Дарья Донцова - Контрольный поцелуй

Заметив, что гостья уставилась на снимок, Анатолий поспешил пояснить:

– Это моя жена Лидочка.

От неожиданности я чуть не рухнула наземь. Жена?! А Андрюшка Артамонов тогда кто?

– Так вам что? – опять спросил хозяин.

– Меня просила она, – сообщила я, ткнув пальцем в фото.

– Господи, – оживился мужчина, – скорей говорите, где Лида, она уже давно не приходила! Просто места себе не нахожу от тревоги!

Я принялась рассказывать новости. Примерно на третьей фразе Анатолий побледнел и каким-то придушенным голосом спросил:

– Как дети пропали? У Лиды что, есть дочки?

Пришел мой черед изумляться.

– Две – Поля и Надя.

– А муж? – вопросил хозяин.

Я замялась. Бог знает, что за отношения их связывают, и не пойму пока, зачем Лидушка велела сюда зайти.

– Почему вы называете Артамонову своей женой?

– Артамонову? – удивился мужик. – Так мы говорим о разных женщинах, у моей Лиды фамилия Мягкова.

Я вздохнула. Конечно, это ее девичья фамилия. Пришлось собраться с духом и рассказать парню все. По мере ознакомления с информацией лицо хозяина вытягивалось и бледнело, но он мужественно дослушал до конца и пробормотал:

– Господи, а я думал, что она меня бросила, надоело ей в шалаше. – Потом он вскочил и принялся суетливо хвататься за вещи. – Поехали, поехали, скорей.

– Куда?

– Как куда? В больницу, конечно!

Еле-еле я уговорила его успокоиться.

– Мне кажется, – увещевала я, – Лида как раз и послала меня к вам, чтобы удержать от необдуманных поступков. Судите сами, что может случиться, если любовник столкнется с законным мужем или свекровью…

– Любовник! – в отчаянии воскликнул Толя. – Да вы хоть имеете представление, что за отношения нас связывали?

Я вздохнула и опустилась на ободранную табуретку. Пусть уж выговорится!

Толя увидел Лиду год назад в супермаркете «Рамстор». Вообще-то он не ходит в этот магазин, предпочитает более дешевую оптовушку, но вот, случайно оказавшись в центре, заглянул и встретил судьбу. Лидуля стояла у кассы, держа в руках небольшой мешочек с яйцами. Анатолий, как всегда задумавшись, случайно толкнул Лидушку, та от неожиданности разжала руки. Яйца с хрустом шлепнулись на пол, в мгновение ока превратившись в омлет. Удрученный Толя начал извиняться, Лидуля только смеялась. Наконец они махнули рукой на эти скорлупки и вышли на улицу. Стоял удивительно теплый апрель. Распустилась первая листва, и пахло просто одуряюще – землей, травой, черемухой…

Молчаливый и замкнутый Анатолий неожиданно начал рассказывать спутнице о себе. Про то, как закрылся научно-исследовательский институт, где он, талантливый физик, вел исследования. О бывшей жене, ушедшей несколько лет назад к другому, более обеспеченному и удачливому, о размене двухкомнатной квартиры, в результате которого ему досталась развалюха в Ново-Переделкине, а супруге опять две комнаты, но чуть меньшего размера возле метро «Войковская». Но в основном он говорил о своей работе. А изобретал Анатолий ни больше и ни меньше, как новый двигатель. Причем все необходимые расчеты он уже выполнил, дело только за практическим осуществлением.

Говоря о работе, физик разительно переменился. Глаза оживились, лицо приобрело вдохновенное выражение. Он и мне попытался объяснить суть своего открытия, но я замахала руками. Только не это, совершенно не способна разобраться в технических деталях.

Но Лида, очевидно, выслушала изобретателя до конца. Потом сказала, что живет вместе с очень строгими родителями, которые запрещают ей встречаться с мужчинами. Поэтому звонить по телефону ей нельзя, да и, честно говоря, некуда, так как Лидушкина квартира в Подмосковье и там просто нет телефона. Еще Лидуля сообщила, что не замужем.

