Полина Дельвиг - Рыбалка у медной горы

— Чего? — переспросил Петровский.

Ирина с трудом сдерживала ярость. Она ничего не могла изменить, оставалось лишь надеяться, что все обойдется.

— Когда люди прощаются, они часто говорят: «звоните, приходите», но это совершенно не означает, что нужно приходить или звонить на самом деле. Понимаешь?

От неожиданности Костя даже перестал резать хлеб.

— Не понимаю. Если я не хочу, чтобы мне звонили, так просто так и скажу: пока, мол, и все. На хрена мне кого-то в гости звать?

— Но так принято.

Ирина и сама не понимала, зачем затеяла этот спор. Ей просто хотелось сорвать злость.

Ну не знаю. — Костя вернулся к приготовлению завтрака. — Если мне говорят — приезжай икру есть, я приезжаю и ем.

— Ты это серьезно?

— А чего здесь сложного?

— И тебя ни разу не выгоняли?

— Нет. Просто, когда не вовремя приезжал, человек говорил, типа: «Брат, ты не вовремя, зайди в другой раз» — и все.

Ирина усмехнулась и подумала: «Он или тупой, или наглый».

— После завтрака обратно в койку? — Костя выразительно кивнул в сторону спальни. — Ты такое вытворяла, я даже подумал, что ты профессионалка.

Ирина почувствовала, как щеки заливает краска. Если бы еще вчера ей кто-нибудь сказал, что она окажется в постели с таким дебилом, она бы просто рассмеялась. С такими она не спала даже в юности. А юность у нее была бурной.

— Да ладно, чего краснеешь-то.

Костик поставил на стол сковородку. Пахло подгорелыми хлебными крошками и остатками вчерашней еды.

— Давай по-быстрому заправимся и… Ирина поспешно встала.

— Костя, спасибо тебе, конечно, за приют, но я не голодна…

— Да ладно ломаться! Не выбрасывать же!

— Если ты об этой грязной сковородке на этом еще более грязном столе, — прошипела Ирина, — то поищи себе компаньонок в другом месте. Я вчера перебрала и только поэтому очутилась здесь. Ты же не думаешь, что я переспала с тобой в трезвом уме?

Костя удивился, словно ребенок.

— А почему нет?

— Потому что ты… — она пыталась подобрать слово, — …ты не в моем вкусе. Извини.

Собирая свою одежду по всей квартире, Ирина чертыхалась и давала себе клятвы больше никогда ни пить на голодный желудок. Костя сидел явно расстроенный и ел яичницу, подбирая ее со сковородки хлебом. Желток капал на живот и на пол.

С трудом сдерживая раздражение, Ирина быстро оделась и, едва глянув на себя в зеркало, выскочила в коридор.

— Я тебе позвоню? — спросил вышедший следом Костя.

Она отрицательно покачала головой.

— Исключено.

— Почему? Я тебе чего, не понравился?

— Разумеется — нет! — Она даже рассмеялась.

— А чем я тебе не понравился?

— Да всем. Извини, но ты полный отстой. Надеюсь, вижу тебя первый и последний раз.

— Да ладно тебе, еще встретимся, — пробормотал Костя, с откровенным недоумением глядя вслед удаляющейся фигурке.

Поймав такси, Ирина добралась до своего офиса. Там ее уже поджидал Альберт Георгиевич, человек, который предложил построить клуб на его деньги.

— Опаздываете, барышня, — недовольно бросил он. — я вас почти полчаса дожидаюсь.

— Простите, бога ради. — Ирина мельком глянула в зеркало, все ли в порядке. — Вчера приезжали американцы, мы долго обсуждали наши дальнейшие планы. Вот, я все оплатила… — Она торопливо достала из папки платежные ведомости.

— Через… — она посмотрела на часы, — …час, если я не отзову платеж, деньги поступят к вам.

— Зачем же вам его отзывать? — Продавец несколько нервозно покрутил шеей. — Я такую работу проделал, такое здание вам отгрохал, а вы отзывать? — Он погрозил пальцем. — Ну и шуточки у вас, барышня, так и до инфаркта довести можно.

— Какой вы нервный, Альберт Георгиевич. — Ирина взяла бумаги, быстро поставила подпись, потом еще одну… Тонкие брови вдруг дрогнули. — Минуточку. Здесь печать Северного административного округа. — Она посмотрела следующую страницу. — Но ведь клуб находится в центральном округе. Здесь какая-то ошибка.

Маленькие глазки скакнули в сторону.

— Да? Не может быть. Послушайте, у меня через пару часов самолет, может, вы потом разберетесь? Расходы я оплачу.

Все еще хмурясь, Ирина принялась перелистывать разложенные перед ней бумаги.

— Подождите… Здесь же указана улица Дубнинская, но клуб находится на Дубининской. Ничего не понимаю… Это что, опечатка? Кажется, такая улица в Москве действительно есть. Что это значит?

Продавец посмотрел на бумаги без особого интереса.

