Керри Гринвуд - Убийство в «Зеленой мельнице»

— А там были итальянцы, мисс?

Фрина сбилась с мысли. Что-то мелькало в глубине ее сознания и снова ускользало, как золотая рыбка в пруду.

— Проклятье, никак не соображу. Что-то с ним было не так, Дот, а что — не могу вспомнить. А при чем тут итальянцы?

— Они пользуются тонкими ножами. В романе, который я только что читала, как раз говорится о таком. Он называется стилет.

Дот продемонстрировала обложку с надписью «Убийство в Милане».

— Экая ты кровожадная, Дот. Нет, итальянцев не было. Синьор Антонио не больший итальянец, чем я. От огорчения весь его акцент тут же исчез. Я полагаю, Чарльз мог бы сделать это, но не думаю, что в этом тихом омуте черти водятся. Впрочем, возможно, музыканты что-то видели.

— Джазисты?

— Да, «Тинтаджел Стоун и Джазисты». И позволь заметить, Тинтаджел — самый привлекательный мужчина, который встретился мне за последние несколько недель. Оркестр тоже хорош, что и следовало ожидать, раз они выступают в «Зеленой мельнице». А танцевальный марафон закончился. Парочка победителей, бедняжки, протанцевали почти двое суток, чтобы выиграть эту малютку «Остин», помоги им Бог. Хотя им наверняка потребуются услуги мисс Айрис Джордан, если они снова захотят встать на ноги.

— Мисс Джордан? А, та дама, инструктор по физкультуре, — догадалась Дот, возвращая стакан из-под лимонада на поднос. — Знаете, она дает объявления в газете: массаж и все такое. Горничная госпожи Фриман говорила мне, что она очень помогла ее хозяйке. Сидячие ванны, знаете? Она ведь нездорова.

— Она просто наслаждается хворями. Эта женщина не чувствовала себя хорошо с девятьсот пятнадцатого года, при том, что здорова, как лошадь. Так, так, обнаружилась связь. Мисс Джордан не говорила, что знает Чарльза.

— Так, может, она его и не знает, если виделась только с его матерью.

— Ладно, приму ванну — и спать. Ты еще посидишь, Дот?

— Нет, мисс, я вас дожидалась. А что не так было с убитым?

— Если бы я только могла вспомнить, — вздохнула Фрина, поднимаясь вслед за Дот по лестнице. — Я бы тогда не страдала от неприятного чувства, что пропустила нечто важное.

Мертвец улыбнулся и вытащил руку из-за спины. В ней оказался букет цветов, и она тянулась к Фрине. Это были красные розы, бутоны и распустившиеся цветы, от их запаха голова шла кругом. Фрина подошла ближе и в одном цветке с отвращением заметила слизняка — черного и блестящего, он ворочался, стараясь забраться в самую сердцевину розы. Фрина отпрянула, а мертвец сунул букет прямо ей в лицо. Она вскрикнула и проснулась.

— Ох ты Боже мой, гадость какая! Мое подсознание подкидывает весьма неприятные фантазии! — Она отбросила зеленое одеяло, выскочила из постели и отдернула занавеси, чтобы увидеть холодный бледный свет раннего утра. — Слава Богу, я проснулась! Интересно, что может значить эта склизкая тварь в сердцевине цветка? И кстати, который час? — Она поискала глазами свои часики. — Шесть тридцать. Давненько я так рано не поднималась. И мне совсем не хочется засыпать снова, особенно если тот слизняк все еще прячется в цветке. Лучше, пожалуй, оденусь и пойду прогуляюсь. Вот соседи-то удивятся! И Дот тоже. Похоже, весна решила ненадолго задержаться; что ж, октябрь[11] — непредсказуемый месяц.

Она нашла платье и босоножки, умылась, почистила зубы, подхватила сумочку и ключи от дома.

Фрина на цыпочках спустилась по лестнице и самостоятельно вышла через парадную дверь, которая закрылась с легким щелчком. Вставало солнце, небо напоминало очаровательный пастельный рисунок с полосками темных облаков; в воздухе пахло свежестью. Фрина пересекла притихшую эспланаду и вышла на дорожку, тянувшуюся вдоль пляжа. На пристани виднелась грузная фигура какого-то упрямого рыбака, сидевшего на своей корзине. Фрина тряхнула головой, избавляясь от остатков неприятного сна.

Возвращаясь с бодрой получасовой прогулки, она увидела повозку молочника, которая была запряжена лошадкой, покорно цокавшей по дороге. Набитая бутылками тележка грохотала словно танк. Лошадь останавливалась перед каждым домом, словно знала дорогу лучше, чем хозяин. Фрина задержалась, чтобы погладить это громадное животное — оно приводило ее в изумление и восторг: сто восемьдесят пять сантиметров в холке, а кроткое, как ягненок. Лошадь с надеждой обнюхала ее ладони — губы у нее нежные, как у ребенка, — и позволила погладить себя по шее.