Свидания их происходили по одной схеме. Лидка приезжала к Анатолию только один раз в неделю – днем, по четвергам, вернее, с одиннадцати утра до пяти вечера. Более этого времени никогда не оставалась, объясняя, что до дома добираться два с лишним часа, а отец с матерью не позволяют возвращаться поздно. Ради ее прихода Толя откладывал все дела. Зарабатывал он, честно говоря, копейки, преподавал в одной из местных школ диковинный предмет ОБЖ, получая на круг четыреста пятьдесят рублей в месяц. Сам изобретатель предпочитал питаться геркулесовой кашей на воде, запивая водянистым биокефиром, но к Лидушкиному приезду накрывал стол с «деликатесами» – «Докторской» колбасой, жареной картошечкой и овощами. Не забывал он и про любимое плодово-ягодное мороженое подруги. Именно подруги, потому что до постели у них дело так и не дошло. Лидуля не проявляла инициативы, а старомодный и застенчивый Анатолий боялся обидеть любимую женщину подобным предложением. Он трепетно ухаживал за Лидулей, подавал обед, потом чай, мыл посуду. Затем она отдыхала, а попросту спала некоторое время под мирный гул приборов. Потом опять пили чай, и в семнадцать часов одиннадцать минут Толя сажал обожаемую женщину на автобус. Она долго махала ему из окна букетом. Анатолий, чтобы провести вместе еще какое-то время, с удовольствием провожал бы Лидушку до самого дома, но женщина категорически запрещала сопровождать ее.

Несколько раз физик заговаривал о женитьбе, но Лида только отрицательно качала головой.

– Отец никогда не согласится на наш брак, – поясняла она, – и лучше ему ничего не рассказывать, а то и встречаться запретит, он у меня сектант.

Толя, мягкий, покладистый, уступчивый человек, не спорил, он безоговорочно признавал за Лидушей главенство. Раз она решила, так тому и быть, ему и четверга достаточно для счастья!

Так промелькнуло лето, а в сентябре Лидушка не пришла. Физик сначала занервничал, думая, что подруга заболела, потом решил, что Лидушка его бросила…

И тут явилась я.

Попросив еще раз Анатолия никуда не ездить, а спокойно ждать выздоровления Лиды, я отправилась обратно, но метров через триста притормозила и попыталась привести в порядок бунтующие во мне чувства.

Ай да Лидия! Столько лет дружу с женщиной, а, оказывается, совсем ее не знаю! Как же так! А патологическая, прямо ненормальная любовь к Андрею Артамонову? Ведь для того чтобы удержать около себя ветреного Андрюшку, она пустилась на авантюру с рождением детей. Да она просто рассудок теряла при виде мужа, а теперь нате вам, пожалуйста, заводит какие-то странные взаимоотношения с этим Анатолием! Приезжает к нему в единственно свободный день и зачем?! Чтобы просто пообедать нехитрой едой, побеседовать с ним и поспать часок? Непостижимо и непонятно. А вдруг в этом деле все не так, как кажется? Вдруг Лида узнала о завещании и решила поменять капризного Андрюшку на безропотного Анатолия? Пятьсот тысяч долларов вполне достаточная сумма в России, чтобы безбедно прожить остаток дней. Может, она просто устала от вечных артамоновских баб, приторно-ласковой улыбки Леры, может, надоело ей без конца стоять у плиты? Вот и приготовила запасной аэродром. Только девочки-то ей ни к чему. Они всего лишь канаты, связывающие ее брак с Андрюшкой. Конечно, Лидуля любит дочек, но…

Ужасная мысль неожиданно ворвалась в мою голову. А что, если мать сама решила избавиться от Поли и Нади? Меня просто заколотило от ужаса и, прибавив скорость аж до шестидесяти километров в час – невиданная для меня вещь, – я полетела в больницу. Просижу там весь день, но выбью из Лидки правду, буду диктовать буквы, напугаю, в конце концов, пообещаю познакомить Анатолия с Лерой, ну не знаю что еще, но обязательно доберусь до истины.

В палату реанимации я ворвалась, отпихивая от себя пытающуюся загородить проход медсестру. Так наш ротвейлер Снап стряхивает чрезмерно расшалившихся щенят. Подскочив к кровати, оторопела. На подушке в переплетении трубок и проводов виднелось жуткое лицо какого-то совершенно постороннего мужчины.

– А где Лида? – накинулась я на сестру.

– Артамонову перевели в другую палату, у нас только крайне тяжелые лежат, вашей стало легче. И стыдно так вести себя в больнице, ну должно быть какое-то понятие, – завелась женщина, сердито поправляя голубой колпачок.

Но я уже неслась в другую палату. Лидуся нашлась в крохотной комнатушке, куда еле-еле влезла кровать и несколько штативов с капельницами. Похоже, тут раньше был чулан, а теперь, в эпоху платной медицины, сделали «палату повышенной комфортности».

Услышав шум и топот, подруга повернула голову и свистящим прерывистым голосом спросила:

– Дашка, а про Полю правда?

Я слегка успокоилась, услышав вопрос, и еще раз рассказала Лиде историю обретения Полины.

– А как же Надюша? – почти крикнула, узнав эту новость, мать. – Господи, с ней-то что?!

– Слушай, Лидка, – сердито сказала я, – пока ты тут на койке валяешься, я все подметки истрепала в поисках девчонок. Вот если бы ты мне сразу сообщила правду про их настоящего отца да про Анатолия…

– Кто тебе рассказал про Аристарха? – спросила, синея на глазах, Лида.