Пьер Сувестр - Фантомас

– Тс-с… – прошептала она. – Какой-то шум. На этот раз я ясно слышала.

Женщина подбежала к двери, стараясь унять дрожь. Нервы ее были на пределе. Невдалеке теперь уже отчетливо слышались неуверенные шаги.

– Мужские… – прошептала леди Белтхем. – Неужели он пришел?

Кто-то медленно поднимался по лестнице. Звук шагов раздавался все ближе и ближе. Женщина отбежала от входа и легла на диван спиной к двери. Спрятав лицо в ладонях, она выдавила:

– Вальгран!

Покинув театр, артист, которого таинственное письмо повлекло на ночное свидание, вначале доехал до Люксембургского сада, затем отпустил автомобиль и отправился дальше пешком.

Вальгран обожал всяческие приключения. Он был знаменит и удачлив в любви, что иногда приносило ему неприятное чувство пресыщенности. И поэтому, когда артист сталкивался с чем-то новым и необычным, вроде сегодняшнего приглашения, он пускался в авантюры с поистине мальчишеской беспечностью. Все непредсказуемое влекло его, как магнит.

Без всякого сомнения, женщина, пригласившая его этой темной холодной ночью в Богом забытый квартал на окраине города, в дом напротив тюрьмы, да еще в костюме и гриме знаменитого убийцы – конечно, эта женщина была существом необыкновенным!

Да, конечно, это она. Если здесь, как предполагал Вальгран, присутствует элемент мазохизма, то существует только одна женщина, которой Гарн должен внушать невыразимый, патологический ужас, граничащий с наслаждением. Это, несомненно, вдова его несчастной жертвы, лорда Белтхема!

– Некоторые женщины, – рассуждал по пути артист, – любят, чтобы их ласкали и восхищались ими, как цветком. Другие любят, чтобы их побеждали и ставили на колени. А есть и такие, которым необходимо, чтобы на них наводили ужас…

Он довольно улыбнулся:

– Ну что ж, поживем – увидим!

Наконец Вальгран добрался до улицы Месье, нашел дом номер двадцать два и поднялся по лестнице.

Артист вошел в комнату так, как будто выходил на сцену. Театральным жестом он бросил в кресло пальто и шляпу и приблизился к женщине, неподвижно лежащей на диване.

– Вы звали меня, мадам… – проговорил Вальгран голосом героя-любовника.

Леди Белтхем, словно внезапно разбуженная, глухо вскрикнула и сделала такое движение, будто хотела куда-то спрятаться.

«Черт побери! – подумал актер. – Похоже, она и впрямь меня боится. Так, с чего же мне начать? Ладно, там увидим».

Тем временем женщина сделала над собой усилие и выпрямилась.

– Спасибо, мсье, – тихо проговорила она. – Спасибо, что вы пришли.

Вальгран светски поклонился:

– Что вы, мадам! Напротив, это я должен благодарить вас за оказанную честь. Вы не представляете, какую радость мне доставило ваше приглашение. Поверьте, я пришел бы гораздо раньше, если бы не многочисленные поклонники, от которых отбою нет после премьеры. Впрочем, что я болтаю! Вам ведь, кажется, холодно?

Леди Белтхем действительно вся дрожала.

– Да, немножко холодно, – выдохнула она. – Здесь так дует…

Вальгран решительно встал и окинул взглядом убогую гостиную.

«Ну и дыра, – пронеслось у него в голове, пока он старался поплотнее прикрыть рассохшуюся оконную раму. – Как ее угораздило здесь оказаться? Необходимо выяснить эту тайну…»

Пока артист возился с окном, леди Белтхем села на диван.

– За неимением лучшего, мсье Вальгран, – сказала она, – осмелюсь предложить вам чаю. Может быть, он меня немного согреет.

Женщина протянула гостю напиток, причем рука ее так дрожала, как будто чашка была невероятно тяжелой. Вальгран поспешил принять чай и пригубил его.

– Не уверен, мадам, что эта жидкость меня согреет! – проговорил он с лукавой улыбкой.

Артист взял стоящую на столе сахарницу. Предупреждая его заботы, леди сказала:

– Обо мне не беспокойтесь. Я всегда пью чай без сахара.

– Вы очень выдержанная женщина, – с улыбкой ответил актер. – Тут я на вас не похож. Не могу заставить себя отказаться от сладкого.

С этими словами он бесцеремонно высыпал себе в чашку добрую треть содержимого сахарницы. Не обратив на это внимания, леди Белтхем смотрела на своего гостя застывшим взглядом. В гнетущем молчании они прихлебывали чай. Вальгран, не зная, как себя вести, взял стул и подвинулся поближе к собеседнице.

«Э, да ты никак растерялся, дружище? – говорил он себе с досадой. – Не ты ли так гордился своим умением оживлять разговор? Ты добьешься того, что эта светская дама примет тебя за гимназиста!»

