Шарль Эксбрайа - Не сердитесь, Иможен! Возвращение Иможен

– Как вы наверняка знаете, мисс, я был женат… Ничего не могу сказать, моя Катриона – хорошая женщина, но Господь прибрал ее к себе пять лет назад, и, если честно, меня тяготит одиночество…

– Я понимаю вас, мистер Мак–Дональд… и тоже порой чувствую себя очень одинокой…

Подслушивавшая у кухонной двери миссис Элрой ликовала.

– Положа руку на сердце, мисс, я никак не пойму, почему такая женщина не вышла замуж…

– Я была обручена… но мой жених погиб при исполнении служебного долга.

– О, приношу вам свои соболезнования, мисс, и простите меня…

– Ничего–ничего… А как вам нравится у нас в Каллендере?

– Я уже бывал в вашем милом городке и сегодня снова с удовольствием погулял по улицам… А потом отправился в сторону Троссакса и выпил стаканчик в гостинице…

– «Черный Лебедь»?

– О, я вижу, вы ее знаете…

– Еще бы мне забыть «Черного Лебедя»! Именно там я впервые убила человека!

Ангус, слегка приоткрыв рот, испуганно воззрился на Иможен.

– Простите, не понял… – пробормотал он.

Твердо решив показать гостю, что он имеет дело отнюдь не с первой встречной, мисс Мак–Картри пустилась в объяснения.

– Три года назад, когда я работала в разведке…

Иможен говорила так естественно и просто, что Мак–Дональд слегка растерялся, не зная, кто перед ним: то ли героиня, самая необыкновенная из всех знакомых ему женщин, то ли сумасшедшая.

– Насколько я понимаю, мисс, вы очень опасная особа?

Иможен очаровательно рассмеялась и опустила глаза, тщетно пытаясь расправить давно смирившуюся с самым скромным положением грудь.

– Ничего подобного, мистер Мак–Дональд, – проворковала она. – Может, оболочка и грубовата, но под ней скрывается нежная душа…

Гость возразил. По его мнению, напротив, мисс Мак–Картри – прелестная женщина и похожа на настоящую леди. В таком, явно преувеличенном заявлении Иможен усмотрела признаки зарождающейся любви. Решив, что небольшая порция ревности делу не повредит, и совершенно запамятовав, что те, кто некогда за ней ухаживали, на самом деле оказались подлыми обманщиками (кроме инспектора Скиннера, разумеется), мисс Мак–Картри с увлечением начала:

– Я очень любила свою работу, мистер Мак–Дональд, но она потребовала от меня немалых жертв…

Тон хозяйки дома поразил Ангуса. Теперь он испытывал к этой высокой рыжей женщине особое почтение – судя по всему, она далеко не так проста, как кажется… Гость хотел поделиться этими соображениями с мисс Мак–Картри, но она слишком торопилась изложить свое возвышенное кредо:

– Нельзя, посвятив себя защите государственных интересов, думать о личном счастье!

Ангус Мак–Дональд тут же решил, что, женившись на мисс Мак–Картри, он, быть может, получит дворянство. Как и все обитатели гор, Ангус обладал богатым воображением, а потому без труда представил, как в поместье Балморал стреляет куропаток вместе с герцогом Эдинбургским, запросто называя его Филиппом.

– Как вы, вероятно, догадываетесь, дорогой мистер Мак–Дональд, за мной не раз ухаживали…

Всем своим видом гость показал, что, добиваясь благосклонности Иможен, мужчины Соединенного Королевства проявили исключительно тонкий вкус. А Иможен, наливая Ангусу новую чашку чаю, кокетливо продолжала:

– Например, я хорошо помню беднягу Эндрю Линдсея[30]… Он так меня осаждал на берегу озера Веннахар…

– А почему – беднягу, мисс Мак–Картри?

– Потому что мне пришлось избавиться от него довольно жестоко, мистер Мак–Дональд.

– Правда? И как же вы это сделали, мисс, не сочтите за бестактность?

– Я разбила ему голову здоровенным булыжником!

От волнения Ангус уронил чашку с блюдцем.

– Вы… ему… раз…

– О, мистер Мак–Дональд, ваш чай!

Только теперь гость почувствовал, что раскаленная жидкость вылилась ему на брюки, обжигая кожу. Однако хорошее воспитание заставило его сдержаться.

– О, прошу прощения, мисс… Мне очень неловко…

– Пустяки!… Вот, возьмите салфетку и промокните пятно…

Пока гость безропотно вытирался, Иможен подняла с пола посуду. К счастью, ковер смягчил удар и ничего не разбилось.

– Как видите, мистер Мак–Дональд, никаких осколков!

