Нина Васина - Красная Шапочка, черные чулочки

Агелена подумала и уверенно ответила:

– Вполне.

– Расскажи о своем последнем дне перед взрывом, – попросила я Гамлета, уже собравшись уехать.

Я долго думала – спросить или нет. И решилась. Если уж ставить точку на его смерти, так жирную!

– А кому это надо? – спросил он.

– Мне надо. Освальду надо. Тебе надо.

– Мне не надо. Когда ты догадалась о бриллиантах?

– Не помню. Меня это не слишком волновало, а тут как-то все покатилось само собой.

– А ты знаешь, что я оставил тебя без средств специально?

– Не выдумывай, ты не такой ужасный злодей.

– Специально! – повысил он голос.

Вероятно, ярость его после похорон Кобрина в новой могиле еще не прошла.

– Я подумал, что ты проешь деньги за пару месяцев, я не ожидал такой выносливости. И, оставшись без средств, ты вынуждена будешь приехать на кладбище и откопать Кобру. Я всегда чувствовал, что ты что-то знаешь! – Он погрозил пальцем, я схватила этот палец и сжала в ладони. – Ты, и твой дядюшка, и Агелена!..

– Я ничего не знала, – поспешила заверить Гамлета Агелена. – Я как дурочка верила, что тело в могиле свояка Кубрика. Но, если подумать, после того как мы обнаружили на камнях цифры, можно было обойти все кладбище и поискать, где еще есть цифры на постаментах. Уж об этом-то мне стоило догадаться!

– Почему ты убежал в тот день? – утаскиваю я их от кладбища в свои проблемы.

– Странное такое наитие. Мне позвонили по телефону, когда я ехал ночью домой. Я разговаривал, вышел из машины с трубкой и забыл ее в спальне. Утром посмотрел в окно – а в моей машине возится Прикус. Знаешь, я сразу подумал о телефоне. Я позвал Освальда и отдал ему трубку, попросил запрятать и никому не показывать. А сам сделал ноги. В камере хранения на Киевском у меня уже три месяца лежало все необходимое для бегства.

– Все необходимое? А ты… Ты взял с собой рисунки Оси или какие-нибудь фотографии?

– Нет. Ничего не взял, как и полагается полному сироте, – грустно улыбнулся Гамлет.

– Почему ты подумал о взрывчатке?

– О, я об этом думал последние полгода каждый день. Я, конечно, не ожидал, что это будет Прикус, тем более не ожидал, что этот придурок рванет за мной на моей заминированной им же машине! Ты знаешь, я даже перестал деньги снимать с банковской карточки!

– Это почему? – удивилась я.

– Да понимаешь, Ося меня зачем-то спросил, куда бы я заложил взрывчатку, если бы хотел кого-нибудь взорвать. Я сказал, что заложил бы в банковский автомат у центрального офиса банка. Вот я, например, всегда брал деньги в одном и том же банкомате у банка.

– Ничего не понимаю, – пробормотала Агелена. – Ты имеешь что-то против банкоматов?

– Да нет, я объяснял ему, как сделать красиво. Человек проверяет каждый раз машину, квартиру, дачу. И совершенно спокойно сует свою карточку в банкомат, набирает код, и цепь замыкается именно на этот код. Красиво? Я рассказал, а потом почему-то боялся снимать деньги с карточки.

– Ты до такой степени не доверяешь Осе?

– Он умный парень. И деда любит, – пожал плечами Гамлет.

– Знаешь что? Я тебе тройню желаю!

– А мне-то за что? – встрепенулась Агелена.

– Прикус точно поехал за тобой?

– Я вывел мотоцикл, Прикус меня заметил. Не знаю, что ему было нужно, но он погнался за мной и даже сигналил. Я потом часто думал – может быть, он хотел просто поговорить?

– Ну да, поговорить о вечном, – грустно заметила я.

– Я не знаю, почему сработал взрыватель, но меня отбросило взрывом далеко – не пожалел Прикус начинки.

– Целоваться будете? – сонно спросила Агелена. – Если будете, давайте побыстрей, а то засну и не увижу!

– Не буду я с тобой целоваться, – заявила я Гамлету.

– Ой, какие мы гордые! Дай ножки обниму. – Он присел и обхватил мои ноги, целуя в коленки.

Вернувшись в Москву, я первым делом разбудила и обняла детей.

– Ты его видела? – спросил Ося.

– Видела. Он жив и здоров.

– Он обо мне спрашивал?

– Да, мы много о тебе говорили, – ответила я и не соврала.

– А Агелена толстая? – радовалась Нара.

– И опухшая!

– Надеюсь, у нее будет девочка?

– Мальчик!

– Сколько мы имеем? – перешел к делу Освальд.

– Триста пятьдесят тысяч на пятерых. Может, и больше. Нужно еще уточнить процент налога.

– Не густо, – посуровел Ося. – А кто четвертый и пятый?

– Агелена с маленьким, дурачок! – подсказала Нара.

– Дай мне это, – протянула я Осе ладонь.

