Юлия Климова - Грымза с камелиями

    Небольшая полянка, дальше – стройный ряд елок. Земля усыпана иголками, кругом сухо, а ветки так переплелись, что совсем не просто пробраться через эту живую изгородь.

    – Не пойду туда, неохота царапать руки и лицо, – поежилась я.

    – Мя-я-я-у-у-у... Мя-я-я-у-у-у...

    Такие звуки мог издавать только кот. Я улыбнулась – это наверняка верный друг деда Остапа. Сейчас я тебя поймаю, голубчик!

    Посмотрев на елки, я повернулась к ним спиной, закрыла лицо руками и, подглядывая в щелочки между пальцами, с большим трудом стала пробираться задом сквозь плотную стену веток. Пахло грибами, хотя, наверное, их сезон уже прошел. Мя-яя-уу-у. Где же ты?

    ...Я почти прошла это место, но остановилась и обернулась...

    Под одной из елок почва была перемешана с иголками – как-то это выбивалось из общей картины: кто-то совсем недавно был здесь. Я подошла, наклонилась и, подняв маленький комочек земли, раскрошила его пальцами. Ну что ж, будем рыть... Хорошо, что у меня не такой маникюр, как у Альжбетки, – не жалко ногти ломать.

    Земля была мягкая, пушистая и поддавалась легко. Практически сразу я наткнулась на целлофановый пакет и потянула его на себя: добыча оказалась в моих руках. Я уже догадывалась, что это. Осторожно развернула пакет и усмехнулась – рисунок на нем мне был хорошо знаком... В руку упало такое холодное и такое красивое колье – бриллиант «Живая слеза» смотрел на меня, переливаясь и мерцая.

    – Привет, – прошептала я и подмигнула ему, – вот мы с тобой и встретились.

    Помнится, Галина Ивановна говорила, что ничего не слышала в ту ночь, когда у нее украли колье... Она не оплатила страховку... У Служакова нашли футляр...

    Мои мысли выстраивались в ровную и четкую линию, я почти уже знала, кто преступник, мне нужна была еще лишь капля, лишь капля, чтобы назвать имя этого человека.

    Я отшвыривала ногами комья земли, вновь перебирала их руками, осматривала каждый миллиметр, каждую кроху... И вот оно – доказательство! Оно лежало и смотрело на меня, слегка помятое и грязное. Я подняла эту вещичку с земли, рассмотрела и вдохнула такой знакомый запах...

    Мя-я-я-у-у-у. Я резко обернулась. Серый кот с большими умными глазами внимательно смотрел на меня, плутовато помахивая хвостом.

    – Спасибо, дружище, – сказала я, сжимая в руке «Живую слезу».

    – Это что? – спросил Евгений Романович, тыча толстым пальцем в замершего посредине гостиной кота.

    – Это Тиша.

    Кот, увидев противного Гоблина, фыркнул и явно разозлился (как я его понимала!).

    – Где ты его взяла? Он заразный?

    – Я думаю, Евгений Романович, что на вас заразы куда больше, чем на этом милом создании, я бы даже сказала, что вы целиком и полностью представляете собой одну сплошную заразу.

    Евгений Романович сжал кулаки. Шерсть на спине Тиши встала дыбом, белые клыки предупреждающе клацнули, а прищуренные глаза блеснули ненавистью. Перепуганный Гоблин чертыхнулся и заспешил в кухню.

    Это хороший кот, не зря его дед Остап так любит. Взяв Тишку на руки, я погладила его по голове – он заурчал и заерзал от удовольствия.

    – Поднимись к Воронцову.

    Обернувшись, я увидела на лестнице Максима.

    – Мы хотим с тобой поговорить, – как-то слишком тихо добавил он.

    – Я возьму его с собой, – сказала я, прижимая кота.

    – Бери.

    Не нравилось мне это, но надо было идти...

    По атмосфере, царившей в комнате, я поняла, что Судный день настал. Максим указал мне на кресло, но я мотнула головой – положительные герои никогда не завязывают глаза перед мушкетами и никогда не надевают колпак на голову перед виселицей. Свою судьбу я планировала встретить стоя.

    Я положила кота в кресло, но он в знак солидарности спрыгнул на пол и занял место рядом со мной. Хвост поднят, глаза, как щелки. Отлично, теперь нас двое на двое.

    – Это что за кот? – поинтересовался Максим, облокачиваясь о подоконник.

    – Я вам про него рассказывала, я так долго искала его, и вот повезло. Завтра отнесу Тишку деду Остапу.

    – Надо же, – улыбнулся Максим, – реальный кот. Я бы не удивился, если в последний момент оказалось бы, что единственный старик в деревне – и тот в сговоре с тобой.

