Анна Ольховская - Фея белой магии

– Неа! – радостно запрыгала дочка. – Май тоже соскучился, он не уйдет!

– Мамкина копия, – обреченно вздохнул Майоров, выбираясь из джипа, – ни капли сочувствия, ради гадости ближнему на все готова.

– Вот насчет копий кое-кто лучше бы помолчал. – Я с надеждой посмотрела на гарцующего от переполнявших эмоций пса – может, одним Лешкой обойдется? Ага, жди. Вернее, ждет. – И не наступал на больную мозоль. Ведь ничего моего в ребенке, вылитый Леша Майоров!

– Мамсик! – вылитый Леша Майоров подпрыгнул от нетерпения. – Выходи быстрее!

Главное в нашей жизни что? Принимать удары судьбы с гордо поднятой головой. Даже если тело рефлекторно съеживается под фонтаном брызг.

Вот семейка подобралась, а? Даже пес вредности нахватался.

Впрочем, мы готовы были подвергнуться еще триста тридцати восьми атакам мокрого пса, только бы смотреть, смотреть, смотреть на визжащую от восторга, радостно хохочущую кудрявую малышку. Нашу дочь.

Разумеется, вконец обнаглевший пес, подстрекаемый двумя юными особами – Никой и Ингой, достойно завершил начатое. Я, кажется, упоминала о грязных отпечатках лап на плечах? Тогда не буду повторяться.

Пес самозабвенно вылизывал мое лицо, когда на выручку подоспела Ирина Ильинична с полотенцем наперевес. Девчонки, радостно хихикая, не стали дожидаться своей порции шлепков и удрали в дом. Хотя одну из этой парочки вполне можно было назвать не девочкой, а девушкой.

Тринадцатилетняя Инга, категорически отказавшаяся отзываться на детское прозвище Кузнечик, очень повзрослела за последний год. Мальчики, во всяком случае, телефон обрывали. Но взросление было пока только физическое. Поведение же оставалось прежним.

И это было здорово – чистая, нежная, добрая, преданно любящая девчушка стала Нике старшей сестрой. Они очень скучали друг по дружке, когда приходилось расставаться, дай им волю – обе жили бы вместе, в одном доме, всегда.

А какой рев стоял, когда мы, обитавшие до этого у Левандовских, купили свою квартиру! Слез девчата наплакали пару ведер, не меньше. Знала бы – заставила реветь в тару, литров пять огурчиков закатала.

Вот только не катаю я ни огурчики, ни помидорчики, фиговая из меня катала. Про карты я вообще молчу.

Да и зачем мне заморачиваться консервированием, когда Ирина Ильинична и Катерина давно вступили в негласное соревнование – чей рецепт лучше – и мы теперь буквально завалены вкуснейшими заготовками?

А как трудно оставаться а прежнем размере одежды, имея рядом столь вдохновенных кулинарок! Давиться капустным листом и отрубями, глядя на обильно заставленный вкусностями стол, – это, на мой взгляд, полнейшее извращение. Нет уж, лучше я лишний час в бассейне проведу.

Когда мы, приняв душ и переодевшись, спустились в столовую, стало ясно – одним часом в бассейне не обойтись. Придется заглянуть и в тренажерный зал.

Но это завтра. А сегодня… Словно мы и не обедали сегодня в ресторане, ей-богу! Накинулись на еду, как новобранцы после солдатской каши.

Исключительно из уважения к хозяйке, между прочим. Вот.

За столом, что бывало не так уж часто, собрались сегодня все: и Левандовские-старшие, и средние, про Ингу я уже упоминала. А также два поколения Майоровых-Лощининых.

Лешка очень хотел, чтобы только Майоровых, но… Я – последняя в нашей семье, братьев и сестер у меня нет. И папа перед смертью очень переживал, что на нем род Лощининых заканчивается. «Ты, дочка, выйдешь замуж, возьмешь фамилию мужа, и нет больше Лощининых!»

Есть. Есть я, теперь есть и Ника. Она, между прочим, сразу после рождения была зарегистрирована как Ника Алексеевна Лощинина. Сейчас она, конечно, Ника Алексеевна Майорова. А когда вырастет – сама решит, оставить одну фамилию или сделать двойную.

В данный момент Ника Алексеевна Майорова, восседавшая в силу небольшого размера в специальном высоком стульчике, кормила, несмотря на строжайший запрет, Мая. Пес прекрасно знал, где за столом находится самое слабое звено, и заранее занимал наиболее выгодную позицию.

И в бездонную пасть отправлялось немало вкусного, причем Ника отлично знала, как отнесется Ирина Ильинична к скармливанию ее разносолов собаке, поэтому котлетки, рулетики, пирожки и прочие вкусности исчезали со стола тогда, когда автор вкусностей не видел этого святотатства.

– Знаешь, Иринушка, – Сергей Львович откинулся на спинку стула и, страдальчески вздохнув, оглядел не сильно оскудевший стол, – у меня создается стойкое ощущение, что ты завербована вражеской разведкой с целью выведения из строя особо ценного кадра ФСБ.

