Ирина Волкова - Безумный магазинчик

— Ты просто избавляешься от наивности. То, что по идее должно быть хорошим, неожиданно оказывается не таким уж хорошим, а плохое, как ни странно, оказывается не настолько плохим.

— Наверное, ты права.

— Со мной тоже так было. Меня учили верить в определенные истины, а потом я убедилась, что эти истины не соответствуют действительности. С самого рождения членов общества учат во что-то верить. Люди верят в родителей, в друзей, в правительство, в партнера по браку, в систему правосудия, в богов, в справедливость и так далее. Само существование общества подразумевает коллективную веру в некие общепринятые ценности, законы и идеалы. Именно поэтому управляющие обществом структуры стараются выдавать рядовым гражданам лишь ту информацию, которая питает веру, поддерживающую структуру общества, и тщательнейшим образом скрывают факты, которые могут эту веру подорвать.

Тоталитарные режимы для манипуляции человеческим стадом традиционно воздействуют на религиозные и националистические чувства, призывают следовать традициям, искусно разжигают ксенофобию. [4]

Демократические правительства прибегают к тем же самым испытанным рычагам управления, но действуют они более мягко, не навязывая гражданам нужную точку зрения при помощи силы, а мастерски формируя у населения через средства массовой информации так называемое «общественное мнение». Народу не диктуют, как именно он должен думать, его лишь с навязчивой периодичностью информируют о том, как думают наиболее уважаемые граждане, выдающиеся деятели науки или культуры, именующиеся «лидерами общественного мнения».

Верующих учат верить в Бога, атеистов учат в Бога не верить, американцев учат проявлять инициативу и быть предприимчивыми, в Японии, наоборот, предприимчивость и инициатива считаются постыдными, главное там — не выпячивать свои сильные качества, ни в коем случае не проявлять индивидуальности и ничем не выделяться в коллективе.

Когда я начала дрессировать собак, я неожиданно поняла, что люди очень похожи на них. Знаешь, например, в чем разница между собакой, работающей по взрывчатке и собакой, работающей по наркотикам?

— На разные запахи реагируют? — предположил Денис.

— Нет. Собака может искать предмет с любым запахом. Разница заключается в том, что собака, работающая по взрывчатке, ни в коем случае не должна брать в рот и приносить хозяину предметы. Она никогда не играет с палкой или с мячиком, она вообще не имеет права хватать что-либо зубами. Собака, работающая по наркотикам, поступает в точности до наоборот. Для первой собаки жизненное кредо — ни в коем случае не брать ничего в рот, кредо второй собаки — отыскать предмет и принести его хозяину. У пса, сторожащего заключенных, свой набор догм, у собаки-поводыря — свой. Их проблема в том, что этот набор догм ограничен, и они уже не способны выйти за его пределы.

Средства массовой информации искусно манипулируют сознанием людей, закладывая в него выгодные для правящего социума программы. Они могут превратить вора и бандита в героя, а героя представить ничтожеством. Грязь они выдают за красоту, а красоту превращают в грязь. В зависимости от того, что выгодно определенным структурам, они учат людей или приносить палку или не брать ничего в рот. Иногда, когда в обществе назревает кризис, оно может разделиться на два или несколько лагерей, и между теми, кто приносит палку, и теми, кто и не берет ничего в рот, даже может начаться гражданская война. К сожалению, общество не учит своих членов главному искусству — умению сознательно выбирать способ реагирования, то есть действовать разумным и осознанным образом, при необходимости выходя за ограничительный барьер догм.

Адольф Гитлер, гениальный манипулятор общественным мнением, ухитрившийся, эксплуатируя идею сверхчеловека, превратить целую нацию в жестоких и фанатичных убийц, писал в «Майн Кампф»: «Народ с большей легкостью поверит в большую, а не в маленькую ложь. Если эту ложь повторять достаточно часто, рано или поздно люди поверят в нее».

Когда государственная система не удовлетворяет потребности ее членов, когда направленная на создание поддерживающей государство веры ложь перестает воздействовать на определенные группы населения, в обществе начинают возникать замкнутые социумы, живущие по своим собственным законам и удовлетворяющие потребности своих членов лучше, чем это делает официальная власть. Именно такими социумами являются мафия, религиозные общины, секты, тайные кланы и секретные объединения. Это своеобразные «государства в государстве». Некоторые из них становятся настолько могущественными, что даже начинают диктовать свои законы официальной власти.

