Дарья Донцова - Уха из золотой рыбки

Но я упала лбом на баранку и стала плакать. Дегтярев сначала пытался влить в меня минералку, потом, потерпев неудачу, зачем-то схватил за шею и пробормотал:

– Да у тебя температура, все тридцать восемь, не меньше!

Внезапно я поняла, как мне плохо. Голова раскалывается, ноги отчего-то дрожат, перед глазами прыгают черные мушки. Последнее, что помню, это то, как Александр Михайлович, отодвинув водительское кресло до упора назад, восклицает:

– Ну французы! Лягушатники тощие! Сделали машину! Солидному человеку за руль не сесть.

Потом перед глазами возникла темнота, стало холодно, затем кто-то ударил меня по голове поленом, вспыхнул яркий свет, раздался шум, и… все ощущения исчезли.

В кровати я провалялась три недели, так сильно я никогда до этого не болела. Сначала десять дней держалась высоченная температура, и я в основном спала, отказываясь от еды и питья, потом стало чуть легче, но не успела я сесть в кровати, как приключилась новая напасть – начали болеть уши, да так сильно, что пришлось вновь заползать под одеяло. После стихийно возникшего отита прихватило сердце, затем заболели ноги…

– Теперь, – вздохнула Оксанка, – пока по всем слабым точкам не «позвонит», не остановится! Такая зараза прилипчивая. Ты почему прививку от гриппа не сделала?

Я натянула одеяло на голову. Какая теперь разница, почему я не сходила на укол! Никогда ведь не болею, и на тебе, получила по полной программе.

Домашние изо всех сил старались радовать меня. Моя спальня была завалена горами детективов, которые самоотверженно скупала Зайка. Маруська притаскивала в комнату всяческие деликатесы. Ирка меняла каждый день постельное белье, Катерина без конца делала молочное желе и варила креветки. И если до моей болезни все кричали при виде пакета с морскими обитателями: «Фу, опять рыбой вонять станет», то сейчас мне заботливо подносили тарелочку и присюсюкивали:

– Ну, съешь креветочку, вон какая жирненькая, сладенькая!

Гриша безостановочно колол мне грецкие орехи, Кеша приволок откуда-то все кассеты с «Ментами», «Убойной силой» и Эркюлем Пуаро, даже садовник Иван, решив проявить заботу, установил в моей спальне горшок с каким-то отвратительным фикусом, больше похожим на пластмассовое изделие, чем на живое растение.

И только Дегтярев не показывался. В какой-то момент мне стало обидно. Вот, значит, как! Я умираю, а полковник и ухом не ведет. Интересно, он придет на мои похороны?

Но всему, даже неприятному, приходит конец. Болячки покинули меня так же внезапно, как и появились. В одно утро я проснулась совершенно здоровой, вылезла из-под одеяла, натянула джинсы и попыталась спуститься вниз. Но ноги дрожали и разъезжались в разные стороны, а штанишки из корабельной парусины, до болезни туго сидевшие на бедрах, сейчас болтались на мне так, словно я одолжила брюки у Дегтярева.

Не успела последняя мысль пронестись в голове, как с порога раздался голос полковника:

– Думается, ты рано вскочила!

Я резко повернулась, чуть не упала, уцепилась за комодик и сердито сказала:

– Ты про меня забыл! Бросил умирать в одиночестве, ни разу не пришел!

– Вовсе нет, – ответил Александр Михайлович, – просто я очень был занят по работе.

– А-а-а, – протянула я, – ясненько… служба, конечно, дело важное.

Но полковник не обратил никакого внимания на мой обиженный тон.

– Ты вроде любишь сюрпризы? – прищурился он.

– Только хорошие, – поспешила сказать я, – приятные неожиданности. Сообщение о том, что у нас пожар, меня не обрадует.

– Тогда смотри, – велел приятель и отошел в сторону.

Я уставилась в открытый дверной проем. Послышался шорох, потом цокот каблучков, и в комнату вошла… Лика, похудевшая, очень коротко стриженная, в элегантном брючном костюме.

Я вытянула вперед руки, хотела заорать: «Ликуська!» – но изо рта вырвалось шипение, а потом комод неожиданно прыгнул мне на лицо.

– Ты идиот, – донеслось из темноты, – совсем офигевший кретин!

– Кто ж знал, что она в обморок упадет, – загудел Дегтярев, – я думал ее обрадовать.

– Стресс может убить, – заявила Оксана, – без разницы, какой он: от радости или от горя.

Я открыла глаза. Так, опять лежу в кровати, а вокруг топчутся все домашние.

– Лика! – прошептала я. – Тебя надолго отпустили?

– Навсегда! – заорала подруга. – Дегтярев помог.

– Вовсе нет, – замахал руками полковник, – тут Дарья здорово поработала.

– Собаке собачья жизнь, – торжественно заявила Лика.