– А как бабуля тебя выводит из строя, – хихикнула Инга, – за ручку?

– За пузо, – мрачно пояснил особо ценный кадр, обозначив довольно внушительный центр приложения усилий. – Мне скоро китель перешивать придется!

– А ты не жадничай, не ешь за батальон солдат. – Ирина Ильинична усмехнулась и погладила мужа по густой седой шевелюре. – Я же не только для тебя стараюсь.

– А для кого еще?! Вот, дожил, – пригорюнился генерал, – жена куски считает. Пора в монастырь.

– Неужели дождалась? – Вышеупомянутая жена радостно всплеснула руками.

– Могла бы не так явно радоваться! – Сергей Львович старательно изображал возмущение, но хихикающие лучики в уголках глаз сводили все усилия на нет.

– Да как же не радоваться-то! Ведь перед походом в монастырь ты, Сереженька, сначала должен уйти в отставку…

– А по пути из отставки в монастырь тебя перехватит мама и спрячет на даче. – Артур сочувственно вздохнул. – Вот тогда ты и поймешь, что сегодняшний стол – это так, разминочка. Артподготовка перед основным боем.

– Вижу, разбаловала я вас. Все, с завтрашнего дня для вас, свинтусы Левандовские, будет только овсянка на завтрак, хлебные котлеты с перловой кашей на обед и омлет на ужин. А я буду стараться для тех, кто меня ценит, – для Майоровых.

– Да, Ирина Ильинична, это ужасно, – зачастил глава семьи Майоровых. – Вы стараетесь, душу вкладываете, создаете великолепнейшие шедевры кулинарного искусства, а эта заевшаяся команда еще и ноет! На овсянку их, на перловку!

– Я, конечно, музыкант, мне руки надо беречь, – задумчиво протянул Артур, разглядывая свои длинные тонкие пальцы, – но унять зарвавшегося наглеца всегда смогу. Причем сделаю это самым унизительным и болезненным для наглеца способом.

– Видишь, Аннушка, – наглец на всякий случай пересел подальше от свирепого музыканта, – меня просто вынуждают купить эту виллу, чтобы можно было удрать куда подальше от разнузданного типа, умело маскирующегося под личиной интеллигентного и одухотворенного музыканта. Ты представляешь, ЧТО он может сделать с помощью своего виолончельного смычка и больной фантазии? Так что завтра еду заключать договор. Ты поедешь со мной?

– И я, и я поеду! – завертелась в своем стульчике Ника.

– Нет!

– Да!

Думаю, не стоит уточнять авторство ответов?

– Подожди, Леша, – озадачился Сергей Львович, не посвященный в детали нашего поиска дачи, – что еще за вилла? Где? Почему не знаю?

– Теперь знаете, – пожал плечами Майоров. – Мы покупаем виллу на Лазурном Берегу Франции, недалеко от Сан-Тропе.

– Ух ты, здорово! – Инга выскочила из-за стола, подхватила на руки Нику и закружилась с ней вокруг стола. – Мы едем на море! Во Францию!

– Инга! – Алина попыталась призвать дочь к порядку. Словно не знает, что призывник из девочки никакой. – Что значит – мы? Тебя кто-то приглашал?

– То и значит – мы, – улыбнулся Лешка, с удовольствием наблюдая за хохочущей Никой. – Думаю, через пару недель можно будет ехать, так что пакуйте чемоданы все. Кроме – вот мстительный свин! – злобного и неадекватного музыканта. Он вначале должен пройти курс прививок от бешенства.

– Леша, что за спешка?

– Сергей Львович, я вас обожаю!

– Вы же планировали вначале купить дом в Подмосковье?

– Перепланировали, надоели дожди. К морю хочется, правда, девчонки?

– Правда!

Спелись, хором отвечают. Конечно, им тоже надоели дожди. Хотя почему тоже, им – в первую очередь. В Москве хоть есть куда податься в плохую погоду, в тот же аквапарк, к примеру. А здесь выбор невелик – киснуть от скуки в доме или мокнуть во дворе.

И все же, все же… Ну зачем в таком серьезном деле, как покупка весьма дорогостоящей недвижимости, да еще и за рубежом, пороть горячку? Это в принципе неблагодарное занятие, поскольку благодарят за порку только любители садо-мазо. Впрочем, кто знает, какие сексуальные фантазии у горячки?

Так, Остапа опять понесло. Точно, лечиться надо. Или как минимум хорошенечко отдохнуть. Ладно, не буду больше упираться, поедем в Сан-Тропе.

Судя по оживленному гомону, за столом пришли к тому же мнению. И теперь мы столпились возле мнения и обсуждали конкретику, конкретика смущенно краснела и глупо хихикала.

Разумеется, взять с собой Нику на подписание договора не получилось. Майоров нашел мощнейшую поддержку в лице (и не только) бабы Иры. Да и сама Ника с утра ехать передумала. Поскольку выглянуло солнышко, пощекотало дочкины щечки, зажгло капли вчерашнего дождя на траве и кустах, и лезть в душный джип ребенку расхотелось.