Иоанна Хмелевская - Проза жизни

   И все же успех Кристины у мальчишек вовсе не соответствовал ее несравненной красоте. Краем уха слушая объяснение по математике, Тереска размышляла о причинах такого странного несоответствия. При виде Кристины ребята сначала обалдевали от восторга, но дальше начиналось непонятное: каждый сохранял дистанцию, отдавая предпочтение другим девчонкам, не таким красивым. И это при том, что Кристина со всеми держалась ровно, доброжелательно, безразлично, никого не выделяя и никому не вешаясь на шею.

   — В чем тут дело? — гадала Тереска. Мужчин должна притягивать недоступность, хотя бы для разнообразия.

   * Героиня романа Г. Сенкевича «Огнем и мечом» Можно ли считать Кристину недоступной? Вряд ли, покорить ее нетрудно, нашлось бы желание. У одного вот нашлось, и он покорил. Но за нее мужчинам полагалось бы просто драться. Наверное, в ней мало жизни, перебрала она с этим своим спокойствием...

   — Я думаю, наилучшим образом с этим справится Кемпиньская, - сладким голосом возвестила с кафедры Каракатица. - Если хотите, возьмитесь вдвоем с Букатувной.

   Понятия не имея, о чем идет речь, Тереска при упоминании своей фамилии невольно встала. Каракатица вроде бы ни о чем не спрашивала, так что отвечать не было надобности, и она просто стояла и бессмысленно таращилась на Каракатицу. Шпулька сидела рядом не шелохнувшись, и помощи от нее, судя по всему, ждать было нечего.

   — Итак, задача вам ясна, - продолжала Каракатица. - Я вижу, ты согласна. Пожертвователей, если таковые найдутся, будете записывать. Сама понимаешь, от результатов ваших стараний зависит многое. Можешь сесть.

   — О Боже, ты совсем рехнулась! — прошипела Шпулька убитым голосом. - Зачем ты согласилась?

   — Не знаю, - ответила Тереска тоже шепотом, тревожась и сокрушаясь. - Она поймала меня. А что ей нужно? Я ни слова не слышала.

   — Кемпиньская, это не значит, что вам надо уговариваться с Букатувной прямо сейчас!

   Только после звонка, уже на перемене, Тереска узнала, на какую страшную вещь дала молчаливое согласие.

   — Оглохла, что ли? — расстраивалась Шпулька. - Меня чуть удар не хватил. Кто нам пожертвует саженцы, люди продают их за деньги, может, ты собираешься нанять носильщика?

   — Ничего не понимаю, - совсем растерялась Тереска. - Какие саженцы, какой носильщик?! Что нам поручили ?

   — Посадить сад.

   — Нам?!

   — Всему классу. А мы должны достать саженцы и вообще всякий посадочный материал. Считается, что люди нам его подарят. Пожертвуют на богоугодное дело. Фрукты с этого сада пойдут для Дома Младенца, забыла, какого именно.

   — Матерь Божья! И где будет этот сад? Возле школы?

   — В Пирах. Запланирован в рамках программы по озеленению. Интересно, о чем ты думала, что до такой степени оглохла?

   — О Кристине, - кисло призналась Тереска. - Вот влипли! Кому взбрела в голову эта глупость?

   — А я и не знала, что могу вызывать такой захватывающий интерес, - вмешалась с вежливым удивлением оказавшаяся рядом Кристина. - Только не пытайся свалить всю вину на меня.

   — Педагогическому коллективу, - удрученно ответила Шпулька на вопрос Терески. - Общественно полезный труд, воспитательные плоды и все такое.

   — Погоди. Плоды будут через несколько лет! Нам что, копаться в этом саду и после окончания школы? Всю жизнь? Как это понимать?

   — Ой, не могу, - вздохнула Шпулька. - Никаких сил на тебя нет. - Ты и вправду все прослушала? — Кристина, растолкуй ей, мне надо прийти в себя.

   — Мы занимаемся садом только до выпускных экзаменов, - терпеливо объяснила Кристина. - Потом следующий класс, и так далее, пока существует школа, сад, Дом Младенца... Хотя нет, Дом Младенца еще только задумали, как и сад, его построят рядом с садом. Уже и участок выделили. А охранять будет сторож, с собакой, кто-то там обязан нанять. Сторожа, не собаку... Собаку лучше взять бездомную, заодно подкормим. Ухаживать за садом должны все классы, после уроков и по выходным. Мы только посадим. Заодно вся школа будет дышать свежим воздухом.

   — Соединим, значит, приятное с полезным, - обрадовалась Тереска, которая еще в полной мере не осознала всей тяжести взятых на себя обязательств. - И младенцы, и собака, и свежий воздух...