    Воронцов кинул на Максима напряженный взгляд, наверное, он велел меня не обижать.

    – Аня, – мягко начал Воронцов, – я понимаю, что не всегда просто признаваться в некоторых вещах... Но я очень надеюсь на твою откровенность.

    – Отлично, – кивнула я головой.

    – Ты имеешь какое-нибудь отношение к похищению колье «Живая слеза»? – спросил Максим.

    – Нет.

    – К убийству Служакова?

    – Нет.

    «А не так уж и сложно отвечать правдиво на вопросы, пусть еще задает, мне даже нравится», – подумала я.

    – Ты знаешь, где сейчас находится колье?

    – Да.

    Воронцов с Максимом переглянулись и с безграничным изумлением уставились на меня.

    А что вы хотели, я, к вашему сведению, ерундой не занимаюсь, безвинных девушек не преследую, вопросы глупые им не задаю – мне некогда. Вот поэтому и знаю то, чего не знаете вы.

    – Как? – не понял Максим.

    – Очень просто, – хороший такой, развернутый ответ.

    – Ты хочешь сказать, что ты знаешь, где колье «Живая слеза»?!

    Вот зачем меня переспрашивать, я вполне нормальный человек, у меня даже есть высшее образование по специальности «Экология и охрана Мирового океана», это-то что-нибудь да значит?!

    – Да.

    – И как давно ты знаешь об этом?

    – Недавно.

    – И где же колье? – спросил Максим.

    – Пока я не могу открыть этот маленький секрет.

    – Аня, скажи, настанет когда-нибудь такой день, когда ты перестанешь меня удивлять? – спросил Воронцов, нервно постукивая карандашом по столу.

    – Настанет, – охотно пообещала я, – года через три после моей смерти.

    – Что ты еще знаешь? – устало выдохнул Максим.

    – Все, – пожала плечами.

    Кот издал утвердительное «мяу» и потерся о мою ногу.

    – Может быть, ты знаешь, кто убил Служакова?

    – Знаю, Максим Сергеевич.

    – Аня, я прошу тебя, сядь, – схватился за голову Воронцов. – Я хочу, чтобы ты спокойно рассказала обо всем. Пойми, это опасные игры, и опасность уже наверняка направлена в твою сторону.

    Он беспокоился обо мне – мило, очень мило!

    – Вовсе нет, пока я молчу, меня не за что убивать, – сказала я и, не выдержав, хихикнула.

    – Если бы ты знала, – вздохнул Виктор, – как мне тяжело быть добрым.

    – Немедленно все рассказывай! – потребовал Максим.

    – Нет, – покачала я головой, – не все так просто. Я предлагаю вам сделку.

    – И что же требуется от нас?

    – Вы позволите мне сходить в охотничий домик и забрать свои вещи.

    – Какие вещи у тебя там лежат? – спросил Максим.

    – Это не важно. Я заберу то, что посчитаю нужным. Затем вернусь и расскажу все, что мне известно относительно колье и убийства Служакова.

    У меня не было другого выхода, просто не было. «Домик заперт, через пару дней мы уедем... Если я просто заберу коробку, они и не узнают, что в ней...»

    – Хорошо, – после некоторых размышлений сказал Виктор. Достал из кармана связку ключей, выбрал один и протянул мне.

    Мы встретились взглядами, и я отвела глаза.

    – Иди, – поторопил Максим, – мы будем ждать тебя здесь.

    Дверь, лестница, гостиная, снова дверь, еще одна – я на улице. Ноги пружинили, а сердце колотилось. Я подошла к охотничьему домику. Ключ с легкостью открыл замок.

    Провела рукой по дверному косяку, взяла стул и потащила его к кровати. Залезла на него и подняла голову – балка пуста, коробки нет. Они обманули меня, так просто и легко обманули!

    В комнату Воронцова я вернулась, злая и растерянная одновременно. Кот сидел рядом с креслом, увидев меня, он искренне обрадовался – подскочил и протяжно мяукнул.

    Максим улыбался – гад! Виктор курил.

    – Ты взяла все, что хотела? – спросил следователь, который в эту минуту уже не казался таким милым, как раньше.

    Я промолчала.

    Воронцов открыл верхний ящик стола и положил передо мной коробку. Ткани на ней уже не было, из чего я сделала только один вывод – они знают, что там внутри.

    – Ты же за этим сюда приехала? – холодно спросил он. – Ты это искала, не так ли?

    – Однажды мы с тобой договорились, что ты ответишь честно на три моих вопроса, – сказал Максим.

    Как же, забудешь такое!

    – Было дело.

    – Так вот, я хочу тебя о многом спросить, и надеюсь на то, что ты не будешь вилять из стороны в сторону.