Социумы чем-то напоминают племена, считающее соплеменников своими, а представителей других племен — чужими. Поэтому беспощадность или непорядочность по отношению к «чужакам» может не ассоциироваться у членов социума с проявлениями аморальности.

Российская милиция по сути своей уже давно сама превратилась в мафию, в общество, живущее по своим законам. Она черпает деньги из тех же источников, что и бандиты, она пытает и убивает чужаков, покрывая пытки и убийства при помощи данной ей власти, но делает это с несравненно меньшим размахом и жестокостью, чем бандиты. В то же время милиция продолжает выполнять свою функцию, она борется с преступностью и плохо ли, хорошо ли, но делает свою работу, очищая страну от мелкой швали, от воров, убийц, насильников и мошенников. Другое дело, что крупную рыбу она упускает, но тут существуют свои правила игры, которые нельзя нарушать.

С другой стороны, крупные преступные кланы, как хорошо известно из истории американской и итальянской мафии, с риском для жизни заработав первоначальный капитал, частично или даже полностью переходят на легальный бизнес, вкладывая деньги в производство и создавая рабочие места для многих тысяч людей. Все это — естественные исторические процессы, в которых, как секретные компоненты в котле средневекового алхимика причудливо перемешиваются добро и зло, грязь и красота, высокие идеалы и низкие страсти, любовь и ненависть, отчаянная борьба за выживание и неукротимое стремление к власти.

Армия — это тоже мафия. На генерале Красномырдикове клейма негде было ставить, и многие об этом знали, — а ведь он стал народным депутатом, мог бы и в президенты пролезть, если б топором не зарубили.

Если внимательно изучить историю человечества, легко убедиться, что государства нередко обращаются со своими гражданами даже более жестоко, чем тайные кланы ведут себя по отношению к чужакам, поэтому нет ничего удивительно в том, что членство в мафиозной организации для многих людей оказывается намного более привлекательными, чем подчинение официальной власти. Каждое официальное или неофициальное сообщество, точно так же, как первобытные племена, так же, как повинующиеся природному инстинкту животные, борется за территорию, влияние и власть. Это — закон выживания.

Менты, сплошь и рядом нарушая уголовное и гражданское законодательство, втихаря мочат принадлежащих к другому племени бандитов, а то и случайных граждан. Племя урок грабит племя фраеров, племя политиков нещадно выдаивает деньги из обнищавшего народа. Тем не менее если ты окажешься внутри какого-то племени, поймешь его структуру, его законы, систему взаимоотношений, нет ничего странного в том, что члены этого стоящего вне государства общества покажутся тебе симпатичными, а их доводы — логичными и обоснованными. Нечто в этом роде произошло у тебя с апокалиптическим магазинчиком. Племя приняло тебя, а ты принял его. Вот и все.

— Ты говоришь так, словно оправдываешь бандитов.

— Я не оправдываю бандитов, я просто стараюсь принимать жизнь какой, какая она есть. Возьми Глеба Бычкова. Несомненно, он бандит, он нарушает закон, он обвешивает покупателей, но, как ни странно, несмотря на все это по своим человеческим качествам он может дать фору многим законопослушным гражданам. Просто он принадлежит к другому племени. Так сложилась его жизнь.

— Ты снова права. Но как-то все это грустно.

— Все зависит от того, с какой точки зрения на это посмотреть. Знаешь, в чем разница между оптимистом и пессимистом? В том, что когда оптимист говорит, что стакан наполовину полон, пессимист полагает, что он наполовину пуст. По мне уж лучше радоваться от того, что бандит оказался симпатичным человеком, чем грустить при мысли, что хороший человек оказался бандитом.

В этом мире все так сложно и запутано, что в нем почти не осталось черных и белых тонов — лишь вариации серого цвета. Я предпочитаю не ломать голову над тем, какой оттенок серого чернее, а какой белее. Когда-то я приняла для себя идею, сформулированную тайным кланом Шоу-Дао. Эта идея звучит примерно так: «Нельзя изменить этот мир, но можно извлечь несказанное удовольствие, удивляясь его многообразию и наслаждаясь его красотой. Нельзя сделать счастливым все человечество, но не так уж и сложно сделать счастливым себя и близких тебе по духу людей. Чем больше вокруг счастливых людей, тем прекраснее кажется мир».