Дарья Донцова - Белый конь на принце

Лариса открыла было рот, но тут снова вклинился Назар, очевидно, решивший побить рекорд глупости:

– Мне больше интересно другое: и Феоктистова, и ты сама, и Василиса Нифонтова, то есть все, никак не связанные с преступниками люди, упоминали, что налетчики говорили скрипучими мужскими голосами. Как это возможно?

Я попала в сложное положение: мне очень хотелось заявить главе секьюрити «Комобанка»: «Ты всерьез спрашиваешь? Никогда не слышал об устройстве «войсченч»?» Но нельзя ронять авторитет Назара в глазах Рожковой, поэтому я взяла себя в руки и промолчала. Лариса же, не вставая, протянула руку, выдвинула верхний ящик тумбочки, достала оттуда небольшую коробку и спокойно пояснила:

– Устройство называется «войсченч», его легко купить в интернет-магазине, оно искажает любой голос, женский, мужской, детский, стоит недорого.

Я посчитала тему закрытой и попыталась снова побольнее царапнуть Ларису, чтобы та испытала еще один приступ ревности:

– Павел переодевался то в уборщицу, то в рабочего, он использовал грим, парик и весьма удачно прятался, никто из потерпевших не заметил съемки. Во время налета на банк корреспондент сделал фото, потом незаметно сел в служебный лифт и уехал наверх. Ближе всех к Рожкову находилась Антонина Войтюк, но она его не видела, стояла спиной к растению, за которым сидел изобретательный Паша. На вас с Мариной были маски, а Вита предстала в естественном виде. Это нонсенс. Правда, она очень эффектна внешне, жаль такую красоту маскировать.

Лариса стиснула кулаки.

– Когда мы приехали домой, Паша разорался и побил меня. Я заплакала и легла на диван, муж ушел на кухню – у нас там комп стоит, – начал в «стрелялку» играть. Ночью ему Вита позвонила, он и сказал: «Погоди, я проверю, вроде дура дрыхнет». Зашел в комнату и спрашивает: «Эй, отзовись!» Но я побоялась, что снова оплеуху получу, и начала похрапывать. Паша успокоил Виту: «Заходи, она в отрубе, если задрыхнет, ее до утра пушками не разбудить». И это правда, сон у меня каменный.

Вита поднялась в квартиру, они с Рожковым пошли на кухню и завели откровенную беседу. «Дура твоя Кузина, – выговаривала Павлу подруга, – за столько времени не могла инфу скачать». – «Хорошо хоть успела до сегодняшнего дня, – выдохнул Рожков, – иначе б облом вышел. Знаешь, я устал».

Послышалось шуршание, затем Вита, слегка задыхаясь, заговорила: «Пашенька, я только сейчас поняла, как тебя люблю. Думала, что у меня никаких чувств к тебе нет, лишь дружеские, оттого и посоветовала с Ларкой свадьбу сыграть. Решила, зачем тебе такая, как я, умная, красивая, талантливая? Если в семье жена во всех отношениях выше мужа, ничего хорошего у них не получится, лучшая для жизни баба такая, как Лара, туповатая, без фантазии и особых претензий. Образования у нее нет, и не надо: от знаний одна беда. Разве мы с тобой от учебы счастливее стали? Я полагала, что Ларка тебя облизывать начнет, а ты около нее всегда королем будешь. Я бешеная, бесшабашная, в крови адреналин кипит. Почему во время дел я всегда рискую, лица не прячу, среди пострадавших оказываюсь, а? Отчего бы мне маску не напялить и с вами не свалить?»

«Ты мне говорила, что, оставаясь с жертвами, собираешь сведения о том, что они видели, и мы сможем вовремя убрать слишком дотошного свидетеля», – ответил Паша.

«Отчасти это верно, – сказала Вита, – но лишь отчасти. Мне драйв необходим, ощущение опасности, хождение по лезвию бритвы, мурашки по телу, я обожаю состояние напряга, не могу жить без риска. И зачем тебе такая жена? Ларка лучше меня!»

«Милая, – зашептал Паша, – Лариса – тухлое яйцо, я с ней остался лишь потому, что ты так велела. Никакой радости от брака с убогой нет, мы совершили ошибку, но теперь осознали ее. Давай уедем».

«Без Ларки», – поставила условие Вита.

«Она нам обуза, – подхватил Рожков, – я все организовал, можем уйти прямо сейчас. С информацией о вкладах мы короли, я за сутки деньги переведу и притырю».

«Нет, – возразила Вита, – пока будем вести прежний образ жизни».

«Почему?»

«Я потеряла флешку с инфой из банка».

«Ту, что передала Кузина?» – ахнул Рожков.

«Ну да, – нехотя подтвердила Вита, – флешка случайно попала в чужие руки, я знаю, где она, получу ее назад в ближайшее время! Сидим пока тихо, кстати, ты уверен, что жена спит?»

