Дарья Донцова - Скелет из пробирки

Я постаралась прийти в себя. Не беда, есть живой свидетель – Ладожский Герман Наумович, ничего, сейчас все устаканится… Может, старик прав? Не надо ждать неделю? Рассказать все сейчас Олегу? Вон из прихожей доносятся голоса, отчего-то супруг явился сегодня домой к девяти. Ага, там еще и папенька!

– Пивко отнеси в холодильник, – крикнул Ленинид.

– Уже, – отозвался Олег и всунул голову в спальню. – Вилка, разделай нам селедочку. Купили по дороге, атлантическая, жирненькая…

Обычно, услыхав подобную просьбу, я начинаю изворачиваться и придумывать любые предлоги, чтобы не брать в руки скользкую тушку. Нет, я обожаю селедочку, как раз такую – атлантическую, жирную, с луком и горячей, рассыпчатой картошечкой. Но только люблю ее есть, а вот разделывать – увольте! Весьма специфическое удовольствие. Но, учитывая тот факт, что еще вчера Олег дулся и не разговаривал со мной, кривляться не следует.

– Конечно, дорогой, – подскочила я, – где рыбка?

– На кухне, – ответил Куприн и тут же спросил:

– Ты не заболела?

– Никогда не чувствовала себя так хорошо, как сейчас, – заверила я его и отправилась на кухню.

Не успела я отрезать плавники, как вновь раздался звонок.

– Эй, откройте кто-нибудь, – завопила я, – у меня руки в рыбе!

Вообще говоря, я заметила, что к двери всегда бегает тот, чей статус в доме самый низкий. У нас это либо я, либо Томуська. Сеня и Олег никогда даже не вздрогнут, услыхав бодрую трель, а Кристина постоянно ходит с заткнутыми ушами – она безостановочно слушает плейер.

– О-о-о, – воскликнул Ленинид, – вот это класс! То, что надо к картошечке и пивку! Ну ловко! Давай сюда!

Через секунду папенька возник на пороге и потряс трехлитровой банкой маринованных грибов.

– Глянь, какие опятки, – восхищался папенька, – один к одному, просто картинка Как считаешь, их маслом заправить?

Я посмотрела на банку. Значит, заявилась моя подруга, теперь еще по совместительству и мачеха, Наташка. Она совершенно потрясающе делает заготовки и, приходя в гости, вечно притаскивает помидорчики, огурчики, грибочки. Один раз приволокла соленый арбуз. Было немного необычно, но вкусно – Народ, – заорал Ленинид, – а ну, садитесь! Олег, Семен, Томочка и я устроились за столом. Папенька вытащил из холодильника запотевшие бутылочки.

– Лепота, – крякнул Сеня, – селедочка, картошечка, лучок, пиво, ничего больше не надо, чтобы почувствовать себя счастливым – Ишо грибочки, – возвестил Ленинид и начал накладывать опята всем на тарелки.

– Где Наташка? – спросила я.

– Дома, – ответил папенька, – голова у нее болит. Ну, ребята, вздрогнули!

Мужчины осушили бокалы.

– Как дома? – удивилась я. – А грибы кто принес? Ты же только что восхищался в прихожей! И звонок звенел!

– Так бабка приходила, – пояснил папенька, нацеливаясь на опята. – Предложила купить за бесценок. Чистенькая такая старушка, в белом платочке, навроде маменьки моей покойной, видать, пенсия маленькая. Вот и приторговывает консервами. Да глянь, какие отличные грибки! Картинка!

В то же мгновение в моей голове пронеслась цепь картинок, словно кто-то включил видеокассету в убыстренном режиме. Вот соседка Вики Виноградовой, миловидная дама в брючном костюме, с укоризной восклицает: «Разве можно покупать грибы у незнакомых? Да и у знакомых не надо!» Вот в разговор вступает мужчина из соседней квартиры: «А у нас так знакомая отравилась! Сама сделала – и ау, спасти не успели. Мы с женой после этого случая только варенье варим».

Я вскочила на ноги с воплем:

– Не смей! – и выбила у папеньки из рук ложку.

– Ты че. Вилка, оборзела! – заорал Ленинид. Я схватила миску с грибами и вывалила их в помойное ведро – Не ешьте, они отравлены.

– Офигеть можно! – покачал головой Семен. – Вот до чего доводит людей работа над криминальными романами. Мания преследования! Случай, описанный в науке!

Не обращая внимания на насмешки, я стала собирать тарелки и ставить в мойку.

– Объяснит мне кто-нибудь, что происходит? – взвился папенька. – В кои-то веки сели все вместе поужинать, и пожалуйста! Ну не хренота ли? Там еще в банке грибы остались?

Я быстро схватила трехлитровую банку.

– Нет!!!

– Ваще, блин! – завозмущался Ленинид. Но его прервал спокойный голос Олега:

– Не трогай опята. Похоже, грибы есть не надо. Я с благодарностью глянула на мужа.

– Но почему? – удивленно спросил Сеня. Куприн отложил вилку.