Он посмотрел удивленно.

– Отдай мне это и про все забудь! Все кончено. Отдай!

Ося молча ушел.

– Разве ты не со всеми разобралась? – занервничала Нара. – Почему у меня на душе муторно?

– А где у тебя душа? – прижала я ее к себе.

– Тут где-то, – показала она на горло. – Подскочила и толчется, вздохнуть не дает.

– Мы поговорим с Осей немножко, а ты иди спать.

– Уверена? – прищурилась Нара. – Что-то мне тревожно.

– Не уверена, но ты все равно иди спать.

– Железное правило воспитания, – фыркнула она. – Я своим детям не буду давать спать вообще! Сон будет наградой!

Пришел Ося.

– Вот, – протянул он ладонь. А на ладони – ключ.

– Я просила не это. – Обмирая в предчувствии новой тайны и всех тяжелых последствий ее разгадывания, я даже закрылась руками.

– Это ключ от выхода на крышу. Пойдешь?

– На крышу? Обязательно. Давно не лазила по крышам ночью. Если честно, я вообще не лазила по крышам, тем более ночью, мне хватало рискованных развлечений дома, рядом с мамой. Ты уверен, что нам – туда?..

– Уверен. Это там.

– Тогда веди…

И вот на крыше, под шум ветра и летящего куда-то самолета, Ося протянул мне плотно перемотанный резинкой пакет.

– Это телефон? – не решалась я размотать резинку.

– Это трубка от радиотелефона. Зазвонил звонок, я нажал кнопку. Вот и все дела. – Вздохнув, Ося осмотрелся и спросил: – А почему звезд не видно?

– Осыпались, – ответила я. – Зажигай новые.

Мы помолчали, потом Ося вдруг спросил:

– Ты на меня донесешь?

– Что?..

– Ты такая правильная, даже бриллианты откопала только после того, как написала заявление на клад. Ты должна на меня донести. Меня не осудят, я еще несовершеннолетний. Это будет… сейчас вспомню – неумышленное действие, повлекшее за собой опасные для жизни последствия. Кажется, так.

– Ты что, говорил с Ёриком? – У меня даже дыхание перехватило.

– Нет, сам покопался в Уголовном кодексе, – просто ответил Ося. – Гамлет дал мне трубку, а сам побежал. Я посмотрел в окно, а в его машине – Прикус. А ведь Прикус обещал уехать далеко и не показываться! Нара взяла его кольцо, знаешь?

– Знаю, – кивнула я.

– Ну вот, а он спокойно роется в машине Гамлета! Я ведь не дурак – знаю, что такое замкнуть цепь. А потом телефон зазвонил – я нажал кнопку. Какой-то добрый человек позвонил в недобрый час.

– Это я позвонила, это я – добрый человек.

Ося поворачивает ко мне лицо и смотрит внимательно.

– Я позвонила Гамлету, я не знала, что у тебя в руках телефон, что цепь… как ты сказал?

– Замкнуть цепь. А вдруг я сделал это не случайно? Я ведь мог и не нажимать кнопку – пусть себе звонит! Я потом все думал, думал: кто же в конце концов оказался в машине?

– Случайно! – поспешно уверяю я Осю. – Я помню этот телефон, у него закрытый встроенный корпус и такое гнездо, что, если не присматриваться, сразу не заметишь, что трубки нет! Прикус наверняка даже не заметил отсутствия трубки. Иначе он бы почувствовал опасность и успел выскочить из машины. Видишь, как все кусочки сложились.

– А Нара взяла у него кольцо, – упорствует Ося.

– А я позвонила по телефону, который Гамлет тебе сбросил, как последний трус! Вместо того чтобы самому разобраться, он сунул эту трубку мальчику – сыну!

– Он знал, что я понимаю толк во взрывателях, – улыбнулся Ося. – Он знал!

– Он не имел права так делать! А ты не смей называть мои заявления доносами!

– А как мне их называть?

– Решением проблем!

– Будешь решать эту мою проблему? – спросил Ося, протягивая телефон.

– Проблема решилась сама собой, – сказала я, забирая телефон.

Мы зачем-то подошли к краю крыши и посмотрели вниз. Где-то далеко-далеко светился козырек над подъездом.

– Хорошо, что я привел тебя на крышу. Здесь все проблемы кажутся маленькими, – заметил Ося. – А я, наверное, уеду все-таки в Лондон. Я прошел все тестирования, мне даже по баллам полагается стипендия. Дед говорит – нельзя терять такую возможность.

– Дед говорит правильно. А ты меня не забудешь?

– Тебя? – совершенно искренне удивился Ося. – Племянницу моей невесты?

Мы постояли еще немного, глаза привыкли к темноте и обнаружили в небе несколько проколов, сквозь них пробивался слабый свет другой жизни.

– А ты меня не забудешь? – вдруг сильно обхватил меня Ося сзади, я покачнулась над пустотой внизу и, ничуть не испугавшись, ответила:

– Там посмотрим!..