Дарья Донцова - Концерт для колобка с оркестром

Решив не паниковать раньше времени, я старательно обдумала свое положение. У меня есть мобильный, но он в сумочке, которая валяется у порога, до нее мне не дотянуться! Значит, есть три выхода. Квартира коммунальная, рано или поздно появятся соседи, я услышу шаги и заору. Меня, естественно, найдут и освободят. Второй: как-нибудь исхитрюсь, разобью окно и начну визжать на всю ивановскую: «Спасите!» Кто-нибудь да и откликнется. Третий. Опять же разобью окно и попробую сбросить вниз горшки с цветами, радиоприемники и все остальные предметы, которые стоят на подоконнике. Естественно, прохожие возмутятся, а мне того и надо! Выход можно найти из любого положения, главное, никогда не сдаваться!

Как следует обдумав ситуацию, я решила все же подождать соседей. Вот не явятся к вечеру, тогда и стану бить стекла.

Какое-то время я пыталась поудобнее устроиться на твердом полу. Надеюсь, вам никогда не приходилось коротать время прикованными к батарее. Поверьте мне, это очень неудобно, просто ужасно. Через час я окончательно извелась и отсидела себе все места. К тому же запястье, скованное кольцом наручника, неожиданно стало опухать. Решив действовать, я попыталась встать, что, ей-богу, удалось мне с трудом. Я вспотела, устала и тут услышала стук двери и голоса. Наконец-то появились соседи.

– Сюда, – что есть мочи завопила я, – скорей, бегом, умираю!

Но в ту же секунду крик застрял у меня в горле, потому что в комнату, виновато улыбаясь, вошли все те же грабители.

От неожиданности я шлепнулась на пол, очень больно ушиблась и, собрав остатки самообладания, заявила:

– Убегайте, пока живы.

– Немедленно отстегните ее, – раздался до боли знакомый голос, – с ума сошли, что ли?

Я захлопала глазами, в комнату вошел… Олег.

Вместо того чтобы испугаться, воры повели себя странно. Один подошел ко мне и снял наручники, второй забубнил:

– Кто ж знал…

– Арестуй их, – взвизгнула я, кидаясь мужу на шею.

Олег прижал меня к себе.

– Тише, это свои.

– Они грабители!

– Нет, это наши сотрудники, проводили обыск у Романа.

Я оторвалась от мужа.

– Обыск? А где же понятые?

– Соседи в понятых, – быстро сказал отстегнувший меня от батареи парень, – они на кухне сидят.

Мы-то ее за сестру приняли, она ведь Яной назвалась!

– Так Яны тут нет? – закричала я. – А где она?!

– Во дура! – хмыкнул один из ментов. – Сама Яной назвалась, а теперь удивляется, что девки тут нет. Кто бы ее за сестру Романа принял, если бы та здесь сидела?

– А что вы про нее знаете? – не растерялся мужик, стоявший около Олега.

– Все! – заорала я. – Все!

– Рассказывай, – рявкнул мужик.

– Первый начинай, – отбилась я.

– Господи, вот дура!

– Сам идиот! – кинулась я на мужика с кулаками. – Мерзавец! Посадил меня на цепь!

– Сама виновата, кретинка, – не остался в долгу дядька.

Я пнула его ногой, мужик пихнул меня.

– Придержи свою бумагомараку, – велел он Олегу.

– Эй, потише, – насупился Куприн.

– Скотина, – ожила я и снова поддала менту с силой по коленке.

Тот мгновенно треснул меня крепкой рукой.

– Офигел? – заорал Олег.

От драки нас удержали двое других парней. Один схватил Куприна, другой своего начальника.

– Вызову вас повесткой, – пообещал последний.

– Пошел на… – отреагировал Куприн и потащил меня в машину.

По дороге я, заливаясь слезами, выложила мужу все, что узнала, Куприн мрачно молчал. Не говоря ни слова, он впихнул меня в родной подъезд, в квартире дотолкал до кухни и произнес:

– Смотри.

Я пожала плечами:

– На что? Грязно ужасно! Похоже, вы с Семеном ни разу ни посуду не помыли, ни пол… Хотя чего ждать от лентяев? Бросили семью в Пырловке, а сами тут…

– Туда смотри, – прервал Олег и повернул меня к лоджии.

Я увидела на балконе знакомую фигуру. Нет! Не может быть!

– Приветик, Вилка, – заулыбалась Аня, входя в кухню, – как вам в Пырловке отдыхается? Фредька не достает? Я забыла предупредить: не угощайте его ничем, а то станет каждый день жрать ходить!

– Это ты? – глупо спросила я. – Аня?

Подруга повернулась к Олегу.

– Чего с ней? Уставилась на меня, как на привидение!

Куприн хмыкнул, но ничего не сказал.

– Ты Аня? – тупо повторяла я. – Аня, скажи, где ты была последние дни?

– На даче, у приятелей, – спокойно ответила подруга.

– А зачем мне звонила и о помощи просила? – я медленно приходила в себя.

– Кто? – изумилась Аня.

– Ты?

– Просила о помощи?

– Да!!!

