Маргарита Малинина - Лилии распускаются в полночь

Не одна я так решила. На пятидесятой минуте спектакля, учиненного фокусниками, а никакими не экстрасенсами, наши три соседки слева поднялись и куда-то удалились. Проводив их глазами, я уставилась на пустые сиденья, а затем… Затем увидела его. Он сидел через три места, которые занимали сестры. Это был Громов. Но меня он явно не замечал, настолько сосредоточенно следил за тем, что творилось на сцене. Однако его взор не выдавал ни малейшего интереса. Он пылал… ненавистью. Я пару раз моргнула ресницами, чтобы проверить, не показалось ли мне. Можно смеяться над этими людьми, можно даже негодовать по поводу потерянного времени, но… Как правильно сказала Юлька, можно же встать и уйти! Денег за вход никто не брал, на теплоходе все бесплатно, all inclusive. Откуда такая ненависть? Зачем такая злость? Еле слышно, практически одними губами, а не голосом Владлен Сергеевич презрительно прошептал:

– Клоуны!

В этот момент в зал влетела чайка. Так как сцена была ближе всего к выходу, что я отметила выше, птица попала сперва туда. Эвелина закричала и начала махать руками. Странно, что герой программы эти жесты уже не повторял. Не успел выучить? Не знаком с импровизацией? Очень возможно.

– Уберите это! Уберите! Охрана! – орала рослая полная женщина, размахивая руками и тряся всеми блестящими аксессуарами, надетыми на нее. Что и говорить, их было много. Одних бус из крупных золоченых колечек наберется с пятнадцать.

Кто-то особо остроумный заорал в ответ из зала:

– А вы загипнотизируйте ее! – и заржал. Многие тоже засмеялись. Значит, не одна я излишней доверчивостью не страдаю. Приятно, что дураков не много. Кстати, а как там моя подруга?

Только я наклонилась к ней, чтобы спросить, нравится ли ей шоу, как дикая птица, отстав от выступающей, полетела в центр зала и замерла прямо над нами. Я даже от шока забыла, что хотела сказать, и замерла с открытым ртом. Юлька тоже не шевелилась. Наконец, чайка издала ужасающий вопль и упала прямо ко мне на колени. Я немедленно вскочила, и трупик угодил мне в ноги. Кто-то совсем рядом взвизгнул, а Юлька закричала:

– Бедненькая!

– Ты про меня или про птицу? – глядя на белое недвижимое тельце, запричитала я чуть дрогнувшим голосом. Не скажу, что я неженка, мне и людские трупы часто доводилось видеть в жизни, но, во-первых, пернатые с самого детства отчего-то вызывали во мне чувства, весьма далекие от приязненных, а во-вторых, сказалась сама ситуация. Уж очень редко на меня пикируют мертвые чайки!

– Про птичку, конечно!

Юлька приготовилась плакать, а вот меня жалеть почему-то никому не приходило в голову. Я так и стояла, не в силах двинуться с места.

Разумеется, и здесь господин Громов не сплоховал. Отдал пару команд матросам, и в мгновение ока труп убрали. Притом так, что птица не задела меня ни одним пером. Отдышавшись, я глянула влево, чтобы поблагодарить неоднократного спасителя, однако того уже и след простыл.

Эвелина наотрез отказалась продолжать выступление, на этом треклятый концерт завершился.

По дороге на нижнюю палубу я передала Юльке разговор с Пашей. Подруга приняла мою сторону.

– То есть он накинулся на тебя лишь за то, что ты на восемь дней вывозишь меня из города? И за то, что ты уплываешь от Женьки, который после двух лет крепких отношений так жестоко предал тебя?

– Да-да! – закивала я, обрадовавшись. Меня поняли!

– Самойлов спятил – не иначе. Он вообще несколько месяцев не звонил, так при чем тут мой отъезд?

– Как несколько месяцев? – выпучила я глаза. – А как же день рождения?

– Только эсэмэску послал. И всё. Но не звал никуда.

– Но, может, он планировал для тебя что-то особенное? Как-то отметить хотел, а тут я!

– Ну да, – фыркнула подружка. – Что он мог мне готовить? К тому же, день рождения был двадцать первого, а сегодня уже тридцатое. Что-то тормозит твой Паша.

– Паша не мой, – хихикнула я, доставая из кармана ключ, так как мы уже спустились с лестницы и направились по коридору к своей каюте. – И он всегда тормозит.

– Кроме тех случаев, когда бывает больно шустр.

– Да, именно в такую фазу он мне выдал про этих экстрасенсов!

– Что выдал?

В номере я достала из чемодана скрепленные листы и передала Образцовой.

– Он полгода тусовался на их форуме. Аргументировал тем, что и сам ясновидящий, – Юлька покатилась от хохота. – Да-да! Сказал, что видит вещие сны. Так или иначе, но съезд экстрасенсов планировался здесь заранее. Паша отговаривал плыть. А я еще с ним спорила. Я ж не знала, что они такие… клоуны.

