Галина Куликова - Похождения соломенной вдовы

Заснула я совершенно незаметно для себя. Увы, утро не принесло ничего нового. Я по-прежнему не признавала в самозванце Юрия Туманова. В собственный сдвиг по фазе я тоже категорически не верила. Ни разу в жизни не слышала о таком узконаправленном помешательстве, как мое. Самозванец сидел на кухне и пил утренний кофе, мерно покачивая ногой. Вероятно, у него такая привычка — качать ногой.

— Мой муж никогда не поднимался раньше полудня, — сварливо сказала я, появившись в дверях.

Тип поперхнулся и, едва не расплескав кофе, кое-как донес чашку до стола, после чего отчаянно закашлялся.

— Я тут позвонил в одну клинику, — неуверенно сказал он, придя в себя. — Ее рекомендовали знающие люди. Она очень и очень дорогая, а это гарантия того, что к тебе отнесутся по-человечески.

Я мгновенно запаниковала, но решила не показывать ему своего страха, поэтому ринулась в атаку:

— Хочешь засунуть меня в психушку? Как белую мышь? Чтобы меня пытали на лабораторных столах?

— Да нет же! Я имел в виду всего лишь консультацию!

— Знаю я эти консультации! Сначала — давайте поговорим, потом — сделаем укольчик, после чего прибегут санитары и закрутят меня в смирительную рубашку! Потом меня запрут в комнате с белыми стенами и начнут делать уколы. Когда через месяц вы с Катериной придете меня проведать, я вас уже не узнаю.

Самозванец взволнованно взъерошил волосы. Жест был столь мальчишеский, что я решила, что зря начала утро с крика. Мой так называемый муж между тем некоторое время раздумывал, затем спросил:

— Ну хорошо, что ты предлагаешь?

— Своим здоровьем я займусь сама! — важно сказала я. — Ты не должен знать, куда я обратилась.

— Почему?

— Я боюсь, что ты можешь повлиять на мнение врачей. Правда, для медицинской консультации мне потребуются деньги.

— Хорошо, пожалуйста, я дам сколько скажешь.

Я назвала большую сумму, потому что идти собиралась вовсе не в клинику, а к частному детективу. Услышав мою просьбу, тип даже глазом не моргнул. Еще одно доказательство того, что это не Туманов. Мой муж был не то что жмотом, но все же человеком весьма экономным. Сначала он потребовал бы узнать точную сумму, которую мне предстоит заплатить за визит к доктору, и только потом раскошелился бы. А этот нет, ничего.

Мой воспаленный мозг подмечал всякие мелочи, которые свидетельствовали не в его пользу. Например, когда я начала переодеваться, он мгновенно ретировался.

Это было вовсе не в духе Туманова. «Ага! — злорадно подумала я. — Все-таки рано или поздно я тебя разоблачу!»

Меня радовало то, что я хорошо понимаю разницу между моим мужем и зеленоглазым самозванцем и могу фиксировать даже мелкие различия в их поведении. Такие, например, как сейчас.

С частным детективом судьба свела меня впервые в жизни. Я выбрала не агентство, а детектива-одиночку.

Расчет был прост. Я надеялась, что у него нет секретарши, и никто не станет окидывать меня придирчивым взглядом, когда я переступлю порог. Терпеть не могу обращать на себя внимание. К счастью, вышло все так, как я задумала.

Детектив принимал клиентов прямо там, где проживал. Несмотря на то что был час дня, он появился на пороге заспанный, плохо выбритый и недружелюбный. Но, надо отдать ему должное, быстро взбодрился и повел меня на кухню пить кофе. От кофе меня уже тошнило, потому что мне его предлагали все кому не лень, причем в любое время суток. Поэтому я выбрала чай и стала жадно пить, глядя поверх чашки на своего будущего спасителя.

Я была просто убеждена, что этот парень мне поможет.

Звали его Олег Белостоцкий, лет ему было примерно тридцать. Я нутром чуяла его опытность — он не суетился, не волновался, не торопил меня с разговором, внимательно присматриваясь. Наконец с чаем было покончено, и Белостоцкий спросил:

— Так что у вас за дело?

— Дело об исчезновении человека, — серьезно сказала я и тут же добавила:

— С осложнениями.

— Кто пропал? — коротко поинтересовался Белостоцкий.

— Муж, — ответила я. — Мы почти что новобрачные.

— Понятно. А что за осложнения?

— Ну, понимаете ли, он не совсем пропал. Не целиком.

— Расчлененка, что ли? — недоверчиво вопросил сыщик. — Ищем недостающую часть трупа?

— Господи, да нет! — испугалась я, начав обмахиваться газетой, попавшейся мне под руку. — Что вы! Он жив!

— Откуда вы знаете? — тут же поймал меня на слове Белостоцкий. Сразу чувствуется хватка!

