Дарья Донцова - Толстушка под прикрытием

Тело Лазарева нашли уже после того, как Фонарев умер, а Молоков оказался под арестом.

Ирина Медведева была вовсе не наивной девочкой. Супруга главы банды убийц и грабителей – жестокий, умный человек с прекрасными артистическими способностями. Андрей Геннадьевич сразу понял, что Ирочка станет ему не только любящей женой, но и верной помощницей. У вас нет никаких моральных принципов и начисто отсутствует жалость. Что же касается любви, то ее вы испытывали лишь к одному человеку на свете: к осужденному на пожизненное заключение преступнику. Я не сомневаюсь, что именно вы рассказали Молокову, чем занимается ваш отец, и посоветовали поджечь лабораторию. Олег Петрович был недоволен зятем, мог скандалить, а зачем вам с Андрюшей привлекать к себе внимание? И самоубийство матери не особенно ранило душу дочери. На канском кладбище могилы четы Медведевых заросли бурьяном, там нет ни памятника, ни даже простого деревянного креста. Вы никогда не вспоминаете о родителях. Они ведь не приняли вашего избранника, следовательно, стали вашими врагами.

А вот за то, что Молоков оказался за решеткой, вы решили жестоко отомстить. Вы знали о той роли, которую сыграл Кирилл Фонарев в судьбе обожаемого вами мужа. Готова спорить, что информацией с вами поделился Андрей во время того неправомерного свидания. А искать Друзь, Пряхова, Селезневу и Фофана вам помогал все тот же Варганов. Кстати, его давно допрашивают в соседней комнате, и бывший следователь сдает вас с потрохами.

Да, вы хотели не только вернуть деньги, но и отомстить. Думаю, дело обстояло так. Кирилл Игоревич уже был мертв, зато осталась его дочь Олеся. Ей, журналистке, работавшей в маленькой газетенке, позвонил аноним и велел идти в «Дом солнца». А там ее приветливо встретила заместитель главного редактора. И вы начали свою игру, заставив ее вручать фигурки и задумав свалить ответственность за исчезновение людей на Фонареву, поэтому и поощряли наивное желание девушки походить на вас. По вашему плану, когда последний из четверки будет наказан, именно Олеся «убьет» Обнорскую и «покается» в преступлении. Вы придумали затею с фигурками, зная, что через несколько часов после вдыхания «Инина», когда первоначальная агрессивность пройдет, люди станут покорно апатичными и останется лишь перед рассветом явиться к ним домой – и послушный вашей воле человек безропотно пойдет за вами.

Первой жертвой стала Друзь. Вы отвезли Маргариту в укромное место и велели ей позвонить Кнаббе. Ведь таскать мешки с деньгами – тяжелое и опасное дело, черновую работу предстояло выполнить близким похищенного. Но Эрика Рудольфовна уехала в санаторий, причем, не желая после скандала общаться с подругой, поменяла мобильный номер. Вам пришлось самой вспарывать матрас и забирать доллары. Вам повезло: дома Кнаббе и Друзь стоят на отшибе, вас никто не заметил.

Так же получилось с Пряховым, Вадим ушел с вами беспрекословно. Потом вы дали ему трубку, велели соединиться с Люсей. Но Малышова, услышав голос обидевшего ее любовника, оборвала разговор и выбросила симку. Опять вам пришлось действовать самой. Впрочем, тут риска оказалось меньше, чем в предыдущем случае. Думаю, охранник в банке увидел у вас ключ и отошел в сторону. Он ведь не имеет права досматривать то, что вынимают из хранилища. К тому же секьюрити в зале ячеек не требует документов, только ключ.

С Фофаном наконец вышло как надо. Его дочь и зять привезли мешки куда было велено, на кладбище, за что и получили назад Юрия Николаевича. Вот только не стоит думать, что вы благородно выполнили обещание. Вы знали, что антиквар не жилец, он ничего не сможет рассказать, объяснить, где его держали, и решили: пусть с трупом возятся родственники.

А вот с Лорой получилось странно, да? Вы не знали, что Фонарева разбила горшок и, в полном ужасе от содеянного, схватила «Венеру». Олеся совершила феерическую глупость, но она потеряла голову от страха. И небось надеялась, что никто не узнает, кто украл ужасное творение Мэта Харриша. Вот почему вы совершенно спокойно велели Ксении проводить экскурсию, просто не подозревали, что приза в музее нет. А Рябикина, использовавшая любую возможность нагадить Олесе, историю про лифт рассказала. Надо отдать вам должное, услышав, как Фонарева везла в лифте пакет, а тот пах геранью, вы сразу поняли, что произошло, и, мгновенно взяв вину на себя, купировали начинающийся скандал…

– Где Селезнева? – не выдержал Иван Никифорович.

Арина переменила позу и вдруг впервые за время допроса спокойно сказала:

– Мы можем договориться. Вы сделаете кое-что для меня, а я расскажу, где тетка.

