Маргарита Южина - Парад нескромных декольте

Жора от возмущения забыл, как правильно надо дышать, и теперь хлебал воздух какими-то неровными порциями, с присвистом. Однако Клавдия Сидоровна на такие мелочи внимания не обращала, продолжала разливать елей:

– А я по пути решила к тебе заскочить. Очень хотелось бы поговорить с тобой… Когда в гости придешь? Я еще и обнову тебе покажу: такие тапки себе купила! Сегодня зайдешь?

– Нет, сегодня никак! – отчего-то взволнованно проговорила Ирина. – Я лучше потом как-нибудь…

– Ну тогда мы к тебе. Может, чайку на…

– Нет! – взвизгнула Ирина Адамовна. – Я к вам завтра зайду… сама! А мальчика… Вы бы везли его дальше, у него, по-моему, эпилепсия начинается, вон как посинел!

Клавдия Сидоровна быстренько вытолкала Жору за дверь, еще раз виновато улыбнулась Ирине и выскочила сама.

В машине долгое время Клавдия с Жорой ехали молча, пока наконец парень не взорвался:

– Ну, я долго еще буду ждать извинений?

– Жора, что ж ты так кричишь? – взвилась в ответ дама. – Ты у меня всю мысль распугал! Только-только проклюнулась…

– А чего с меня взять? – ерничал тот. – Я же дебил. Еду вот к психиатру… Между прочим, я всю дверь облизал, эксперимент поставил. Так могу я спросить: что мы узнали-то?

– Спросить можешь. Но ответа не услышишь. Сейчас не услышишь. Приедем домой, я соберу срочное чрезвычайное собрание детективного бюро, там все и расскажу, – строго промолвила Клавдия Сидоровна

Жора посмотрел на нее с огромным уважением – эта женщина знала, как заинтриговать мужчину.

Чтобы Клавдия Сидоровна заметила, как он ее в очередной раз зауважал, Жора даже остановился возле первого же продуктового павильона, сбегал купил коробку конфет и бутылочку красного винца для дамы, а себе и Акакию Игоревичу по литровой бутылочке пива и упаковку креветок. Гораздо же приятнее обсуждать серьезные дела, посасывая пивко и теребя морепродукты.

Акакий в отсутствие жены хотел было пивом себя побаловать, ан не получилось – Клавочка строго следила, чтобы деньги не валялись где попало. То есть в карманах супруга. Поэтому Акакий ждал жену с нетерпением – хотелось узнать, куда она перепрятала собранную им в бачке унитаза заначку – целых семьдесят рублей. А Клавдия все не появлялась. И чем дольше не было благоверной, тем сильнее он себя накручивал.

– Уехала! С Жорой этим! А ведь я как с ними просился! Тимка, ты свидетель, помнишь, как я просился с ними? А она… Иди немедленно и сожри у нее в аквариуме всех рыбок! Всех двух, остальных ты и так уже угробил. Чего ты жмуришься? Иди хоть лапы помой там, что ли, воду помути. Мы им покажем! Они еще узнают…

Клавдия Сидоровна заявилась домой сосредоточенная и серьезная. Следом такой же серьезный двигался Жора с полными пакетами. Однако Акакий Игоревич тоже не был настроен веселиться.

Едва супруга показалась в комнате и решительно произнесла: «Кака, пойдем в кухню, надо поговорить…», как Акакий Игоревич выпятил впереди себя на вытянутых руках кота и страшно зашипел:

– Фас, Тимка, фас ее! Ишь, нагулялась!

Тимка как висел, так и остался висеть вялой меховой тряпкой. Только устало повертел круглой башкой, терпеливо ожидая, когда хозяину надоест эта новая неинтересная игра.

– Жора! На кой черт ты ему пива приволок? Он же еще от вчерашнего не отошел, – крикнула Клавдия на кухню. – Акакий, я тебе сейчас наведу крутого кипятку, чтоб ты протрезвел. У нас серьезный разговор.

Акакий, услышав про пиво, немедленно бросил кота и, потирая руки, потрусил в кухню. Конечно, разве его Клавочка может когда-нибудь забыть про своего муженька… Вот и ездили они с Жорой недолго, и пивка ему привезли…

Первое, что увидел Акакий, заскочив на кухню, это то, как Клавдия выливает из красивой бутылки пенистое, золотистое пиво… в раковину. Жора сидел за столом и крепко прижимал к груди свою бутылку. Его глаза были полны ужаса – с подобной жестокостью он столкнулся впервые. И снова он взглянул на женщину с уважением – такая может пойти на что угодно.

– Клава… – начал было Акакий, но жена его тут же перебила:

– Понимаю, Кака, ты хочешь спросить, зачем я вас собрала?

– В общем-то…

– Затем! Наша родственница попала в странную ситуацию – она еще не успела выйти замуж, а уже двинулась умом, – со вздохом констатировала Клавдия Сидоровна. – И ее жених просит у нас помощи. И только от нас с вами зависит, выйдет ли женщина благополучно замуж или останется одинокой и несчастной. Поэтому нам надо доказать Ивану Павловичу Бережкову, что Ирина рассудок не теряла! А для этого мы должны знать, что там у нее за фокусы с перевернутыми стульями и с измазанными кетчупом дверями. Вам понятно?