— Я не правильно выразилась. Я не знаю, жив ли мой муж. Просто вместо него в моей квартире поселился незнакомый человек. И он утверждает, что он мой муж.

— А это не так?

— Абсолютно. Самое ужасное, что у этого типа документы моего настоящего мужа — с печатями, все чин-чином. То есть он не просто второпях переклеил фотографию в паспорте. Я вчера ходила в милицию, так этих кретинов он вполне удовлетворил. Я хотела написать официальное заявление, но побоялась, что все это может обернуться против меня. — Я рассказала про Катерину и про то, что даже она сомневается, что я говорю правду.

— А больше нет никого, кто может подтвердить, что этот человек — не ваш муж? — удивился Белостоцкий.

— Понимаете, мы поженились совсем недавно.

Юра — детдомовский, родственников у него нет. И где он работал раньше, я не знаю. Проверить сама ничего не могу. Поэтому я пришла к вам. Вы справитесь?

— Легко, — ответил сыщик, доставая дорогой, но изрядно потертый ежедневник. — Давайте рассказывайте все, что вам о нем известно.

Я принялась рассказывать. Белостоцкий царапал карандашом по страницам и время от времени говорил:

«Угу». Мне нравилась его сдержанность и невозмутимость. Я почти поверила в то, что он разоблачит самозванца не сегодня, так завтра уж обязательно.

— Как вы думаете, что бы это могло значить? — спросила я у детектива напоследок.

— Афера, — скучным голосом ответил он. — Не бойтесь, раскрутим. Кстати, меня интересует ваше материальное положение.

— Оно плачевное, — призналась я без колебаний. — У меня нет счета в швейцарском банке, нет кубышки, зарытой в саду, нет дачи, нет лишней жилплощади, нет драгоценностей. И нет родственников, которые могли бы мне что-нибудь из всего вышеперечисленного завещать.

— Неужели ваш знаменитый папа вам ничего не оставил?

— Почему? Квартиру и дачу. В квартире живет моя сестра Катерина с семьей, а дача. — наша общая. Тоже не фонтан, ведь при жизни отца мы всегда жили на государственной. Тогда было немодно строиться, как сейчас.

— Недвижимость всегда в моде, — не согласился Белостоцкий. Он встал, походил по кухне, энергично взъерошил волосы на голове и спросил:

— То есть вы обещаете мне, что потом не будете сидеть на этом же стуле, утирая глаза платком, и говорить, что не рассказали о простеньком яйце работы Фаберже или от диадеме, которую прихватил с собой дед-белогвардеец, сбежавший в Париж, из самых лучших побуждений?

— Нет, конечно, нет Я не могу утаивать сведения просто в силу природной невоздержанности.

— Ну, ладно, тогда я приступаю.

Белостоцкий ловко пересчитал деньги, которые я для него приготовила, и засунул их в задний карман штанов.

Лихой мужик!

Домой я возвратилась в прекрасном настроении. Моего так называемого мужа на месте не было. Интересно, куда он смылся? Ну, ничего! Недолго ему осталось делать из меня дуру. Я плюхнулась на диван и заложила руки за голову. Какая, в сущности, несправедливость! Ведь я и замуж за Туманова выскочила только для того, кажется, чтобы не оставаться одной по вечерам, в выходные и праздники. Мне хотелось, чтобы меня любили, чтобы обо мне заботились. И я бы в долгу не осталась. И что же? Сиди в воскресенье одна на диване, словно кошка вечно занятых хозяев. Это все тот испанец или португалец виноват! Крутил передо мной задницей в своих тонюсеньких плавках. Да если бы не он, я бы до сих пор была женой академика.

Найдя виноватого, я постепенно успокоилась. Чувствовать себя жертвой обстоятельств гораздо комфортнее, чем рвать на себе волосы и все время внутренне восклицать: «Зачем я это сделала?» Впрочем, не прошло и получаса, как мое одиночество нарушила Катерина.

— Я Денису не стала ничего рассказывать, — затарахтела она, быстро раздеваясь. — Он такой опасливый! Наверное, профессия накладывает свой отпечаток.

— Да уж, хорошо, что ты ему не рассказала. А то он потащил бы меня к врачу. Или сам освидетельствовал.

Как ты можешь жить с мужчиной, у которого вся жизнь разложена по полочкам и нет никаких порывов?

— Зато у твоих мужей порывов — хоть отбавляй! — обиделась сестрица. — Берингов в порыве ревности бросил тебя одну в Испании, а Туманов в порыве неизвестно чего вообще исчез.

— Скорее всего, нам обеим не повезло, — примирительно сказала я. — В мужчине должно быть равновесие.

— В следующий раз обязательно найду себе такого, как ты советуешь, — ехидно ответила сестрица.