Дарья Калинина - Из мухи получится слон

Я клятвенно пообещала, что не стану портить ее светлое будущее с Лешей своим присутствием. К тому же мое внимание привлек к себе толстяк. Он сидел через две лавочки за спиной Наташи, и она не видела его шарообразную лысину. Я же его вспомнила и не могла теперь понять, как мне быть дальше. Сообщить Наташе, что не более чем в трех метрах от нее находится человек, чье присутствие служит для нее предвестием скорых бед, или нет? Хорошенько пораскинув мозгами, я решила ничего не говорить. Ведь если сказать, то она обязательно разволнуется, а кому это надо? Ей и так сегодня досталось. Пусть сидит спокойно. Пока она не знает про опасность за спиной, ей и в голову не придет тревожиться, а я присмотрю за толстяком на случай, если он проявит агрессию.

Оставшуюся часть пути мы трое провели мирно. Наташа утопала в мечтах о Прекрасном Принце, который однажды свалится ей на голову из розовой неизвестности. Толстяк дремал, прислонив свою лунообразную голову к стеклу и подложив для комфорта под нее берет, похожий на блин. На мою долю выпало смотреть за тем, чтобы Наташа его не заметила. Я благородно оберегала и без того пострадавшие нервы подруги от ненужного стресса. Особых сложностей мне моя добровольная миссия не принесла, могла бы и не волноваться.

…Была середина дня, когда мы добрались до дачи. Солнце, как всегда у нас зимой, норовило сесть за горизонт побыстрее. Небо окрасилось в багрянец и угрожающе низко висело над нашими головами. Вокруг царила необычная, прямо-таки мистическая пустота. Людей не было видно, словно их и не было тут никогда, а дома выросли сами собой. Мы стояли между низкими деревянными постройками, каждая из которых не превышала двух этажей. Становилось сумеречно. Сумерки — таинственное время. День уже покончил счеты с жизнью, и земля с живущими на ней замерла в ожидании ночи. Ночи, которая принесет с собой покой. Но на границе между красками дня и тишиной ночи царят сумерки. У меня от них мурашки по спине бегут и хочется рыдать в голос, неизвестно отчего. Цвета вокруг нас постепенно блекли. Хотя до ночи еще было далеко, но зимний день короток. Не успеешь оглянуться, а вокруг уже все посерело.

Мы вступали в решающую фазу нашего приключения. Быть или не быть — так стоял вопрос.

Не слишком торопясь, мы двинулись к даче. Не спешили мы по моему настойчивому требованию. Мне было нужно время, чтобы привести свои мысли в порядок, и вообще я не ждала ничего хорошего для себя от нашей вылазки, а потому оттягивала время, как могла. Таким образом, Наташа вытанцовывала впереди и нетерпеливо оглядывалась на меня через каждые пять метров, проверяя, здесь ли я еще, и предлагая мне прибавить шагу и не тянуть волынку. Я не поддавалась. Мне было муторно и до жути хотелось вернуться в людный город, где скоро загорятся фонари и толпы людей устремятся в метро и дальше. А здесь — пусто, серо, уныло, неуютно.

Но как бы я ни растягивала время, до дачи мы все-таки дошли. На этот раз мы тоже заблудились. Это уже стало для нас своеобразной традицией. Мы подошли к домику с неожиданной стороны через ельничек, который рос здесь с непонятным мне упорством. Мы его раньше не видели за плодовыми деревьями, но тем не менее он был здесь, и мы сквозь него пробрались. Нас прельстила тоненькая тропочка, которая, по нашим расчетам, должна была привести к даче. Так оно и вышло.

Мы укрылись за яблоней или вишней, так как под снегом было не разобрать, и провели скорый военный совет. Раньше нам не пришло в голову поразмыслить о том, каким образом мы собираемся войти внутрь, и теперь мы тщетно ломали голову над этой загадкой.

— Чего здесь торчать! Надо на месте посмотреть, — сказала решительная Наташа, но я была более осмотрительна:

— А если в доме кто-то есть?

— Ты видишь следы возле дома?

— Нет, — честно ответила я, не понимая, впрочем, при чем тут следы.

— А между тем ночью был снег, и поэтому здесь никого не было со вчерашней ночи. Иначе были бы следы, — с апломбом произнесла Наташа.

Меня ее доводы не слишком убедили. Снег — дело крайне ненадежное. Он идет то здесь, то там, и уследить за временем его выпадения представлялось делом безнадежно трудным или, скорее, просто невыполнимым. Но состряпать свой план у меня не получилось, и поэтому было решено, что Наташа пойдет в разведку, а я останусь здесь, и если увижу что-нибудь ужасное, то побегу за подмогой. Куда и к кому — не уточнялось. И Наташа пошла, оставляя после себя красноречивую цепочку следов, которые наглядно подтверждали ее теорию и выдали бы нас с головой любому, кто взял бы на себя труд присмотреться. Я осталась волноваться под сливой. Впрочем, мое волнение было явно напрасным. Тишину не огласили неожиданные крики, и никто не гнался за Наташей, когда она возвращалась.

