Дарья Донцова - Бутик ежовых рукавиц

Ника уламывала мужа долго, Игорь остерегался брать дочь Зорина, но в конце концов дрогнул и дал свое согласие.

– Мы назовем девочку Мадлен, – сказала Ника.

– Идиотское имя, – вскипел Игорь и поежился от ветра. Супружеская пара, постоянно боявшаяся слежки, приобрела привычку все серьезные моменты своей жизни обсуждать на улице, на набережной Москвы-реки.

– Вовсе нет, – вклинилась я в рассказ Ани, – один раз они все же потеряли бдительность и бурно повздорили дома, не зная, что скандал происходит в присутствии Насти, лучшей подруги, ставшей почти родственницей.

– И на старуху случается проруха, – кивнула Аня. – Наверное, их в то время ни в чем не подозревали и не прослушивали квартиру. Да и техника была иной. Насколько знаю, всякие там записи велись через телефон. Он работал как микрофон, даже когда трубка лежала на рычаге, но стоило вынуть шнур из розетки, и «слухачи» лишались ушей.

Я глянула на Аню.

– Мой отец был тоже ученый, в погонах с большими звездами, он работал на оборону, очень хорошо помню, как иногда они с мамой зачем-то клали подушку на телефонный аппарат. А потом один раз, поздно вечером, пришел мужчина и сделал нам штекер на провод. Родители получили возможность отключаться от сети, но это было тайной. Мне строго-настрого запретили рассказывать кому-либо о новом устройстве. Может, нечто подобное имелось и у Гостевых? Хотя не помню, когда в СССР появились импортные телефонные аппараты? Их-то можно было спокойно отсоединять.

– Не заморачивайся ерундовой проблемой, – вернула меня к основной теме беседы Аня. – Игорь был против имени Мадлен, но Ника вновь настояла на своем. Всем окружающим, удивленным столь необычным выбором, Вероника говорила:

– Я обожаю книги Бальзака, а там есть героиня Мадлен.

На самом же деле Ника решила таким образом сохранить память о Зорине и Алле. Первый слог «Мад» – это начало фамилии родной матери – Мадина, а второй, «Лен», – намек на имя отца – Леонид. Вот почему Нина, утратив свое собственное имя, не стала какой-нибудь там Таней, Леной, Наташей…

– Я обязательно расскажу дочери правду, – объясняла Ника Ане, – поэтому и назвала так девочку. Но пока невозможно ей открыться, Мадо еще мала. А твое появление в нашей семье мигом возбудит подозрения у соответствующих структур. Умоляю, оставь нас в покое. Если КГБ поймет, что Валентина обманула всех, что ты родная дочь Леонида, что мы неспроста взяли Мадо, знаем, чья в ней течет кровь, то плохо будет всем!

Аня молчала. В словах Ники был резон. Но… С одной стороны, Амалия понимала: следует навсегда исчезнуть из жизни Гостевых, а если посмотреть с другой – она лишалась всякой надежды воссоединиться с сестрой. В конце концов Аня дала Нике честное слово в течение десяти лет не приближаться к Мадо.

– Это же не навсегда, – попыталась утешить девушку Вероника, – надеюсь, красных цветов не будет и когда-нибудь…

– Каких цветов? – изумилась Аня.

Ника с явной неохотой пояснила:

– В нашей группе существовал сигнал опасности. Если тебе передадут бумажку, а на ней нарисована ярко-красная ромашка, это означает, что дело плохо, мы под колпаком, надо заметать следы. Когда исчезли Леонид и Алла, кто-то положил мне в сумку такое оповещение. Не знаю имени того человека и не понимаю, где его встретила. Может, в магазине, в очереди? Анечка, ради общего спокойствия сиди тихо!

Амалия уехала домой и целый месяц держала данное слово, но потом не утерпела, взяла бинокль и отправилась на хорошо знакомый чердак. «Я обещала не подходить к ним, не лезть с дружбой, но посмотреть-то издали можно, – оправдывала она себя. – Ничего плохого не делаю, никому не мешаю, никто меня не заметит».

Амалия поднялась на чердак, но вынуть оптику не успела – на лестнице послышались шаги, потом заскрипела дверь, открывавшая вход в подкрышное пространство… Аня особо не испугалась, на чердак иногда заходили жильцы, в основном женщины, которые развешивали там белье, у швеи на этот случай имелось укрытие. Вот и сейчас Анечка живо скользнула за старый шкаф и притаилась. Незаметно выглянув, девушка увидела того, кто пришел, – не тетку с тазом мокрых простыней, а довольно молодого, крепкого мужчину, который встал у окна, лицом к стеклу. Анечка боялась пошевелиться. Некоторое время на чердаке стояла тишина, потом незнакомец вдруг произнес:

– Пятый первому, прием…

До ушей Ани долетел треск, попискивание и неразборчивое бормотание, но в отличие от девушки наблюдатель великолепно понял, что ему говорят, и ответил:

– Нет возможности, закрыты занавески. Да, везде. Понял, конец связи.

