Дарья Донцова - Инстинкт Бабы-Яги

На пороге Сусанна, менее выдержанная, чем муж, обернулась и прошипела:

— Какая же ты дрянь!

Это было уж слишком, и Зина бросилась за мужем и женой.

Не стану вас утомлять подробностями длительного, тяжелого разговора, но в процессе его выяснилось, что Сусанна стала жертвой шантажа. Ей регулярно звонит женщина, требующая денег за молчание.

— А теперь скажи на милость, откуда этой даме известны все подробности, — чуть ли не с кулаками налетела на Зину Сусанна, — кто был в курсе дела, кроме тебя?

Растерянная Зинаида сначала подумала о парне из районного отделения, том самом следователе, который закрыл дело, не возбудив его. Но через секунду все подозрения в его адрес рассыпались, потому что Марк заявил:

— Неужели вы, делая аудиозапись разговора с клиентом и передавая ее своей приятельнице, которая теперь тянет из нас деньги, неужели вы не предполагали, что сразу станет ясно, кто «автор» затеи?

— Какая запись? — начала заикаться Зина. — Я ничем подобным не занимаюсь!

И тут Сусанна вытащила из сумочки кассету.

— Послушайте на досуге, здесь копия. Нам, думается, пришлют еще много подобных штучек. Ладно, прощайте, но не взыщите, теперь станем говорить знакомым, что с вами лучше никогда не иметь дела! Надавать бы тебе пощечин, дрянь, да не хочется руки марать!

Зинаида примчалась домой и сунула кассету в магнитофон. Из динамика полился диалог. Качество записи было не из лучших, но голоса оказались очень хорошо различимы. Это была беседа между Вордо и Зиной, самый напряженный момент диалога, когда полностью деморализованный Марк, рассказывая о всех прегрешениях супруги, умолял вызволить Сусанну из цепких лап закона.

Зинаида чуть не скончалась на месте. Ей, всю жизнь соприкасавшейся с криминальным миром, сразу стало понятно, что в кабинете где-то спрятан микрофон.

Колобкова обратилась к специалистам, и те меньше чем за час обнаружили «жучок». Он оказался хитро пристроен под маленьким столиком, на котором стояла ваза с цветами.

— Вы не трогайте игрушку, — посоветовал Зинаиде хмурый мужчина, обнаруживший «шпиона», — это не слишком совершенный аппарат. Вот смотрите, тут микрофон, а это — магнитофон.

— Крошечный такой, — пробормотала Зина, — меньше ногтя…

— Что вы, — улыбнулся специалист, — наоборот, большой, сейчас имеются такие штучки, прямо блошки. Этот, очевидно, просто купили в магазине «Ваша безопасность», подобные любят приобретать женщины, ревнующие своих мужей.

— Уничтожьте «подслушку», — попросила Зина.

Дядька покачал головой:

— Не надо.

— Почему? — удивилась Зина.

— Вы же хотите узнать, кто поставил тут «жучок»?

— Конечно.

— Тогда не предпринимайте мер, не ведите пока в кабинете особо важные разговоры и будьте очень внимательны. Человек, «нафаршировавший» комнату, появится обязательно, ему надо забрать информацию.

Зинаида послушалась.

— Знаете, кто в конце концов оказался гадиной? — спросила она у меня.

Я кивнул:

— Алена Шергина.

Колобкова всплеснула руками:

— Мы дружили много лет, я доверяла ей, как сестре.

— Зачем же Алене ставить «жучок», коли она и так была в курсе всех ваших дел? — удивился я.

— Но я же никогда не рассказывала ей в деталях о работе, — подскочила Зинаида, — существует такая вещь, как профессиональная тайна.

— И вы никогда не обсуждали ваших подзащитных?

— Бывало, конечно, — кивнула Зинаида, — но только то, что можно обсудить, никаких тайн и секретов я не выдавала, да и не могла этого сделать, люди платят мне, в частности, и за умение держать язык за зубами.

— Что же вам сказала Алена?

— Я поймала ее на месте преступления, — грустно произнесла Зинаида, — ужасно! Я подозревала всех, кроме Шергиной: домработницу, массажиста, шофера. Потом у меня неожиданно обнаружился клиент с ерундовым делом, вопрос мы решили за пять минут, а парень все выискивал повод, чтобы лишний раз прийти сюда… Поэтому я думала на многих, но Алена была вне подозрений, самая лучшая подруга, почти сестра… Я бы ни за что не стала наблюдать за ней, но мужчина, который искал «шпиона», велел ни для кого не делать исключений.

Зинаида под благовидным предлогом ушла из кабинета, плотно закрыв за собой дверь, а потом, для проформы, прильнула глазом к отверстию. Ради того, чтобы узнать правду, пришлось испортить дорогую дверь из цельного массива.

