Дарья Донцова - Инстинкт Бабы-Яги

Варя вытаращила глаза:

— Да вы чего? Ее убила Марина Райкова, а потом покончила с собой! Дело давно закрыли.

— У нас с Элеонорой иное мнение по этому поводу.

— Вот глупость, бросьте.

— Невозможно, моя хозяйка полна решимости докопаться до правды, и она ее узнает во что бы то ни стало!

Внезапно Варя встала:

— Сейчас пепельницу принесу.

Я спокойно сидел в кресле, поджидая ее возвращения. Арсеньева вошла, держа в руках хрустальную лодочку.

— Прошу, курите.

— А вы?

— Никогда не брала сигареты в руки, — улыбнулась Варя, — вот Алена, та была куряка.

Я вспомнил, как Шергина, сидевшая в кабинете у Норы, попросила у Ильи сигарету, и тихо сказал:

— Но не ее плохие привычки стали причиной смерти.

Так и не увидав на похоронах никого из списка клиентов Зинаиды, я вернулся домой и обнаружил, что потерял ключи. К сожалению, это уже третья связка, которая бесследно исчезает из моего пальто. Очевидно, виной тому дурная привычка засовывать ключи просто в карман.

Я позвонил, дверь открыла Ленка и ехидно осведомилась:

— Что, опять ключи посеяли?

— Нет, — соврал я, — просто оставил дома.

У нас на двери суперсовременный замок, не стоит пугаться, если остались без ключей, надо взять специальную карточку и поехать на фирму, которая продала замок. Там моментально перекодируют механизм и выдадут вам новые ключи. Хлопоты минимальные, только Нора начнет издеваться надо мной, станет обзывать растеряхой.

Я пошел в кабинет к хозяйке и обнаружил ее в отвратительном настроении у письменного стола. Очевидно, у Норы не сходились какие-то счета, потому что она с весьма недовольным видом выслушала мой отчет, затем стала придираться к пустякам:

— Ваня, почему до сих пор не отвез почту?

— Простите, не успел.

— Чем же ты был занят целый день?

— Езжу, разговариваю с людьми, ищу убийцу Шергиной, — вежливо ответил я.

— Нашел? — хмыкнула Нора.

— Нет.

— Похоже, от тебя мало толка, — резко заявила хозяйка, — ступай к себе, позову, когда понадобишься.

Я хотел было рассказать ей про потерянные ключи, но решил отложить разговор до завтра. У Элеоноры иногда случаются припадки злобности, и один может разразиться сейчас. До утра она должна прийти в себя, тогда и узнает про потерю.

Я лег на кровать, хотел было завести будильник, но потом передумал. Элеонора не дала никаких указаний насчет завтрашнего дня, следовательно, я могу поспать до девяти.

Откуда-то из серого тумана вынырнул мой отец и пошел, слегка прихрамывая, по дорожке, покрытой гравием. Я со всех ног кинулся к нему.

— Папочка приехал!

— Тише, Ваняша, — улыбнулся отец, — не налетай так, на-ка, держи.

В руках у меня оказался пакет из плотной коричневой бумаги, я быстро раскрыл его и взвизгнул:

— Тянучки! Мои любимые! Спасибо, папочка.

— Тише, Ваняша, — повторил папенька, — не кричи, сядь спокойно на скамеечку. Господи, как на даче хорошо, вовек бы в город не ездил.

— И не езди, побудь со мной, — с жаром воскликнул я, набивая рот липкими конфетами.

— К сожалению, я вынужден, — сказал отец и исчез.

Одновременно с ним померк и свет, потом из темноты послышался голос, очень знакомый, нервно повторявший:

— Ваня, проснись! Ваня, ну открой же глаза! Ваня?!! Ему плохо, да? Совсем? Ой-ой, ой, Ваня!!! Ну же! Умирает? Да? Не надо!!!

Я попытался было сказать: «Нет-нет, очень хорошо, мне приснился чудесный сон», — но не сумел.

Потом отчего-то матрац приподнялся, поплыл, стало холодно, на лоб и щеки начали падать холодные капли, глаза приоткрылись.

Надо мной нависал бежево-желтый потолок, слева виднелось окно, замазанное белой краской, сбоку на крохотном стульчике скрючилась Миранда. Лицо девочки было залито кровью. Я испугался, похоже, мы отчего-то с ней оказались в машине, куда нас везут? Почему? Отчего немилосердно болит голова? Внезапно у меня прорезался голос:

— Миранда! Что с твоим лицом?

Девочка бросилась мне на грудь:

— Ваня, ты жив!

— Конечно, жив, — раздался сзади незнакомый бас, потом нечто, пахнущее резиной, прижалось к моему носу, я вдохнул режущий легкие воздух и заснул.

Через две недели я и Нора сидели в кабинете у Макса Воронова.

— Ну что, чудо-сыщики, — вздохнул приятель, — как следствие прошло?

Я промолчал, честно говоря, сказать мне было нечего.

— Как ты себя чувствуешь? — обратился ко мне Макс.

— Хорошо, надо же, какая незадача, — покачал я головой, — надеюсь, Василию купили корзину оранжерейной клубники?

