Дарья Донцова - Урожай ядовитых ягодок

– Где Радько? Он мне должен деньги! Негодяй!

Пустячок, а приятно. Так что глупостей она делает много. Что же касается таблеток… Понимаешь, и Люся, и Олеся, и мать Кати спокойно приняли решение отправить своих родственников на тот свет. Но и первая, и вторая, и третья категорически отказались сами протянуть жертвам последнюю, решающую смертельную дозу. То ли испугались, то ли не захотели чувствовать себя убийцами. По мне так все равно, убил ты лично или нанял киллера. Но кое-кто считает по-иному, поэтому Лена сама раздает лекарства. Она сделала много неверных шагов, ее страшно злит, что Жорка постоянно выскальзывает из рук, а тут звонит некая Виола Тараканова! «Клиенты» Лене больше не нужны, и она мигом устраивает спектакль. Ты ведь не говорила в архиве, как тебя зовут?

– Нет.

– Вот видишь! Имя Виолы Таракановой не вызывает никаких ассоциаций. Через пару дней Лена узнает, что Жора арестован, и ликует. Впрочем, радуется она недолго. Звонит Клавдия Васильевна и сообщает, что к ней приходила в гости страшно любопытная особа, оператор по расчетам из «Билайн», и пыталась узнать адрес внука. Лена делает стойку. Она великолепно знает, что телефонные компании никогда никого не посылают на дом к злостному неплательщику, просто отключают тому телефон. На какой-то миг Лене делается жутко, она понимает вдруг, что счет – это та ниточка, которая может привести к ней. Самое интересное, что Лена на самом деле не заплатила за телефон. Он ей больше не нужен, она не собирается работать «психиатром В.К. Лазаренко», поэтому попросту решает не тратиться зря. Мобильный – дорогое удовольствие, тем более если он с прямым номером. Вот Леночка и экономит, телефон, естественно, отрубают от сети. И тут вдруг звонок старухи! Да еще Клавдия Васильевна сухо роняет:

– Елена, тебе придется купить мне новый холодильник!

– Почему? – удивляется жена внука.

– Иначе, не ровен час, сболтну кому, чей телефончик!

Хитрая Клавдия Васильевна поняла, что Лена от кого-то прячется, и хочет извлечь выгоду из создавшегося положения. Только зря она роняет последнюю фразу, потому что Гена опрометью несется в барак с тортом, который нафарширован сердечным лекарством. Клавдия Васильевна умирает от инфаркта.

Я только хлопала глазами.

– Вот только не пойму, – почесал затылок Олег, – отчего Гена кинулся за тобой? Что ты им сказала?

Я пожала плечами.

– Сама не знаю, мы весьма мирно беседовали, потом я случайно сообщила, что меня зовут Виола Тараканова… Лена подхватилась и убежала!

– Ясно, – протянул Олег, – она поняла, что дело нечисто! Женщина приходит в архив и рассказывает про протечку. Потом незнакомка звонит «психиатру», и вот сейчас выясняется, что это одно и то же лицо, да еще сидишь ты под их домом. Да уж! Угадай, что бы сделал с тобой Гена, окажись он порасторопней? Страшно подумать, где была бы сейчас моя жена, не остановись сразу рядом с ней машина. Понятно тебе, где состоялась бы наша встреча?

– В морге, – пролепетала я.

– Умница, – кивнул Олег, – мне приятно, что теперь наконец ты все поняла.

– Нет, не все.

– Что еще?

– Кто убил Крысова? Тоже Лена? Но его-то зачем?

Олег покачал головой.

– Нет, участкового инспектора лишил жизни трижды судимый Вадим Глотов. Смерть милиционера не имеет никакого отношения ни к Радько, ни к Лене. Хотя тот факт, что Рита была его любовницей, сначала насторожил следственную бригаду. Потом выяснилось, что недавно освободившийся Глотов встретил Крысова и затеял выяснение отношений.

Секунду я сидела молча, потом из глаз потекли слезы. Олег обнял меня и прижал к себе.

– Ладно, котик, успокойся, все позади. Я, правда, твердо уверен, что через какое-то время ты вновь полезешь в очередную авантюру, но пока все. Кстати, ты постоянно просила рассказать о каком-нибудь деле. Вот, пожалуйста, пиши!

Я встала, опять вытерла лицо занавеской и промямлила:

– Тут материала на целый роман.

– Так за чем дело стало? Ваяй детектив.

Я уставилась на Олега:

– Знаешь, это никогда не приходило мне в голову.

– А зря, – мигом ответил муж, – станешь одной из дам, которые строчат криминальные романы. Обещаю содействие и помощь. Кое-кто из писателей путает понятия «следователь» и «оперативный уполномоченный», кое-кто считает, что эксперт один, а их много…

– Но у меня нет таланта!

Олег фыркнул.