Сказав последнее слово, я призадумалась, вспоминая лицо Громова, а Юля, начав перелистывать трактат, возразила:

– И что, спорила? Правильно делала. Подумаешь, три экстрасенса неудачника со своими ассистентами. Максимальный ущерб – это то, что лайнер чуть не сгорел дотла. Больше этого кренделя до спичек не допустят, вот и все. Можем плыть спокойно.

– Ура! Образцова наконец-то научилась различать обманщиков и перестала верить людям на слово. Что с тобой?

– Старею, – хмыкнула та весело и углубилась в чтение сообщений форума.

Я достала плеер и стала слушать музыку. Через некоторое время предложила подружке сходить на разведку в бар. Там обещали устраивать каждую ночь дискотеку. Но Юля сморщилась, кинула бумажки на тумбу и, глядя на часы, сообщила:

– Двенадцатый час. Давай спать. А в бар можно и завтра.

– О’к!

Я проснулась от шума. Кто-то совсем рядом взрывал петарды. Странно, обычно фейерверк устраивают в ночь с первого на второе, а не в предыдущую. С другой стороны – по календарю уже Первомай, чего ждать? Я встала с намерением посетить апельсиновый санузел, но вместо этого накинула шелковый халатик и вышла из каюты. Даже не знаю, что это было. Любопытство? Какие-то подозрения? Интуиция?

Короче, я поднялась наверх. Немного понаблюдала, как с кормы шлюпочной палубы пускают фейерверк и орут пьяные сборища, и решила вернуться. Проходя мимо каюты с номером 101, я услышала голоса. Взрывы наверху стали затихать, между ними я отчетливо различила слово «чайка», потому затаилась. Голоса были мужскими.

– Может, не Горгон, а Горгона? – предположил один до ужаса серьезным тоном. Что за бред вообще? – Как и было первоначально: Медуза Горгона. Она же женщина!

– Нет, – отрезал второй незнакомец. – Горгон мужик!

– Хорошо. А помнишь вот это? – По-видимому, первый начал что-то декламировать, потому беру в кавычки: – «И белое падет к ногам. И живое станет мертвым. Ибо ангелы крылатые, что падают, предвещают смерть».

– Хочешь сказать, что белый крылатый ангел – это чайка?

Тут я невольно ахнула, потому как выходило, что труп чайки повлечет за собой новые смерти.

Стоп. Я что, схожу с ума? Подслушиваю под дверью каких-то психованных ребят, всерьез рассуждающих, что чайка является ангелом и вроде каким-то знаком. Может, они фильм какой-нибудь обсуждают, а я тут придумала себе…

К сожалению, мое междометие кто-то услышал.

– Там кто-то есть! – испуганно выдал первый.

– Иди проверь!

Я максимально тихо, но все же быстро добралась до каюты и закрылась изнутри за секунду до того, как открылась дверь интересной комнаты. Чуть постояв, я услышала:

– Тут никого нет!

– О боже, это был Горгон! – очевидно, второй тоже вышел, потому что голос слышался так же хорошо.

– Не знаю. Может, показалось? Пошли спать.

Хлопок – закрылась дверь. Я задышала свободнее и вернулась в постель, забыв посетить уборную.

– Здесь что-то происходит!

Я в изумлении уставилась в зеркало.

– Прав был Паша, здесь что-то нечисто!

Я медленно выплюнула зубную пасту, прополоскала рот, отложила зубную щетку, умылась, только потом, воззрившись вновь в зеркало, негромко произнесла свои первые за сегодняшний день слова:

– Я, кажется, запирала дверь… Или забыла?

– Знаешь, Юля, когда я хочу поговорить с человеком, какие-то замки и щеколды меня не остановят!

– М-да.

Шел одиннадцатый час, и завтрак мы немного проспали. Я пошла умываться первая, так как Любимова продолжала лениво потягиваться в постели в надежде еще вздремнуть. А теперь она ворвалась в санузел и уселась на крышку унитаза. Не постучала предварительно, не спросила, можно ли войти… Где воспитание у человека? А если бы я была неодета?

Я отвернулась от зеркала, в котором отражалась Любимова, чтобы разглядеть ее без посредников. Каштановые волосы взлохмачены, голубые глаза взирают тревожно и чуть безумно, халатик запахнут наспех, в итоге одна пола выглядывала из-под второй.

– Ты можешь толком сказать? И подоступнее, я по утрам плохо соображаю.

– Я вчера подслушала разговор наших соседей слева.

– Сестер?

– Да нет же, они напротив, через проход. У них трехместный номер. А по нашей стороне два двухместных. Там были два парня.

– О Боже… Макс?

– Что? Я не знаю.

Я вспомнила вчерашний разговор. После официальной части я решила поблагодарить его за сиреневый шарик, за то, что он не побоялся перед всеми выклянчить его у ведущего. Максим удивился, дескать, что такого. Спросил, где мы остановились. Я назвала номер каюты, Макс сказал, что они четверо тоже расположились на нижней палубе. Занимают три каюты. Я только хотела уточнить, он в одиночной живет или с кем-то, да не успела: тамаде вздумалось начать дурацкие, детские, позорящие взрослых интеллигентных людей игры, и мы с подружкой слиняли с палубы.