Лариса Ильина - Беги, Люба, беги!

— Бегите туда, — схватив меня за плечо, скороговоркой зашептал Коля и махнул рукой, — там калитка. Через две минуты не приду — уходите.

Он толкнул меня в сторону, и не успела я даже открыть рот, как он исчез в окне.

Страх захлестнул волной, ноги моментально ослабли. Я с трудом удержалась, чтобы не плюхнуться прямо на землю. Бес попал по колену ботинком, теперь оно пухло и омерзительно ныло, не давая выпрямить ногу. Я завертелась под окном, скуля от растерянности и беспомощности. Меж тем из распахнутого, окна доносился грохот, словно там взялись переставлять мебель с пола на потолок, и раздавались голоса, назвать которые человеческими я бы не решилась. Сколько прошло времени, прежде чем шум стих, сказать не берусь. Я была в отчаянии. Вдруг послышались шаги. Я испуганно вытянула шею, но из-за угла неожиданно появился Ферапонтов.

— Коленька... — полузадушенно захрипела я.

— Любовь Петровна! Ну где же вы! Я вас там ищу... Вы что, — увидев мое зареванное лицо, удивленно хмыкнул сосед, — испугались?

Испугалась — мягко сказано. Я торопливо закивала, по инерции всхлипывая. Честно сказать, я уже не очень-то надеялась увидеть Ферапонтова живым.

— Идемте, — протягивая руку, позвал он.

Позабыв о коленке, я радостно рванула с места. Хорошо, что Колька меня держал, иначе я пропахала бы носом метров пять, а эта земля была не самая мягкая из того, что мне встречалось. На миг от боли даже в глазах помутилось. Я вцепилась в Колькину куртку, он подхватил меня на руки, испуганно заглядывая в лицо:

— Любовь Петровна, что с вами?

— Коленка... — слабо отозвалась я.

Коля не стал терять время, решительно припустив вдоль кустов. Вокруг замелькали ветки деревьев, на мгновение показался деревянный забор, потом я почувствовала, что Коля пнул калитку. Темнота царила кромешная, и как он здесь ориентировался, знал он один. Покружив среди каких-то построек и заборов, мы вдруг оказались возле заляпанной грязью белой «Нивы». Коля открыл дверцу, сгрузил меня на сиденье и устроился за рулем.

— Что с ногой? — заводя машину, взглянул на меня сосед. Я замялась, раздумывая, стоит ли рассказывать все подробности, но он в них, видимо, и не нуждался. — Любовь Петровна, он вас избил? — Ферапонтов смотрел сурово, и я, припомнив, что врать ему пустой номер, неуверенно кивнула. Глаза соседа потемнели сродни свинцовой туче. «Нива» рванула с места. И вдруг раздался страшный грохот. Над крышами взметнулся огненный столб, брызнувший во все стороны снопом ослепительных искр. Я закрыла уши руками и завизжала. Небо осветилось багряным заревом, с деревьев взмыла в небо испуганная стая птиц. «Нива» меж тем вырулила на шоссе.

— Что это? — оглядываясь назад, спросила я.

— С газом, наверное, не умеют обращаться, — меланхолично пожав плечами, отозвался Ферапонтов.

Дом, где мне довелось коротать не самую удачную в моей жизни ночь, оказался не так далеко от города. Мелькнул дорожный указатель «дер. Антоновка — 28 км», я проводила его взглядом и задумалась. Горячечная суета немного схлынула, и в голову полезли вполне законно возникающие вопросы. Откуда здесь взялся Ферапонтов? Что случилось с Бесом? Почему взорвался дом? Чья это машина? Куда мы едем?.. Невзирая на то, что болело у меня все от пяток до затылка, я развернулась и глянула на сосредоточенный профиль водителя.

— Коля, как ты меня нашел?

— Очень просто... Это дом матери Беса... Тигрин -знал, что тут не будут искать.

— А... ты? Знал? Откуда ты вообще узнал, что меня увезли?

— Лида сказала, — пожал плечами Коля.

— Лидка?! — завопила я, хватая его за руку. — Где она? Что с ней?

— Она в полном порядке. С мамой, в надежном месте. Придется ей там посидеть какое-то время... — сдержанно отозвался он. — Но если вы не прекратите меня за руки хватать, мы в кювет свалимся... — Я опомнилась и поджала ладошки, как зайчик. — Возле проходной «Медирона» я увидел желтую «Ниву». За рулем мужчина, рядом Нина Сергеевна. Она Сказала, что вы позвонили и велели приехать на дальний перекресток, но вас там нет. Мы вернулись к перекрестку, я вокруг обошел. Вижу: стоит «СААБ», а из двери нога гипсовая торчит. Я видел, как он выезжал из центра, но даже во сне не мог представить, кто за рулем! — Коля засмеялся. Я не разделяла его веселья, поскольку считала, что ехала весьма прилично, если не считать, что ободрала машину со всех боков. — Лида мне кое-что передала. Сказала, что для вас это очень важно.