— Кто такой Василий? — вздернул брови Макс.

— Как? — удивился, в свою очередь, я. — Ты не знаешь? У нас на кухне отошел шланг, через который в плиту поступает газ. Отравленный воздух сначала заполнил мою комнату, потому что она ближе всего к кухне, затем пополз по коридору в остальные помещения. Кот Василий приобрел привычку спать в моей кровати, сколько раз гнал шельмеца, без толку, лезет назад. И в ту ночь он тоже лежал рядом. Василий учуял газ и попытался меня разбудить, думаю, кусал за нос, в больнице обнаружили на моем носу мелкие, но глубокие ранки. А когда понял, что я не собираюсь вставать, влетел в спальню Миранды, которую тоже успел заполнить газ. Василий предпринял героические усилия, чтобы разбудить крепко спящую девочку, кусал за ноги, за руки и в конце концов принялся царапать ей щеки. Миранда очнулась и вскочила. Правда, она не сразу сообразила, в чем дело, и сначала пнула Василия, но потом поняла, что в воздухе стоит сильный запах газа, и бросилась сначала ко мне, затем к Норе. Так что благодаря Василию мы все остались живы, а поскольку сей кот вегетарианец, то, надеюсь, клубника придется ему по вкусу.

Макс резко повернулся к Норе:

— Вы не сказали ему правду?

— Нет, — покачала та головой, — не успела.

— Какую правду? — насторожился я.

Макс тяжело вздохнул:

— Что ж, работу вы проделали огромную, жаль, почти зря.

— Я правильно назвала имя убийцы, — хмуро ответила Нора.

— Ладно-ладно, — широко улыбнулся Макс, — признаю это и снимаю перед вами шляпу, Ниро Вульф.

Нора хмыкнула:

— Да, у меня талант.

— Ничего не понимаю, — пробормотал я.

Макс глянул на Нору.

— Покажи ему фото, — велела моя хозяйка.

Приятель вытащил из стола снимки.

— Узнаешь?

Я начал разглядывать карточки. На одной была крупно снята рука, вернее запястье, нежное, тонкое, изуродованное отвратительным рубцом. Со второй смотрела девушка. Темно-каштановые, переливающиеся, роскошные волосы, синие глаза, чуть широковатые брови, пухлые губки и пикантная родинка в углу рта. Не узнать было нельзя.

— Это Алена Шергина.

— Уверен?

— Конечно, она приходила к нам.

— Теперь посмотри на дату съемки.

Я уставился на белые мелкие цифры в углу фото.

— Март этого года?! Не может быть! Алена погибла в начале февраля, а тут она совсем живая, фото явно сделано не с трупа. Эй, погодите, Шергину кремировали в конце февраля! Даже если на секунду предположить, что на снимке покойница, все равно не получается.

— Здесь сфотографирована абсолютно живая особа, — спокойно ответил Макс, — живее не бывает.

— Кто же это? — в полной растерянности спросил я. — У Шергиной есть сестра-близнец?

— Нет, — влезла в разговор Нора, — не было у нее никаких сестер, зато имелся подлый характер, неуемная жажда денег, полное отсутствие таких понятий, как дружба и порядочность. А подобное притягивает к себе таких же людей. Среди общей массы знакомых Алены нашлась одна, задумавшая и осуществившая дьявольский план. Ты, Ваня, так ничего и не понял.

— Нет, — честно признался я.

— Ладно, слушай! — воскликнула Нора, потом повернулась к Максу. — Кто станет рассказывать?

— Насколько понимаю, — улыбнулся приятель, — Ниро всегда лично докладывал о своих рассуждениях.

Нора улыбнулась и стала вводить меня в курс дела.

Очень часто судьба подбрасывает людям испытания: тяжелую болезнь или нищету. Не всякий способен с честью выдержать удар, кое-кто ломается, пасует перед обстоятельствами. Алена Шергина все детство провела в комфортной обстановке богатого дома, девочка никогда не задумывалась о хлебе насущном и о том, откуда берутся деньги. Тем тяжелей было ей стать нищей. Год, проведенный Шергиной без средств к существованию, кардинально изменил ее. Больше всего на свете, даже больше смерти, она боялась вновь стать бедной. Страх трансформировался в фобию. Натолкнувшись глазами на бабушку, просящую у дороги подаяние, Шергина холодела. Только бы не оказаться в старости без копейки, с одной пенсией от не слишком щедрого к старикам государства.

После смерти Алены в разных местах квартиры были найдены тайники, куда девушка откладывала на «черный день» доллары. Желая побольше заработать, Алена потеряла все тормоза. Ничто не казалось ей предосудительным. Поставить «жучок» в кабинете у Колобковой, а потом шантажировать ее клиентов… Пожалуйста. Алена легко проделывает это. Снимать людей в тот момент, когда они уверены, что их не видят посторонние глаза? Великолепно, без проблем. Договориться с коллекционером, который забирает у наивного старика Дюкина за бесценок награды, а потом поделить с немцем барыш? Не вопрос. Алена с ловкостью проделывает все эти операции, не ощущая никакого душевного дискомфорта. Главное для нее — деньги. И надо сказать, она зарабатывает их в большом количестве.