Артист поднял глаза на женщину. Дама, пригласившая его на столь необычное свидание, сидела молча, с отсутствующим взглядом.

«Черт побери, а может, она немного тронулась после процесса? – размышлял Вальгран. – Может, ей нужен не я, а психиатр? Хорошо, пусть я сам по себе этой женщине неинтересен, и увидеть она хотела подобие Гарна. Значит, увы, я вовсе не так убедителен в шкуре этого парня, как утверждают поклонники, раз она почти не реагирует. Надо постараться… Но, дьявол, как мне себя вести?! Напустить сентиментальный вид? Или, наоборот, симулировать грубость? А может, сыграть на ее знаменитом милосердии и изобразить раскаявшегося грешника? Откуда мне знать, каков этот Гарн на самом деле? Придется рискнуть!»

Вальгран встал. Тщательно, как на сцене, контролируя жесты и тембр голоса, он начал:

– Услышав ваш зов, мадам, заключенный Гарн освободился от своих оков! Он открыл двери темницы, снес стены тюрьмы и, преодолев все невероятные препятствия, явился к вам!

Артист картинно поклонился и сделал шаг по направлению к женщине.

– Нет, нет! Замолчите, – прошептала та трясущимися губами.

«Так, этот номер не проходит, – подумал Вальгран. – Попробуем что-нибудь другое».

Он склонился и заученно продекламировал:

– Слух о вашем необычайном милосердии достиг преступника, совершившего тяжкий грех. Ваша доброта, ваша набожность известны повсюду…

– Только не это! – взмолилась женщина. Она была дивно хороша в эту минуту – волосы разметались по плечам, из глаз, казалось, струился огонь.

«Похоже, – сказал себе артист, – пора ускорить развитие событий».

Грубо сжав плечо леди Белтхем, он прорычал низким голосом:

– Ты что, не узнаешь меня? Я же Гарн, знаменитый убийца! Я хочу сжать тебя в своих объятиях! Я хочу обладать тобой!

И Вальгран опустился на диван, намереваясь подкрепить свои слова действием. Напуганная женщина отчаянно вырывалась.

– Нет! – задыхалась она. – Эхо безумие!

Но Вальгран, возбужденный ее близостью, продолжал, дрожа от страсти:

– Я хочу прижать тебя к своей груди! Хочу увидеть твое нежное тело!

Артист сжимал вдову лорда Белтхема все сильнее и сильнее. С силой, которую придало ей отчаяние, она рванулась и оттолкнула мужчину:

– Убери руки, животное!

Обиженный и ничего не понимающий Вальгран отступил в середину комнаты.

«Решительно, – подумал он, – за эту роль я бы не получил аплодисментов…»

Поправив одежду, артист учтиво поклонился и сказал как можно мягче:

– Умоляю, мадам, выслушайте меня. Видит Бог, я не хотел вас обидеть!

Леди Белтхем наконец справилась с волнением и подошла к гостю.

– Простите меня, мсье, – пробормотала она.

– Это вы меня простите, – нежно сказал Вальгран, – я ведь артист… А вы не объяснили, чего вы от меня хотите. Вы меня просто позвали.

– Ах да, – сказала женщина, как будто только сейчас об этом вспомнив.

– Да, мадам. Вы предупредили, что вам угодно видеть меня в этом обличье, но вы ничего не сказали о том, как мне себя вести. Да и внешнее сходство, как я догадываюсь, не такое уж сильное…

Артист замолчал, глядя на свою странную собеседницу.

«Дурацкая история, – думал он. – Пожалуй, сейчас мне куда больше хочется пойти домой и лечь в постель, чем ухаживать за этой женщиной».

Однако, верный выбранной роли, он продолжал, не в силах остановиться:

– С того раза, как я увидел вас впервые, я не могу вас забыть. Такого со мной еще не случалось. Это похоже на любовь с первого взгляда!

Яростные огоньки в глазах леди Белтхем давно погасли. Она смотрела довольно спокойно, и Вальгран расценил это как очко в свою пользу.

«Что ж, дело, похоже, идет на лад. Наконец-то!» – подумал он.

Опытный сердцеед, он действовал по раз и навсегда разработанной схеме. Нежные слова, произносимые не в первый раз, слетали с его языка безо всяких усилий. Куда труднее было бороться с навалившейся вдруг дремотой. Изо всех сил стараясь не зевнуть, артист вел свою речь по наезженной колее:

– И когда наконец я узнал, что великодушное небо посылает мне исполнение моего самого заветного желания, я прилетел сюда на крыльях любви, чтобы, сгорая от страсти, упасть перед вами на колени!

Вальгран действительно опустился на колени и поцеловал подол платья леди Белтхем. Та смотрела на него, не говоря ни слова.