– Ты про меня? – удивилась я.

– Нет, про Воротникова!

– Так это он?

– Да!!!

– Ничего не понимаю, – засуетилась Маня, – дядя Саша, расскажи.

– Ну, – замялся полковник, – оно конечно, но, может, лучше дать Даше выспаться?

– Нет, – заверещала я, – хватит, почти месяц проспала. Садись в кресло и начинай.

Дегтярев колебался.

– Давай, – поторопила его я, – а то мне опять плохо станет, от любопытства.

Полковник сел, домашние мигом разместились вокруг него.

– Собственно говоря, – произнес полковник, глядя на меня, – ты узнала почти все.

Лев Николаевич Воротников, уважаемый человек, талантливый ученый и удачливый бизнесмен, решил жестоко отомстить Лике. План он разрабатывал давно, ему хотелось причинить женщине резкую боль, чтобы Лика получила по полной программе. Сначала он просто подумывал нанять киллера, дабы пристрелить ненавистную бабу, но потом, поразмыслив, понял: ее следует оставить в живых, порой это хуже, чем умереть. Но влачить существование Лика должна в тюрьме или на зоне, в отвратительных условиях, когда все окружающие, посчитав ее убийцей, отвернутся от нее.

И тут Лев Николаевич узнает о ее предстоящей свадьбе, в его голове рождается дьявольский план. В лаборатории Воротникова работает абсолютно беспринципная девица Настя, мечтающая стать женой профессора. Вряд ли Анастасия любит Льва Николаевича. Девушка просто хочет удачно пристроиться, ей надоело безденежье и жизнь в убогой коммуналке. Настя очень хороша собой, Воротников вдовец, у них начинается роман. Правда, Лев Николаевич и не собирался предлагать ей руку и сердце. Профессор ходок, ловелас, большой любитель женского пола, он не хочет связывать свою судьбу ни с кем, даже с такой красавицей, как его лаборантка.

Но потом он решает извести Лику и понимает, что Настя тот человек, которого можно использовать в данной ситуации. Она абсолютно беспринципна и за деньги готова на все. Профессор спокойно обещает ей:

– Естественно, я женюсь на тебе, любимая.

И Настя начинает действовать. Сценарий разработан в деталях.

Настя прибывает в качестве гостя на свадьбу к Лике и угощает Евгения конфетами со «Львином». Лекарство срабатывает мгновенно, и Евгений теряет рассудок.

На следующий день он по наущению Насти звонит Лике и назначает той встречу на набережной. Наивная новобрачная считает, что мужу стало стыдно, он хочет попросить прощения, и мчится на свидание. На самом же деле Евгений не понимает, зачем позвал ставшую ему крайне неприятной бабу… «Львин» в придачу ко всем своим свойствам еще обладает качеством подавлять волю того, кто принял лекарство. За фазой озлобления следует стадия покорности, даже апатии, тут важно правильно рассчитать дозу, но Лев Николаевич великолепный специалист, а Настя без конца угощает Евгения «конфетами».

Лика приезжает к метро «Спортивная», Ася всовывает ей в руку бесплатную бутылочку кока-колы. Расчет прост: жара, душное метро, а тут холодный напиток. Кстати, основной проблемой для преступников было – как подсунуть Лике лекарство. Но тут Асе предлагают подработать, торгуя газировкой, и выход найден. Кстати, Ася была не в курсе происходящего. Настя просто сказала ей:

– Надо одну бабу наказать, бывшую любовницу моего профессора! Сто баксов! Поможешь?

Ася обрадовалась. Дело ерундовое, и такие отличные деньги. Лику опаивают отравой и увозят домой. Лев Николаевич дает Насте на организацию дела две тысячи долларов, велит купить по объявлению дешевые «Жигули», нанять шофера…

Но Настя берет без спроса «Мерседес» Малики Юсуповны. Хитрая девица великолепно знает, что художница никогда не выходит во время работы из дома, и еще ей известно, что ГИБДД не станет тормозить для проверки документов машину с номером, на котором красуются три буквы О. Потом Настя привлекает к делу Диму Кулака, абсолютно тупого парня, любовника Аси, платит ему не слишком большую сумму, а остальные доллары кладет себе в карман. Льву Николаевичу она врет, что приобрела «Жигули», а потом утопила их…

– Настя очень рисковая, – покачала я головой.

– Вовсе нет, – ответил Дегтярев.

– А вдруг, приехав назад, девушка бы увидела, что место на парковке занято? – возразила я. – Малика сразу бы догадалась, что «мерс» гулял без хозяйки.

– Понимаешь, – ответил полковник, – там стоит такая раскладушка с объявлением «Очень просим под окнами машины не оставлять, здесь ясли, вы мешаете малышам спать». Люди не занимают этого места, нагличает одна Малика Юсуповна, ей наплевать на детей.