Несмотря на небольшой размер «глазка», комната была отлично видна, и потрясенная Зинаида наблюдала, как Алена быстро подошла к столику…

В тот самый момент, когда лучшая подруга производила выемку магнитофона, Зина обрела возможность двигаться и вошла в комнату.

— Что же Алена сказала в свое оправдание? — поинтересовался я.

Зинаида печально улыбнулась:

— Знаете, люди, как правило, в подобные моменты говорят одно и то же. «Невиноватая я, он сам пришел». Стала нести какую-то чушь, но я-то хорошо знаю, какая у Шергиной патологическая тяга к деньгам, просто фобия! Купюромания.

— Ну, подобной болезнью страдают многие в наше время, — усмехнулся я.

— У Алены фобия приобрела невероятные формы, — вздохнула Колобкова.

— И все же что она говорила?

Зинаида повертела в руках карандаш, потом неожиданно сломала его.

— Чушь всякую. У Шергиной имеется подруга, Варя Арсеньева, слышали про такую?

Я кивнул:

— Да, знаком с ней, более того, мы вместе оказались у постели умершего Ильи Наметкина.

— Это кто такой? — удивилась Зина.

— Как? Вы не знаете? Любовник Алены!

— Ах, вот вы о ком, — протянула Зина, — Алена держала его за комнатную собачку. Нужен — поди сюда, не нужен — иди вон. Впрочем, паренек не имеет никакого отношения к этой ситуации. Алена рассказала дикую историю. Якобы ее мать, которую она считала погибшей, на самом деле живет в маленьком подмосковном городке. В свое время ее осудили за то, что женщина пыталась убить мужа, наняла киллера.

— Когда же происходило дело? — удивился я.

— Давно, — ответила Зинаида, — Алене едва год исполнился.

— Разве в то время людям приходило в голову обращаться к наемным убийцам?

Зинаида хмыкнула:

— Многоуважаемый Иван Павлович, светлые идеи избавиться от надоевших супругов посещали людей во все века, и они хотели проделать задуманное, не запачкав руки. Так вот якобы маменька Алены решила устранить Бориса Алексеевича, но неудачно, покушение сорвалось, художник обратился в милицию, а правоохранительные органы сработали просто великолепно, мигом отыскали заказчика. Жену отправили на полжизни в места не столь отдаленные, а муженек объявил ее умершей, переехал на другую квартиру и стал считаться вдовцом. Алена тоже думала, что является сиротой. Но потом, спустя много лет, правда неожиданно выплыла наружу.

Варя Арсеньева пришла к Шергиной и потребовала:

— Если не хочешь, чтобы все знали про то, что твоя мать провела больше двадцати лет на зоне, плати за молчание.

— И при чем тут «жучок» в вашем кабинете?

— Якобы запрошенная сумма оказалась слишком велика, — мрачно сказала Зинаида, — вот Шергина и решила заработать, установив у меня «жучок». Ну вынудили ее на этот поступок обстоятельства. Впрочем, я многократно слышала подобное от преступников: никто из них не виноват, всех подвигли на противоправные действия форсмажорные обстоятельства!

— По-моему, объяснение не выдерживает никакой критики…

Зинаида кивнула:

— Полный бред! Но я не стала проверять информацию, может, эта Варя Арсеньева и впрямь шантажистка! Мы не слишком-то были с ней знакомы.

— Как же так?

— Просто. Я дружила с Аленой, Варя тоже, но между собой мы не общались, такое часто случается. Встречались иногда на дне рождения у Шергиной, и все. Не знаю я, правда это или нет — про мать Алены, и мне совершенно это неинтересно. Алена плакала, встала передо мной на колени, клялась, что воспользовалась только один раз магнитофоном, брала деньги лишь у Вордо и намеревалась бросить сие занятие. Но я ей не поверила, выгнала вон. Вот гадина! Она ведь знала, что я не обращусь в милицию, чтобы уберечь клиентов. Теперь понимаете, почему Леонид вне подозрений? Шергину убрал другой.

— И кто же? — тихо спросил я.

Зинаида спокойно ответила:

— Один из моих клиентов, тех, кого решила шантажировать Алена. Я не знаю, в течение какого времени она промышляла в моем кабинете. Ищите сами, могу в качестве дружеского жеста дать список тех, кто побывал тут в последние два года.

Не дожидаясь ответа, она включила компьютер, потом выхватила медленно выползающий из принтера листок. Я уставился на список. Двадцать четыре человека!

— Хоть намекните, чья тайна самая страшная.

Колобкова возмущенно воскликнула:

— Я не имею права делать комментарии, уже и так нарушила обязательства, дав вам фамилии. Если бы не ваша дурацкая идея о виновности Лёни, ни за что бы не пошла на такой поступок.