   — Святая простота, — сочувственно буркнула Шпулька и свесила голову, подперев подбородок рукой. Вся ее поза выражала безутешное отчаяние. - Каракатица там что-то еще заливала про разумную организацию труда и помощь, мол, все двадцать пять девчонок понемногу подсобят... Как бы не так! Не верю ни единому слову! А ты-то! Все сидят тише воды, ниже травы, чуть под парту не лезут, а ты вдруг выскакиваешь! Никакая собака нам не поможет, влипли мы по уши. Теперь вынь да положь им эти саженцы, да еще отборных сортов. Ты разбираешься в сортах? А как их прикажешь носить? На спине? Если, конечно, достанем! Ты знаешь, где их искать? Я — нет. А Тереске идея неожиданно начала нравиться, может, из-за бездомной собаки, которая благодаря им будет обеспечена пристанищем и едой. Тереска любила животных.

   — Найдутся, - беззаботно сказала она. - Мало, что ли, садовых участков вокруг? Уговорим людей поделиться, уж по одному деревцу каждый даст, не обеднеет. И потом, саженцы — это же не дубовые пни, они маленькие и легкие, штуки по две запросто унесем. Так что ничего страшного нам не грозит, кроме прогулок на свежем воздухе. Нагуляемся на всю оставшуюся жизнь.

   Шпулька отшатнулась от нее с ужасом, как от буйнопомешанной.

   — Это уж точно. Вдвоем нам этого занятия как раз хватит на всю оставшуюся жизнь. Послушай, Каракатица ведь не зря предупреждала, что не каждому это под силу! Знаешь, сколько их надо набрать?

   — Сколько?

   — Тысячу!

   — Сколько?!

   — Тысячу саженцев. Да, ты не ослышалась. Даже если они весят по килограмму, придется перетаскать целую тонну! Но лучше уж сразу рассчитывай тонн на десять!

   — О, Боже, - потрясение пискнула Тереска, потому что голос у нее отнялся.

   Шпулька отвернулась к Кристине, в отчаянии ероша волосы. Казалось, еще немного, и она начнет их на себе рвать.

   — Ты видишь, Кристина, до чего она меня доводит! С ней рехнуться можно! Скажи хотя бы, о чем ты думала?! — взвизгнула она, снова оборачиваясь к подруге. - О чем таком можно думать, чтобы не заметить, как на тебя взваливают десять тонн груза? Чем таким Кристина тебя пришибла?

   — Ну как же, обручилась, - встрепенулась Тереска. - Ты сама мне сказала. Кристина, это правда? Кристина кивком подтвердила.

   — И что? Ты и впрямь выйдешь за него замуж? Зачем тебе это? Все было всерьез? Прямо при свидетелях? А как отнеслись родители?

   — Какого черта я ей сказала об этом перед математикой? — рвала на себе волосы Шпулька. - Кто меня за язык тянул?

   — Родители ничего, согласны, - спокойно сказала Кристина. - Даже одобряют. Они знают его с детства. Я и вправду собираюсь за него замуж, но вообще поживем — увидим.

   — Как то есть? Раз вы помолвлены, раз ты собираешься, раз родители согласны, раз ничего не мешает...

   — Но не завтра же свадьба, верно? В лучшем случае — после выпускных экзаменов. Откуда мне знать, как все сложится?

   — Тогда какого лешего ты обручилась?

   — Чтобы не болтали лишнего. Родители у меня, понимаете, ужасно старомодные.

   Тереска сидела и смотрела на красивое, не замутненное никакими переживаниями лицо Кристины. Смотрела взбудораженно и даже ошеломленно. Жених, что за чертовщина! В наше время — и какие-то дурацкие женихи! Для чего они нужны? Нет, Кристина точно не от мира сего...

   И вдруг одноклассница показалась ей ужасно взрослой, ужасно опытной, обремененной знанием настоящей жизни и ответственностью перед нею, хотя она была старше Терески всего на год. В свои семнадцать лет она уже строила планы замужества, уже осуществляла их, и при этом предвидела, что всякое бывает, неизвестно еще, как жизнь обернется...

   Шпулька перестала убиваться над десятью тоннами древесины и тоже зачарованно засмотрелась на Кристину.

   — Ну, ты перестраховщица, - неуверенно сказала она. - Он же за тобой бегает? Любит тебя?

   — Беда в том, что я по уши в него влюблена, - вздохнула Кристина. - Он, конечно, тоже. Только у него может пройти.

   — А у тебя?

   — У меня нет. Я еще никогда и ни в кого не была влюблена. Он единственный на свете. Он такой чудесный, просто исключительный!

   Глаза ее озарились, словно откуда-то глубоко изнутри пробился волшебный свет, и Тереска почувствовала в сердце укол зависти. На ее глазах происходило чудо — расцветала великая взаимная любовь, но не она была участницей замечательного события, ей оставалась лишь роль стороннего наблюдателя. Как же так? Тереске тоже хотелось, чтобы ОН был хорошим, исключительным и по уши в нее влюбленным...

   При мысли о Богусе укол зависти стал еще ощутимее. Богусь, конечно, тоже чудесный и исключительный, но что касается влюбленности... Вот наказание! Вместо того, чтобы чувствовать себя на седьмом небе от счастья, приходится ждать и страдать в тревоге и неопределенности. Может быть, блаженное счастье доступно только натурам старомодным? Богусь в роли жениха... гм...