— Это у тебя? — взволнованно спросила я. Ферапонтов покачал головой, и внутри у меня все похолодело. Неужели все было напрасно? — Где?

Я ждала ответа в таком напряжении, что взмокли ладони.

— У того, кому вы велели передать. У Валерки Мытарина.

— Да? — глупо переспросила я и рассмеялась от облегчения. — Правда?

Жизнь вдруг показалась замечательной штукой, даже несмотря на то, что шевелиться было пребольно и на запястьях звенели наручники.

— А куда мы едем? — спросила я, когда разум возобладал над чувствами. — Коля, я не могу в город. Меня там ищут! Везде. И дома; и у знакомых.

— Знаю, — кивнул Ферапонтов и снова поглядел на меня. — Все будет хорошо, я обещаю.

Мы подъехали к городу, впереди был пост ГАИ. Коля свернул на размытую грунтовку, уходящую в лесную темень. Метров через пятьдесят «Нива» приткнулась к кустам, он заглушил мотор, кинул ключи на сиденье и вылез.

— На этой машине нам в город не въехать, — заявил, открывая мою дверцу, — придется дальше пешочком.

Новость поставила меня в тупик. Идти я не могу. Во-первых, потому что болит колено, во-вторых, потому что я босая. Обувь осталась в прихожей, там, где меня застукал Бес. Правда, теперь и от прихожей мало чего осталось. Пока я растерянно моргала на Ферапонтова, он решил проблему просто: снова сгреб меня в охапку и без разговоров припустил через лесок. Мне было неловко, да и Колю было жаль, поэтому я помалкивала, цепко держась за богатырскую шею. Сосед шел ходко, хорошо ориентируясь в потемках. Минут через пятнадцать мы вышли к дороге, а еще через пару минут подошли к бензоколонке. Коля сгрузил меня возле куста, подальше от фонарей и исчез. Не успела я оглядеться вокруг, как рядом притормозил старенький потрепанный «Москвич». За рулем был Ферапонтов. Не переставая изумляться, я устроилась рядом.

Выяснить по дороге, почему Коля замашками стал больше походить на Рэмбо, чем на самого себя, я не успела. Машина протарахтела до улицы Королева, повернула к универмагу и встала. Ритуал повторился: ключи на сиденье, меня на руки. Пройдя несколько двориков, мы оказались на Донской улице, в квартале аккуратных четырехэтажных домиков. Район был тихий и богатый, было любопытно, к кому мы приехали в гости. Коля решительно вошел в подъезд крайнего дома и поднялся на второй этаж.

— Пришли! — сказал он, поставил меня на ноги и достал ключи.

Квартира была большая, с дорогой современной обстановкой. Но почему-то казалась холодной и нежилой, словно тот, кто делал здесь ремонт и расставлял мебель, ничуть не беспокоился об уюте. Пока я, переминаясь на коврике, оглядывалась по сторонам, Коля скрылся в одной из комнат.

— Надо наручники снять... Сейчас! — Достав инструмент, он в два счета открыл браслеты. — Да вы замерзли совсем! — вдруг удивился он, ощупывая мои пальцы, потом глянул вниз и крякнул: — Вы же простудитесь! — Звучащее в его голосе негодование позволяло думать, что я ради собственного веселья бегала по холоду в одних чулках. — Надо коньяка выпить!

— Нет уж, — отмахнулась я, — не хочу никакого коньяка. У меня и без него ум за разум заходит!

Ферапонтов нахмурился и, скрываясь в одной из комнат, отрезал:

— Надо! Вы в меня пилюли совали — я молчал!

В общем-то, он был прав — ноги у меня совершенно заледенели. Рядом стоял широкий бархатный пуфик, я села и потянулась к окоченевшим ступням. Взгляд упал в угол, и я тихо удивленно ойкнула. «Отдаю тебе свою любовь!» — призывно алело атласное сердечко. На полу стояли черные шлепанцы,те самые, что я привезла из Германии. Это квартира... Ферапонтова?

— Вот, надевайте! — Коля продемонстрировал пару носков запредельного размера.

— Спасибо, — промямлила я, отчаянно борясь с приступом любопытства. — А поменьше нет?

— Нет.

Что ж, по крайней мере, женщин здесь не водится... Пока я об этом думала, Коля опустился на корточки и принялся растирать мои ступни с таким усердием, что я едва не свалилась с пуфика. Потом помог доковылять до комнаты, усадил на широкий полукруглый диван и ушел на кухню. Вернулся с коньяком и порезанными на дольки лимоном и яблоком.

— Пейте! Врачи рекомендуют!

Кое-как осилив рюмочку, я устало откинулась на мягкую спинку. За окном светало, у меня уже и правда в голове все мешалось, но кое-что выяснить я должна была.

— Слушай, — едва ворочая внезапно отяжелевшим языком, заговорила я, — мне надо у тебя спросить...