– Не было такого!

– Как это! – заорала я. – У твоего телефона батарейка села, я еле-еле поняла, о чем речь, по окончаниям слов! Ты еще орала ..ги… ют! А на мой вопрос, где ты, ответила: не ..аю! ..ги. Ничего не ..ажу! И так далее. И еще потом четко так сказала: «Все. Батарейка села, зарядить не могу, спаси меня, несчастную!» Ты что, не помнишь?

– Конечно, помню, – кивнула Аня, – зарядка-то дома осталась, а у парней мобильников нет, сейчас у крутых особая мода пошла, не пользуются сотовыми.

Кому надо – с секретарем соединится, и тот ситуэйшен разрулит. Так что мы на той фазенде без связи остались. Кстати, я на тебя вообще-то обиделась!

– За что? – спросила я, сверля глазами совершенно целую, невредимую и очень довольную Аню.

– Тебе трудно было выполнить мою просьбу? – прищурилась подруга. – Вот уж не ожидала!

– Но я искала тебя! Чуть с ума не сошла!

– Зачем?

– Ты же просила о помощи!

– Чушь собачья. То есть да, конечно, я позвонила и сказала: «Вилка! Помоги, а то меня на работе убьют!» Ты же вместо того, чтобы выслушать, принялась спрашивать: «Где ты? Где ты?» Да какая разница – где! Помоги просто! Ну, я и ответила тебе: "Не понимаю твоего интереса. Помоги. Позвони на работу и скажи: «Аня заболела, что с ней, точно не скажу, потому что диагноз неясен. Скорей всего, она грипп подцепила, поэтому спишите ее дела на Ваню Маслова».

Ваня Маслов! Три раза я тебе повторила, и что?

И ведь как просила. Спаси меня, несчастную, а ты?!

Теперь с начальством надо разбираться!

Я постаралась успокоиться. Так. В трубке были слышны обрывки фраз, просто я не правильно их поняла…ги ..ют! – это не «помоги, убьют», а «помоги, на работе убьют». А «Сп…те» – это не «спасите», а «спишите», спишите дела на Ваню Маслова! Имя и фамилия до меня не долетели! Боже! Ну не дура ли я!

– Анечка, – приторным голосом запела я, – ну-ка расскажи нам, деточка, куда и с кем ты отправилась с вечеринки в своей конторе, а? С двумя парнями, блондином и брюнетом?

Анька закатила блудливые глазки.

– Да уж, – причмокнула она, – повеселилась.

Представляешь, приперлась на наше корпоративное торжище, думала, со скуки сдохну. Все те же вокруг: рыла противные, VIP-клиенты капризные и журналюги. Последних я просто ненавижу, одни и те же по тусовкам шляются. Ну меня переколбасило, стою, салат жую, в тоске погибаю. И вдруг входят два Ален Делона! Красавцы! Bay! Шикарные! Ну я к ним и подрулила, представилась. Выпили по бокальчику, решили у них на дачке продолжить. Да, скажу тебе! Показали они мне небо в алмазах! Мы из кровати несколько дней не вылезали. Представляешь, еле живая сегодня утром приползла. Одно плохо, ты меня подвела, и теперь на работе скандал.

– То есть ты подцепила на вечеринке двух незнакомых парней и уехала с ними на несколько дней? Наплевав на службу? – протянула я, просекая ситуацию.

Анечка-то у нас девушка весьма легкого поведения, ни одного мало-мальски стоящего, на ее взгляд, кадра мимо не пропустит, а тут на пути встретились две секс-машины.

– Почему незнакомых? – улыбнулась подруга. – Мы друг другу представились. Мои мальчики журналисты, из желтой прессы, их на такие вечеринки не зовут, но они везде пройдут!

Внезапно Олег издал странный звук, похожий на хрюканье. Тут я озверела:

– Аня! Ты старая шлюха! – заорала я.

– Почему же старая? – возмутилась подруга.

– Значит, слово «шлюха» тебя не смутило? – мой супруг продемонстрировал милицейскую смекалку.

– Грубо, конечно, – вздохнула Аня, – просто обидно, что в нашем мире, в нашем жутком, насквозь фальшивом обществе, нельзя выжить обычной бабе с нормальными инстинктами. Да, мне нравятся мужчины, и это естественно! Но ханжеское общество клеймит таких, как я, здоровых, честных, откровенных. От нас требуют лицемерия, сокрытия собственных желаний. Просто ужасно. Хорошо, согласна, я шлюха! Но мне по крайней мере будет что вспомнить на пенсии.

Интересно, о чем подумает Вилка лет эдак в восемьдесят? О написанных романах? Выстиранных мужниных рубашках? Фу!

У меня просто пропал дар речи.

– Ну, пожалуй, Вилке не придется с тоской перебирать зря прожитые годы, – захихикал Олег, – сядет в кресло с вязаньем и начнет вспоминать ушедшие дни: тут в историю вляпалась, там глупостей натворила.

– Я сильно сомневаюсь, что доживу до восьмидесяти, имея такую подругу и такого мужа, – еле-еле выдавила я из себя и ушла в спальню.