— Доброе утро, мисс! — приветствовал Фрину молочник. — Домой или из дома?

Фрина частенько встречала молочника, поутру возвращаясь домой. Сейчас она почувствовала себя непривычно добродетельной.

— Вышла прогуляться, — отозвалась она. — Прекрасный денек!

— Да уж, будет солнечно, — предсказал молочник и, подмигнув, бросил взгляд на холодный рассвет. — Вот ваше молоко, мисс. И сливки. Доброго дня!

С этими словами он взвалил ящик с громыхающими пустыми бутылками на плечо — почти такое же могучее, как у его лошади.

Фрина взяла молоко и вошла в дом, удивив госпожу Батлер, которая как раз ставила на плиту первый чайник.

— Доброе утро, госпожа Батлер. Мне что-то не спалось, и я вышла пройтись. Надо бы мне почаще так вставать. Давным-давно рассвета не видела.

Фрина пролетела мимо ошеломленной экономки и, подхватив с верхней ступеньки газету, уселась в гостиной читать.

На страницах газеты воодушевленно обсуждалось убийство в «Зеленой мельнице». Детектив-инспектор Робинсон на фотографии выглядел так, словно с радостью арестовал бы за что-нибудь фотографа. Здесь же был и снимок самой «Зеленой мельницы» на фоне вокзала Флиндерс-стрит. У синьора Антонио вид был обезумевший. Поместили и фотографию покойного. Фрина прочла:

«В убитом опознали господина Бернарда Стивенса, складского клерка, служившего у Майеров[12]. Ему было тридцать четыре года, проживал в меблированных комнатах в Сент-Кильде с другими молодыми людьми. Похоже, он был заколот в сердце, когда танцевальный марафон подходил к концу. Победителями, выигравшими автомобиль-малютку „Остин“, стали господин Перси Макфи из Карлтона и мисс Вайолет Кинг из Саут-Ярры. Они протанцевали сорок семь часов и двадцать одну минуту, а затем марафон досрочно закончился столь ужасным происшествием. До сих нор никто не был арестован, хотя, говорят, детектив-инспектор Робинсон уверен, что загадка скоро разрешится».

Фрина улыбнулась. Когда она в последний раз видела детектива-инспектора Робинсона, он вовсе не казался таким уверенным. Впрочем, за ночь могло что-то измениться.

Она как раз успела позавтракать и дочитать скудные газетные сообщения, когда зазвонил телефон.

Фрина поняла, кто звонит, еще до того, как господин Батлер позвал ее.

— Мисс Фишер, это госпожа Фриман.

— Боже мой, господин Батлер, готова поспорить — она захочет, чтобы я нашла Чарльза, — простонала Фрина, откладывая газету с любопытной колонкой о пикантных разводах. — Как вы думаете?

— Полагаю, да, мисс. Дама очень огорчена, — добавил дворецкий.

Фрина подошла к телефону.

— Да, мисс Фриман, — сказала она, отведя трубку подальше от уха.

Когда рыдания немного стихли, она стала слушать.

— О, его не было дома всю ночь, а Чарльз никогда не уходил на ночь. Что могло с ним произойти? Он всегда был таким чувствительным — если подхватит простуду, она непременно перейдет на легкие, и…

— Послушайте! — гаркнула Фрина. — Прекратите истерику! Кончайте психовать и скажите мне спокойно: Чарльз не пришел домой?

— Нет, — голос был холоден, встряска подействовала благотворно.

— И не звонил?

— Хорошо. Видите, как просто? Госпожа Фриман, я сейчас же приеду, если вы обещаете принять изрядную порцию валерианы, выпить чашку чая и больше не рыдать. Ладно?

— Да.

— Кто ваш доктор? Вы ему звонили?

— Да. Он оставил мне лекарства.

— Хорошо. Примите их, а я мигом буду у вас.

Фрина повесила трубку и крикнула Дот, чтобы та принесла ей пальто и шляпу. В дверь позвонили, и Фрина, поскольку находилась к ней ближе всех, сама ее открыла.

Вошел детектив-инспектор Робинсон, он выглядел усталым и постаревшим. Фрина провела его в столовую и велела принести крепкий кофе.

— Если можно, чаю, мисс Фишер. Вы куда-то собрались?

— Госпожа Фриман попросила меня найти Чарльза.

— Неужели? Мне не удалось обнаружить никаких его следов.

— Ну, если я найду его, то передам вам, дорогой Джек, хотя и не считаю, что он способен убить. Вы хотите поговорить со мной сейчас или подождете, пока я проведаю госпожу Фриман?