Испуганная Лариса стала громко похрапывать. «Слышишь? – хмыкнул Павел. – Вот ответ на твой вопрос. Каждую ночь так».

«Музыкальная девушка, – съехидничала Вита, – гламурно ты ночи проводишь».

– Представляю ваше состояние, – посочувствовала я, – любимый муж – предатель, решил удрать с подругой жены.

Лариса обхватила себя за плечи.

– Вита – гипнотизерка, зыркнет своими глазищами, и человек сразу в ее власти, не пойму, как она этого добивается. Даже мою мать Зинку и ее брата, дядю Володю, она охмурила. Родня мне досталась психованная, Зинаида и Владимир однажды чуть не погибли, свалились с моста в реку, подробностей я не знаю, до моего рождения это случилось. Дядя Володя военный был, сестра с ним по гарнизонам ездила, что уже странно, правда? Обычно жены с мужьями катаются. А потом они в воду угодили и речи лишились. Я своего отца не знаю, мать о нем не рассказывала. Живут они…

– …в бункере! – не удержалась я. – Неподалеку от супермаркета, где ты на кассе в свободное от участия в налетах время сидишь.

– Точно, – согласилась Лариса, – я хотела к семье поближе быть, но они со мной не общаются. Я в семнадцать лет взбунтовалась и удрала от них. Скажи, это нормально, жить под землей, не разрешать дочери ни с кем дружить, не пускать ее к подругам? На родительские собрания в школе вообще не показываться, сидеть крысами в подземелье?

– Ненормально, – признала я правоту Ларисы, – куда же ты отправилась?

– К учительнице, – тоскливо пояснила она, – Вера Ивановна единственный человек, который меня любил, она хотела мать к порядку призвать, но не сумела, зато смогла меня в свою квартирку прописать. Мне эта однушка после ее смерти досталась. Вера Ивановна умерла за пару месяцев до моего ареста. Я очень испугалась, когда попала под следствие, попросила маме о беде сообщить. Но она никак на это не отреагировала, даже записки не прислала.

Я об этом рассказала Марине, а она разболтала Вите. Та хитрющая, давай мне на мозги капать: помирю вас с матерью, расскажи о своем детстве, ой, как интересно! Я ей поверила, подумала: надо попробовать, мать-то одна в жизни. И пошли мы к Зине.

Лариса прижала руки к груди. Я неожиданно для себя погладила ее по плечу.

– Думаю, тебя Зинаида выставила вон, а с Виталиной подружилась.

Лара кивнула:

– Вита сука. Вроде прекрасно себя ведет, помогает, сочувствует, а на самом деле иголки тебе в сердце втыкает. Мне она ненароком говорила: «Не волнуйся о маме, сегодня я была у нее, Зина в порядке, но на тебя пока злится, даже имени твоего слышать не хочет».

– Здорово, – кивнула я. – Настя-Вита мигом просекла, как выгоден бункер, и стала использовать его в своих целях. Да уж, настоящая дочь барона Мюнхгаузена, пригнала мне телегу лжи, изложила чужую семейную историю, наболтала про каких-то таинственных людей, регулярно живущих в бункере, короче, так запудрила мне мозги, что я перестала адекватно оценивать действительность. Правда, я заметила, что Настя весьма уверенно говорит об условиях аренды «номера», похоже, она уже не раз сдавала комнату! И сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что на какие-то моменты не обратила внимания. Настя обронила фразу «сто тысяч – это копейки», но она служит курьером, имеет небольшую зарплату, для такой девушки упомянутая сумма огромна.

Я примолкла.

– Ну и? – поторопил меня Назар. – Продолжай, чего остановилась?

– В голову внезапно пришла одна мысль, – протянула я, – промелькнула и исчезла. Так вот, о Насте, в смысле, о Вите. Она меня расспрашивала о поисках медицинских документов, которые у меня в сумке лежали. Я посчитала ее интерес дежурным проявлением внимания к женщине, которой она сдала комнату, и отделалась сообщением о том, что никаких успехов не достигла. А Настя предложила мне вообще забыть об истории болезни и посоветовала договориться со стоматологом, чтобы тот велел невестке еще раз пройти исследование, мол, одного для качественного вживления имплантатов недостаточно.

– И что ты ей ответила? – насторожился Назар.

Неожиданно платок, который я повязала на шею, чтобы скрыть зеленый цвет кожи, стал меня душить. Поколебавшись секунду, я развязала косынку, почесалась и ответила:

– Согласилась. Внутренний голос мне подсказал: «Дашенька, не откровенничай с Настей», не знаю, почему я вдруг перестала ей доверять.

Назар очень внимательно посмотрел на меня.

– Одни называют подобное ощущение – чутьем, но я считаю его демонстрацией таланта детектива. Ум не оценивает ситуацию, путается в версиях, а дар уже сработал. Ты подсознательно начала подозревать Настю, сама еще не поняла, чем она внушила тебе подозрение, а интуиция сработала.