– Это… ваш рассказ, мисс… Он удивил меня до такой степени, что…

Но, опьяненная собственной славой, Иможен совершенно не понимала, что творится в душе ее гостя.

– Ну, я не всегда действую так решительно, – продолжала она. Вот, скажем, с Гованом Россом…

– Еще один влюбленный?

– Господи Боже, ну да! Придумав якобы пикник, он заманил меня в Троссакс и там…

Мисс Мак–Картри стыдливо опустила глаза.

– …попытался действовать силой…

Окаменев от изумления, Мак–Дональд тщился представить себе безумца, отважившегося на такое рискованное дело.

– Но я его хорошенько стукнула и, связав по рукам и ногам, доставила в полицейский участок!

Ангус заскучал о своих овцах.

– По правде говоря, мистер Мак–Дональд, они были мне совершенно безразличны, поэтому я без сожалений поступила так, как они заслуживали…

Ангус подумал, что безразличие мисс Мак–Картри выглядит довольно кровожадно. А та совсем погрузилась в воспоминания, почти неосознанно перекраивая прошлое на новый лад:

– Меня всерьез увлек только один… Аллан Каннингэм… Очень красивый и еще совсем молодой мужчина… Он признался мне в любви и предложил руку и сердце, а потом струсил, дурень этакий… и пытался бежать, нарушив слово…

Честно говоря, Ангус и сам с удовольствием подыскал бы подходящий предлог откланяться и мысленно от души поддержал неизвестного ему Каннингэма.

– Но я не из тех, кто позволяет играть своими чувствами, мистер Мак–Дональд!

– Н…не сомневаюсь, мисс…

– Поэтому я отправилась за Каннингэмом в Эдинбург, где он без моего ведома содержал ночное кабаре.

– И… что же?

– Вместо того, чтобы покаяться и попросить прощения, он приказал выставить меня за дверь! Не стану скрывать, мистер Мак–Дональд, если смерть остальных оставила меня совершенно равнодушной, то, когда мне пришлось стрелять в Аллана, мне было очень грустно…

Ангус вскочил, но обмякшие ноги отказывались нести его к двери. Иможен удивленно посмотрела на гостя:

– Что с вами?

– И… никто не помешал вам… совершить это… убийство?

– А как же! Телохранитель… Поэтому сначала мне пришлось пристрелить его!

Забыв о шляпе, Ангус Мак–Дональд, как кенгуру, одним прыжком оказался у выхода и повернул ручку. Дверь так и осталась распахнутой настежь, а гость, с невероятной для его возраста и комплекции прытью, промчался по саду и, прежде чем Иможен опомнилась от удивления, уже галопировал по дороге.

В тот вечер миссис Элрой очень рано ушла от мисс Мак–Картри и к тому же – в отвратительном настроении. Она сердилась на хозяйку за внезапное бегство своего родича и замучила ее расспросами:

– Но, в конце–то концов, что вы ему сделали? И что на него нашло?

Иможен со все возрастающим раздражением ответствовала, что понятия не имеет и вообще нечего, мол, удивляться странному поведению человека, больше привыкшего жить среди овец. Последнее замечание совсем разозлило миссис Элрой, усмотревшую в нем желание запятнать честь ее семьи. Но, во избежание скандала, она мудро решила уйти пораньше, тем более, что вопреки здравому смыслу, надеялась застать дома Ангуса.

Оставшись одна, Иможен стала костерить на все лады сначала старую служанку, потом этого грубияна Мак–Дональда и, наконец, поскольку рядом никого не было и она ни на ком не могла сорвать обиду, призналась самой себе, что никто не виноват – это она, мисс Мак–Картри, насмерть перепугала гостя своими рассказами. Решительно ей не везет с воздыхателями! И теперь Иможен навсегда останется одна! Эта мысль так расстроила шотландку, что она едва не расплакалась. И что за черт дернул ее скрывать от бедолаги Ангуса, кем на самом деле оказались эти так называемые поклонники? Мисс Мак–Картри не привыкла раскаиваться в своих поступках, и одно то, с каким ожесточением она себя ругала, ясно говорило о степени ее огорчения. В конце концов Иможен так разозлилась на себя и на весь белый свет, что решила не ужинать. Ангус–то был и вправду очень симпатичный малый. Как жаль…

В восемь часов вечера мисс Мак–Картри потягивала вечернюю порцию виски и пыталась читать роман, но глаза бежали по строчкам, а мысли витали далеко–далеко. Зазвонил телефон. Шотландка поспешно встала, надеясь, что это Мак–Дональд хочет попросить прощения за слишком поспешный уход.

– Алло! – самым любезным тоном сказала Иможен.

– Мисс Мак–Картри?

– Она самая!

– Это Дугал Гастингс.

Иможен с величайшим трудом сдержала изумленное восклицание.