Мужчины дружно мотнули головами. Потом Акакий решился снова напомнить о бутылочке с пивом.

– Клава, а…

– Понимаю! – снова перебила Клавдия. – Ты хочешь спросить, что нам с Жорой удалось сегодня узнать.

– Да! – первый мотнул головой Жора. – Что?

– А нам удалось выяснить очень неприятную вещь: надпись на дверях у Ирины действительно была. Жора мне сам сказал, что почувствовал вкус кетчупа. Правильно я говорю, Жора, почувствовал?

Жора кивнул.

– Но если была надпись, а писал ее не Данил, значит… – принял позу мыслителя Акакий.

– Да не писал ее Данил! Нам же вчера Иван Павлович говорил! – разозлилась Клавдия. – Вот только совершенно непонятно – зачем Ирина сама себе исписала дверь, а потом еще и тщательно ее вымыла?

– А может, это и не она писала? – предположил Жора.

– Ее соседка видела, что писала она. Только зачем? А если она и в самом деле спятила? – пригорюнилась Клавдия Сидоровна. – Что ж делать-то? Неужели в психушку устраивать?

Оба мужчины с печалью в глазах уставились на Клавдию Сидоровну. Потом, вроде загрустив о тяжелом будущем Ирины, потянулись к бутылке.

– Не отвлекаемся! Итак, у кого какие соображения? – наседала Клавдия Сидоровна. – Ну неужели ни одной мысли?

– Я так думаю, – изрек Жора, – если ваша Ирина сама такие штуки вытворяет, значит, она либо на самом деле с головой не дружит, либо… Чо она там написала?

– «Отдай долг, сволочь!»

– Во! Либо она хочет своего женишка на предмет долгов проверить. Испугается он, начнет метаться – значит, в долгах по самую макушку. И на фига ей такой муж? – размахивал креветкой Жора.

– Мудрое решение, – похвалила Клавдия.

– А я, например, до этого еще раньше додумался. Только думал – сказать не сказать… – встрял Акакий Игоревич.

Честно говоря, сначала он и вовсе ни о чем, кроме вылитого пива, не мог думать, но уж коль дело настолько серьезно могло коснуться родного Дани, он решил напрячь мозги сильнее обычного.

– А вообще…

Он в глубокой задумчивости налил себе пива из Жориной бутылки и загрустил. Потом умно почесал в затылке и сообщил:

– А вообще я здесь никакого криминала не вижу. Не хочет мужик жениться, пусть не женится, другие желающие найдутся.

– Не ты ли?

– Клава, не ревнуй, я от тебя никуда не денусь! Я как то… родимое пятно, во! – успокоил жену супруг.

В этот день заседать долго не стали. И в самом деле, чего ломать голову, если ничего страшного не произошло. Дамочка резвится перед супружеством, ну и пусть себе. И вообще – у Клавдии вон похитили горжетку, и никаких следов не разыщешь, вот где горе-то!

Уже на следующий день причуды Ирины были Клавдией благополучно забыты. Навалились домашние хлопоты – давненько не была она у дочери Анечки, хотелось сбегать по магазинам присмотреть себе осеннее пальто, к тому же надо было занять деньги для заморских танцев.

Клавдия решила все же добраться до денежной подруги. Она уже открыла было, собравшись на выход, дверь, но тут же отпрянула назад – на пороге стояла сияющая матушка Акакия Игоревича Катерина Михайловна с огромными баулами, сетками и сумками. А рядом с ней так же радостно улыбался сухонький высокий старичок с голой индюшачьей шеей.

– Ну? Не узнаете? А это мы! Не ждали? – весело заговорила Катерина Михайловна. – Акакий, немедленно сделай счастливое лицо, тебя как-то неприлично перекосило. Можно подумать, ты не рад маме.

Катерина Михайловна долгое время жила вдали от сына и его семьи, и это всех устраивало. Свекровь с невесткой много лет искали общий язык, но тот упрямо не находился. Однако в прошлом году Катерина Михайловна решила жить вместе с сыном, спешно поняла, какая невестка умница, и совместная жизнь стала со скрипом налаживаться. Клавдия Сидоровна уже похоронила надежду остаться когда-нибудь с мужем в квартире вдвоем, тем паче что квартира принадлежала свекрови, но – о чудо! – бабушка взяла, да и скоропостижно выскочила замуж. Муж, именно этот голошеий старичок, оказался с хорошим приданым, то есть с квартирой, и молодые супруги, если можно так назвать старичков, поженившихся на восьмом десятке лет, перебрались туда. Клавдия Сидоровна выдохнула, и жизнь снова повернулась к ней теплым боком. И вот тебе, пожалуйста, – сейчас на площадке снова стоит Катерина Михайловна и ее супруг Петр Антонович, и, судя по багажу, приехали они не только чаю попить.