— Понятия не имею. Может, и опечатка.

— Какой сегодня день недели?

— Если вы хотите знать, работает ли земельный кадастр, то не работает. Сегодня у них выходной.

Ситуация становилось все более подозрительной. Продавец это почувствовал и усилил нажим:

— Барышня, вы, по сути, уже купили это здание, вас, собственно, не устраивает? Наша сегодняшняя встреча в принципе пустая формальность. Дело уже сделано. Деньги вы отправили, теперь подпишите акт приемки и пользуйтесь на здоровье. Ирина резко встала.

— Извините, но пока еще ничего не сделано. Мы сейчас садимся в машину и едем по этому адресу. — Видя, что продавец собирается возражать, выставила вперед палец. — Или я немедленно отзываю деньги. — Она демонстративно подняла трубку телефона.

Продавец вскинул обе руки:

— Да бога ради!

Всю дорогу Ирина не проронила ни слова. Конечно, самое простое, наверное, было бы позвонить в банк и отозвать платеж, но тогда это уж точно означало бы потерю клуба — Альберт Георгиевич наверняка ей этого не простит, а желающих приобрести такое прекрасное здание будет больше чем достаточно.

Они подъехали к небольшому одноэтажному зданию то ли бывшего магазина, то ли какой-то мастерской. На облупившейся от времени стене стоял тот же самый номер, что и в документах. Ирина выскочила из машины, бросилась к зданию и прошла вовнутрь: дверь оказалась открыта. С ужасом осматривала она разбитые полы, разбросанные вокруг стекла. Дрожащей рукой она вынула из сумочки телефон, попыталась набрать номер, но табло было мертво. Ирина отчаянно жала кнопки, не понимая, почему же аппарат никак не включается Альберт Георгиевич стоял опершись о строительные козлы и смотрел на нее почти что с сочувствием.

— Все дело в аккумуляторе, — сказал он.

— Правда? Спасибо… — пробормотала Ирина, снимая с телефона заднюю панель.

— Не трудитесь. Я вынул его, когда вы выходили на заправке, пока мы ехали.

— А куда вы его дели? — Она и сама не понимала, зачем спрашивает.

— Выбросил, разумеется.

— Зачем?

— Чтобы вы не могли позвонить. — Продавец посмотрел на часы. — Хотя теперь уже все равно. Время прошло. Вам еще нужен телефон? Могу одолжить свой.

— Зачем вы это сделали? — Ирина с трудом сдерживалась, чтобы не перейти на более резкие выражения. Она еще на что-то надеялась и не хотела сразу обострять ситуацию. Может, у человека просто такое странное чувство юмора.

— Так я зарабатываю деньги. — Продавец развел руками. — Вы только представьте: всего одна буква, и я получаю в два раза больше денег.

— Как это? — помертвевшими губами прошептала Ирина.

— Да очень просто. Один раз я продаю здание вам, второй — более внимательному покупателю. Разве это не прекрасно?

— Вы хотите сказать, что всего одна буква неправильна и я лишаюсь своих вложенных двух миллионов долларов? Как вы себе это представляете?

— Никак. Я никак себе этого не представляю. — Альберт Георгиевич спокойно собрал документы и сунул их в папку. — Вы читали договор, вы его собственноручно подписали… Если вас что-то не устраивает, подавайте в суд. Лет через десять вы его может быть, и выиграете, а может быть, и нет. Честно говоря, меня это уже мало будет касаться. Через три часа я улетаю на Мальту. — Он улыбнулся: сладко, сладко, совсем, как ребенок… — Знаете, я купил там себе дом. Потрясающий дом!

— Но получается, что вы купили его на мои деньги, — упавшим голосом проговорила Ирина.

— Нет, только ваших не хватило бы. — Продавец щелкнул замком портфеля и направился к выходу. — К счастью, дураков на этом свете хватает. Что ж, спасибо вам огромное. Желаю… Что бы вам такого пожелать? А, вот: хотя бы последние трусы не потеряйте. Правда, с такой задницей… — Он закинул голову и рассмеялся. — С такой задницей можно ходить без трусов. Салют! — Он сделал прощальный взмах рукой и направился к выходу.

Глядя на его удаляющуюся спину, Ирина почувствовала странную дрожь. Ее никогда так не трясло, даже перед соревнованиями, даже перед самыми ответственными. Внутри разрасталась пустота. Ради этого клуба она заложила свою квартиру и квартиру матери, взяла в долг у людей, мягко говоря, не совсем законопослушных, да еще у американцев под гарантию рекламной компании… И вот теперь ее привозят сюда и сообщают, что по всем документам ей принадлежит этот кошмар. Не огромный, сверкающий огнями спортивный центр в одном из престижных районов Москвы, а жалкая полуподвальная развалина с плесенью на стенах и гнилыми полами. Ее обманули, как простую дурочку, — показывали одно помещение, а продали совершенно другое. Всего одна буква в названии улицы — конец всему.