Постояв еще некоторое время у окна, мужчина ушел. Перепуганная Аня просидела в укрытии еще долго, прежде чем поняла: он не вернется, наблюдение снято.

На плохо слушающихся ногах, Амалия доковыляла до подоконника, вынула бинокль и покрылась потом. Гостевы жили в многоподъездном доме старой постройки, на фасаде имелась тьма окон, и все они, кроме тех, что относились к апартаментам Ники и Игоря, весело сверкали горящими люстрами. Лишь Гостевы задернули тяжелые драпировки. Везде, даже на кухне.

На Аню навалилась паника: за людьми, которых она считала родными, следят. Во время разговора в избушке Ника пару раз бросала фразы «Игорь – фанатик», «я боялась вновь участвовать в затее, но муж потребовал», «Игорь занят благородным делом»… Значит, Гостев решил продолжить начинание профессора? Он занимается тем же, чем Леонид? Желает спасти человечество от коммунистической чумы?

Аня кинулась к лестнице. Она обязана сообщить Нике о слежке! Но как? Звонок по телефону исключен. Встреча на улице? Случайно столкнуться с Вероникой не получится. Ника и Игорь выходят из дома ровно в восемь утра, вернее, муж спускается во двор раньше, заводит машину, подгоняет ее к подъезду, и жена быстро шмыгает в салон. Если за Гостевыми следит КГБ, то Аня, подойди она к ним, мигом станет объектом изучения…

– И тогда ты нарисовала красный цветок и незаметно сунула Насте, стоявшей в очереди за мороженым для Мадо, – довершила я рассказ.

– Верно, – кивнула Аня. – Я очень надеялась, что та тетка передаст записку. Но я хорошо подготовилась к встрече – переоделась мужчиной, загримировалась. Чуть не загнулась от страха. Но ведь их надо было спасти! Только зря я старалась. Зря! На моих глазах… да… Я видела их… двоих…

– Ты оказалась свидетельницей убийства Гостевых? – подскочила я.

Аня подперла щеку кулаком.

– Можно так сказать. Я сунула Насте записку, но легче мне не стало. Наоборот, такая тревога навалилась, просто бетонной плитой накрыло…

На следующий день, сказавшись больной, Аня заняла пост на чердаке и приникла к биноклю. Шторы были открыты, девушка хорошо видела квартиру. Ника и Игорь отсутствовали, они уехали на работу, Настя хлопотала по хозяйству, Мадо находилась в школе. У Ани слегка отлегло от сердца, наверное, Гостевы получили ее предупреждение и теперь залягут на дно, станут вести обычную жизнь, один раз ведь уже они так поступили.

События того страшного дня Амалия помнила буквально посекундно. Настя ушла, прихватив большую сумку, она явно отправилась за покупками. Не успела подруга Гостевых скрыться из вида, как в кабинете Игоря замелькали тени.

Аня, забыв обо всем, прилипла к окулярам. В рабочей комнате Гостева споро орудовали двое мужчин в темных костюмах – ловко перебирали бумаги, просматривали книги… И вдруг на пороге возник хозяин.

Аня ахнула. Ну каким образом Игорь очутился дома? Он в это время всегда на работе! И потом, машины у поъезда нет, в дом Гостев не входил, девушка бы его увидела. Уже потом, спустя почти год после произошедшего, Ана догадалась, каким образом хозяин незамеченным прошел к себе: Гостев приехал на метро, добрался до дома, вошел в первый подъезд, поднялся на чердак, пересек его насквозь, оказался в подкрышном пространстве своего седьмого подъезда и спустился по лестнице к квартире. Вот почему те, кто страховал людей, проводивших несанкционированный обыск, ничего не заметили. Игорь обманул спецслужбу, но тем самым подписал себе смертный приговор.

Войдя, на какую-то секунду Гостев замер, мужики в костюмах тоже оторопели, затем в кабинете началось мелькание фигур. Аня не могла понять, что происходит. Игорь упал, мужчины отчего-то начали громить комнату – один швырял на пол книги, другой сгребал в мешок бумаги. Вдруг в кабинет влетела Ника, ее мгновенно повалили на паркет и продолжили разбой.

Затем мужчины быстрым шагом вышли на улицу, сели в припаркованный у тротуара неприметный «Москвич» и уехали. Аня невольно отметила, что совсем не новая машина полетела по проспекту со скоростью ракеты, прямо на красный сигнал светофора.

Аня почти потеряла сознание. Она понимала, где служили мужчины в темных костюмах, было ясно и то, что появление сначала Игоря, а потом Ники явилось для агентов полнейшей неожиданностью. Но зачем кагэбэшники устроили в квартире погром и что случилось с брошенными на пол Игорем и Никой?