– Очень надеюсь, что сейчас госпожа Тараканова спокойно сядет на свое место и объяснит нам несколько вещей: отчего сюда прибыли несъедобные грибочки, где она ночует и в какую лужу вляпалась на этот раз?

После этого высказывания супруг в упор посмотрел на меня. Сеня, Томочка и Леонид тоже уставились, не мигая, в мою сторону.

– Э…э…э… – забормотала я. – Разговор долгий, время позднее.

– А мы не торопимся, – сообщил Ленинид.

– Это точно, – каменным тоном подтвердил Олег. Я увидела на лице у мужа самое нехорошее, злое выражение и принялась каяться.

Я понимаю, что вам хочется узнать, каким образом распутались все завязанные узлы. Я сама чуть с ума не сошла от любопытства, потому что Куприн, услыхав мой подробный отчет, отобрал диктофон, пленки с записями и запер меня дома. В принципе, я могла открыть дверь, Олег не приковал меня цепью к батарее. Но он безо всякой улыбки заявил:

– Если выйдешь из дома до моего разрешения, можешь назад не возвращаться!

– Ты меня выгонишь! – возмутилась я. – Вот благородный поступок! Олег скривился.

– Сам уйду!

Отчего-то я испугалась и просидела семь дней тихо-тихо, из чистого подхалимства жаря каждый вечер блинчики! В воскресенье вечером Сеня не выдержал:

– Послушай, Олег, может, разрешишь Вилке выходить из квартиры? А то я превращусь в кабана!

Куприн пропустил замечание мимо ушей, но и не стал ругаться Я сочла момент подходящим и робко попросила – Ты бы хоть чуть-чуть рассказал – Нет! – гаркнул Олег, и тут зазвонил телефон. Я потянулась к аппарату – Нет, – вновь рявкнул муженек и сам схватил трубку, но уже через секунду сунул ее мне:

– Тебя, из издательства – Алло, – пролепетала я, – слушаю.

Вот еще одна странность: едва услышу голосок Олеси Константиновны, начинаю ощущать себя котенком, который написал на ковер. Ну почему из моей груди вырывается идиотское прихихикивание, а ноги сгибаются в коленях?

– Виола Ленинидовна, где рукопись? – спросила редактор.

– Э. , дописываю.

– Но срок истек вчера!

– Дайте мне еще две недельки, пожалуйста! Из трубки донесся тяжелый вздох.

– Уважаемая Виола Ленинидовна, «Марко» заинтересовано в работающих авторах. Вот Смолякова, если договорились на восьмое число, седьмого уже тут – Прошу только четырнадцать дней.

– Ладно, – сухо бросила редактор и отсоединилась. Я уставилась в окно. Так! Все ясно, из «Марко» меня выгонят! Книгу не написать! Развязки не знаю, а Олег не расскажет! И просить его не стану В носу защипало. Я попыталась проглотить комок в горле и внезапно заревела в голос. До сих пор плакала лишь от злобы, но сейчас по щекам текли слезы отчаяния!

– Вилка, – бросилась ко мне Томочка, – что случилось? Успокойся!

Но я терпеть не могу, когда меня начинают утешать, я вообще не люблю выглядеть слабой, несчастной, беспомощной маргариткой. Нет, Виола Тараканова сильная! Но слезы лились по лицу, а я неожиданно ляпнула:

– Никогда! Никогда мне не стать знаменитой писательницей!

В тот же момент я разозлилась на себя до зубной боли. Вот нюня! Нечего рыдать на глазах у всех! Пытаясь справиться с истерикой, я понеслась в ванную, на бегу услышав укоризненный возглас Томочки:

– Олег! Как тебе не стыдно!

Примерно через час, умытая и внешне спокойная, я вернулась в гостиную, где домашние продолжали смотреть телевизор Надеюсь, у них хватит ума, чтобы не лезть ко мне, пусть наслаждаются фильмом по Агате Кристи.

Но Олег мигом щелкнул пультом, экран погас.

– Теперь слушайте, – велел супруг, – история длинная, запутанная Не веря своему счастью, я плюхнулась на диван. Не может быть! Куприн решил все рассказать!

– Нам кажется, – завел муж, – что Великая Отечественная война была так давно, что никаких свидетелей не осталось, но это не правда. Человеку, рожденному в двадцать первом году, в нынешнем едва перевалило за восемьдесят. Конечно, возраст почтенный, но далеко не все старики маразматики и инвалиды. Кое-кто может похвастаться хорошим здоровьем и крепким умом. Чем дальше от нас годы той кровопролитной войны, тем больше появляется легенд. Отличить правду от лжи становится трудно.

Как-то принято считать, что все советские воины были герои, а немцы – негодяи, подонки и мучители невинных людей. Но это не так. Многие немцы понимали, что Гитлер агрессор, и старались хорошо обращаться с поляками, русскими и французами. Польская писательница Кристина Живульская, бывшая узница концлагеря, в своей книге «Я пережила Освенцим» рассказывает о немце-конвоире, который помог ей бежать из заключения. Так что люди разные, и нельзя мазать всех одной краской.