— Наше подвальное окошко заперто на двадцать два замка. Даже не шелохнулось, когда я его толкала, а я уж на совесть постаралась. Входная дверь тоже ничего обнадеживающего нам не сулит. Окна со ставнями. Ставни закрыты изнутри. В доме голосов или других признаков жизни не заметно, — отчиталась она.

Положение становилось угрожающе тоскливым. Мы заскучали. Пока нам было не холодно, но это скоро изменится. Отчаянно не хотелось торчать в чужом и негостеприимном саду до позднего вечера или до ночи. Но предложения просто уйти ни от одной из нас не последовало. Мы ждали непонятно чего или кого. Уже через непродолжительное время, казалось, я была бы рада любому живому и неагрессивному существу, которое нарушило бы наше ожидание. И словно в ответ на мои молитвы за моим плечом раздался мужской голос, который дружелюбно сказал:

— Какая неожиданность! Если вы тоже ждете, то давайте ждать вместе и в доме. В доме все-таки теплее.

Судорожно дернувшись от неожиданности, мы узрели нашего незаметного Амелина, который в очередной раз возник перед нами из воздуха. После первых восторгов из-за того, что это оказался всего лишь безобидный Амелин, мы вспомнили о его словах и хором поинтересовались у него:

— А как ты собираешься войти в дом?

Амелин загадочно улыбнулся и прошел в сторону дома, где уже переминалась с ноги на ногу Ася. Она, оказывается, знала кое-какие мелкие тайны крепыша, и в их числе было местонахождение потайной двери, скрытой под грудой всевозможного барахла. Куча была внушительной и к тому же надежно укрыта снегом. Так что заподозрить тут тайный ход не пришло бы в голову человеку, не посвященному в тайны этого места.

Живенько подраскидав эту кучу в течение 15–20 минут, мы в самом деле наткнулись на дверцу, которая была закрыта. Наше разочарование не описать словами, но Ася и тут оказалась на высоте. Откуда-то из недр своего балахона она извлекла предмет, который сильно смахивал на отмычку. Ничего удивительного в этом не было. С помощью железки Аська легко открыла нам путь, а мне стало понятно, как она собиралась пройти через закрытую дверь в тот отдел в библиотеке минувшей ночью, если бы ее предусмотрительно не взломал грабитель.

Наша потайная дверь вывела в знакомый, по-прежнему заставленный рухлядью чуланчик, где мы с Наташей так недавно прощались с жизнью. Как показала практика, то были цветочки и не стоило нам тогда особенно волноваться. В чуланчике ничего не изменилось, а в самом доме был наведен идеальный порядок. Не было раскиданных по полу и столам вещей, и они не висели на спинках стульев и кресел. Даже пыли на полированных поверхностях не было видно. Кто-то навел здесь больничную чистоту, и совсем недавно.

— Странно, — подала голос Ася, — я не слышу Гамбита.

— Кто это?

— Гамбит — доберман. Его всегда слышно за версту. Когда Виктор уходит по делам, то выпускает пса охранять дом от незваных гостей вроде нас с вами. Гамбит меня знал еще щенком и не тронет скорей всего, но поздороваться он бы обязательно прибежал, — пояснила она нам.

Меня, признаться, ни капли не огорчило отсутствие злобного пса-охранника, и я даже обрадовалась, что его нету поблизости, потому что была уверена, что тот предпринял бы ряд энергичных мер для изгнания нас с Наташей с вверенной его заботам территории. Но Ася никак не хотела успокаиваться и требовала, чтобы мы пошли искать Гамбита. Чтобы не накалять обстановки, мы пошли.

Во дворе его не оказалось. Тогда Ася высказала интересную мысль, что Гамбитик мог погнаться за прохожим и выскочить со двора через вон ту дыру в сетке. Дыра в сетке была, без сомнения, проделана недавно, потому что из нас никто не мог припомнить ее в прошлые визиты на дачу. Но эта неясность не помешала нам воспользоваться ею и выбраться на улицу. И тут встал вопрос, в какую сторону идти?

— Я определенно чувствую, что он побежал к пруду, — сказала Ася и в ответ на наши недоуменные взгляды пояснила, что будь она на его месте, то побежала бы именно туда.

Мне было все равно куда идти. Наташа если и имела свое мнение на этот счет, то держала его при себе, а Петечка сказал, что он доверяет чутью Аси. И мы направились к пруду. Находился он неподалеку. Всего через 10 минут мы вышли к заснеженному пустому пространству, на котором не росли деревья и которое и оказалось замерзшим по зиме прудом. Летом к воде вели деревянные мостки, которые сейчас тоже были основательно укрыты снегом. Там и сям по периметру берега из снега высовывались редкие кусты и чахлые ивы с грустно поникшими в холодном воздухе ветками.