На лице шефа появилось злое выражение, и я быстро сказала:

– Арина, в вашем случае не стоит выдвигать условий.

– Почему? – пожала плечами журналистка. – Я сделала что хотела, они все наказаны. Деньги вам не найти. Пойдете на сделку – узнаете, где находится Селезнева. Не захотите – я отправлюсь на зону. И, кстати, предупреждаю: не стоит меня пугать, что окажусь в бараке с отвязными бабами, это на меня не подействует.

– Что вы хотите? – процедил босс.

– Свидание с Андреем, – ответила Арина. – Суточное.

– С ума сошла! – возмутился Иван Никифорович.

Обнорская пожала плечами:

– Ваше дело. Я встречаюсь с мужем, и вы получаете информацию. Нет – не получаете ничего. Бить меня бесполезно, пугать смертью тоже. Выбирайте. Я отвечу на все ваши вопросы, но лишь после того, как проведу двадцать четыре часа наедине с супругом. Если откажете, ни слова от меня не добьетесь.

Иван Никифорович встал и пошел к двери.

Не знаю, каким образом шефу удалось выполнить невыполнимое, кого он просил об услуге и как потом будет за нее расплачиваться, но через несколько часов Арину в сопровождении конвоя отправили на самолете на зону, где сидел Молоков. Вернувшись назад, она опять очутилась в нашей комнате для допросов.

– Получила, чего хотела? Теперь выкладывай, где Лора! – приказал Иван Никифорович.

Арина криво улыбнулась.

– Это наш последний разговор. Татьяна, вы на редкость сообразительны. И то, что не сразу разобрались в деле, не говорит о вашей глупости, просто у вас был достойный соперник. Я имею в виду себя. Если есть вопросы, задавайте, но сразу отмечу: все ваши умозаключения и догадки верны.

– Отчего столько времени проходило между вашими преступлениями? – поинтересовалась я. – Вы знали имена тех, кто украл деньги, раздобыть их адреса, я думаю, не составило труда. Почему вы не сразу разобрались со всеми, кто приложил руку к деньгам вашего мужа? Зачем было тянуть?

Обнорская поджала губы.

– Это очень личное, вас совершенно не касается.

– И все же отвечайте, – потребовала я.

Арина дернула плечом.

– Даты имели для меня огромное значение. Друзь, например, была отравлена в годовщину нашего с Андреем знакомства. Пряхов получил свое в день, когда Андрюша впервые признался мне в любви. Понятно? Я не хочу далее обсуждать эту тему, но повторю, для меня эти даты были крайне важны.

– Почему вы, сидя со мной в машине на парковке, рассказали о помощи Варганова? Неужели не понимали, что навлекаете подозрение на Георгия Павловича, столько помогавшего вам? – тут же поинтересовалась я.

Арина рассмеялась:

– Танюша, когда Варганов предупредил меня о появлении в редакции члена особой бригады, причем не простого сотрудника, а руководительницы, я сразу поняла: каким-то образом ищейки напали на мой след. И подумала: очень удачно, что это случилось только сейчас, когда все дела завершены и осталось лишь отправить на тот свет Фонареву. В моих-то планах было раззвонить о ее преступлениях, очень хотелось замазать мерзавку, пусть бы о ней говорили как об убийце и сволочи. А Георгий уже был мне не нужен. Я собиралась улететь в Париж, а оттуда – к сожалению, из Москвы прямого рейса в Буэнос-Айрес нет – рвануть в Аргентину. В Россию намеревалась вернуться через пару лет.

Я не поверила своим ушам.

– Вернуться в Россию?

Обнорская кивнула:

– Да. А для чего, по-вашему, мне понадобились украденные мерзкими людишками доллары, из-за которых моего мужа посадили? Не разграбь подлецы джип, Фонарев не донес бы на Андрюшу. Мы сейчас с ним могли бы гулять с нашим ребенком по Кипру. Я хотела освободить Молокова. Имея приличную сумму, можно и не такое провернуть. А Георгия следовало наказать! Не обрати вы внимания на мои слова о помощи мне Варганова, я бы вам перед отлетом имейл отправила с подробностями о следователе.

– В чем же он провинился? Ведь так верно служил и Молокову, и вам? – не поняла я.

Арина сжала кулаки.

– Георгий не вовремя уехал отдыхать в Египет, а из-за этого доносу Фонарева дали ход!

– Понятно, – пробормотала я. – А что должен был совершить Иван Никифорович? Вы, как всегда изменив голос, позвонили ему и потребовали: «Сделай что не сделал».

– Верно, – кивнула Арина. – Я же не знала, что Лора – любовница начальника вашей структуры. Сейчас объясню. То, что Олеся разбила фигурку, я поняла, лишь когда услышала рассказ Ксении о скандале в лифте, а из музея пропала «Венера». А раньше я терялась в догадках: почему «Инин» не подействовал на Селезневу. Мне пришлось колоть ей его.