– Подумаешь, сначала напиши, а там посмотрим. Да и мне спокойней будет. Жена, расследующая преступления на бумаге, намного лучше супруги, возомнившей себя мисс Марпл в действительности.

Я посмотрела в окно, за которым поднималось радостное солнце. А что, может, Олег прав?

Лена и Гена пытались убежать из Москвы, но их поймали. Оба были признаны виновными и получили по полной программе. Гена двадцать пять, а Лена пятнадцать лет. На мой взгляд, Ковалев намного меньше виноват, чем его жена, придумавшая весь этот ужас. Но наша Фемида проявляет гуманность по отношению к лицам слабого пола, поэтому Геннадию придется провести на зоне на десять лет больше. К разным срокам были приговорены Люся и Олеся. Мать Кати Рамазановой пока спокойно живет в Америке, насколько знаю, ее хотят доставить в Москву через Интерпол, но новый муж Рамазановой, американский гражданин, нанял кучу адвокатов, которые пока весьма успешно тормозят процесс выдачи преступницы.

Дождливым июньским днем мы всей семьей в полном составе, вместе с Никитой и Томочкой, явились в загс. Света и Туся выглядели сногсшибательно. По случаю бракосочетания они сшили себе умопомрачительные платья и напоминали цветы. Света в пышном красном наряде была как пион. Туся, надевшая узкий темно-фиолетовый костюм, походила на ирис. Женихи, естественно, влезли в черные костюмы, белые рубашки и украсились галстуками. Кочерга чувствовал себя нормально, а Коля страшно нервничал, поминутно засовывал указательный палец левой руки между накрахмаленным воротничком и шеей, пытался ослабить узел галстука и шептал:

– Меня эта селедка удушит.

На крыльце, у парадной двери, возникло легкое замешательство. Женихи и невесты заспорили, потом Коля подошел к Олегу.

– Дай рубль!

– Зачем? – удивился Куприн.

– Надо.

Я ухмыльнулась, значит, они все же решили бросать монетку.

– На, – Ленинид протянул Николаю целковый.

Через минуту Света взяла под руку Владимира Николаевича, а Туся Николая.

В зал бракосочетаний мы вошли плотной толпой. Света и Кочерга подошли «брачеваться» первыми.

– Уважаемая Малофеева Валентина Николаевна и Кочерга Владимир Николаевич, – завела пышногрудая тетка в слишком обтягивающем телеса костюме, – сегодня вы вступаете в брак…

– Я Федоськина Светлана Михайловна, – возмутилась невеста.

Сотрудница загса слегка растерялась и быстро глянула в документы.

– Простите, но в анкете стоит Малофеева.

– Это я, – сказала Туся, – только выхожу замуж за другого.

– Ага, – забормотала тетка, – перепутали, значит, документы, Кочерга и Малофеева – это вы?

– Кочерга тут, – сообщил Владимир Николаевич, – а Малофеева там. Около меня Федоськина.

– Ничего не понимаю, – затрясла уложенными в башню волосами дама.

– Да вы и не пытайтесь, – вздохнула я, – они поменялись.

Тетка стала красной-красной.

– Поменялись? Это как?

– Ну просто. Кочерга женится на Федоськиной, а Малофеева хочет стать супругой Николая, распишите их по-быстрому.

– Это вы издеваетесь, да? – посинела служащая. – Я отказываюсь проводить церемонию в таких условиях.

Я хотела было возмутиться, но тут Ленинид быстро подошел к даме и зашептал ей что-то на ухо.

– А-а-а, – протянула та, – ясненько. Итак, Кочерга и Федоськина. В этот торжественный день…

Действо покатило по накатанным рельсам.

– Что ты ей сказал? – тихо спросила я у Ленинида.

Папенька хмыкнул:

– Жених работает на телевидении, нас снимает скрытая камера, потом покажут на всю страну, как в загсе ругаются.

Я перевела взор на служащую. Та, радушно улыбаясь, говорила речь. Ай да Ленинид, такое не всякому придет в голову.

– Вилка, – толкнул меня в бок муж, – тебе не кажется, что в нашу семью, как комары на свет, слетаются сумасшедшие. Поменяться невестами на пороге загса!

Я посмотрела на Олега.

– Ты считаешь, что лучше это сделать после регистрации? И потом, ну что за мужской шовинизм! Поменяться невестами! Насколько я знаю, все наоборот. Дамы сделали рокировку женихов.

– В конце концов, – зашептал Ленинид, – они всегда могут поменяться женами.

– Ну это уж слишком, – возмутился Олег, – неужели, Вилка, ты тоже так думаешь!

– Нет, у меня другие мысли.

– Какие?

– Очень хорошо, что мы от них наконец-то избавились. Сегодня вечером можно будет ходить дома в халате.

Из динамиков полился марш Мендельсона, возмущенно заорал разбуженный Никита. Он легко перекричал магнитофон. Под несмолкаемое крещендо мы вышли во двор.