Валерий Лапикур - С. С. С. Р. (связано, спаено, схвачено, расплачено)

- Ну, так вот, он ко мне не с улицы пришел, а по звонку.

- Какому звонку? В рельс? У вас же телефона нет. Вы ж как мне позвонить, так каждый раз соседей в расходы вводите.

- Не было телефона, а теперь есть! И даже с этой… как ее… трубкой без проводов. Квартирант поставил и говорит: пользуйтесь, дорогая Марь-Ильинична, сколько угодно, не стесняйтесь, все равно фирма платит.

- Какая фирма? «Лохов и сыновья»?

- Серьезная. Настоящая. Он, знаешь, на кого работает, квартирант мой?

- На кого? Не на ЦРУ часом? Дай, конечно, Бог, вас бы тогда как пособницу повязали. Но не с моим счастьем.

- Смейся-смейся. Его хозяин - главный в нашей области.

- Кто, губернатор? Он что - с особняка съехал и в ваш Новозадвинск перебрался? На квартиру? Ну, если это правда, то вы здесь посидите, а я сбегаю в редакцию. Меня за такую сенсацию шеф на руках носить будет.

- Ну, ошиблась я. Он не в нашей области главный, а у нашего депутата. То есть - не просто у депутата, а у этого… как его…

- У сенатора, что ли?

- Во-во! Сам лично к соседям позвонил, пригласил меня к телефону и говорит: уважаемая Марья Ильинична, не стеснит ли вас сдать комнату моему представителю в вашем городе?

- Кто? Сам Тошман позвонил?

- Да нет, тот, что после него главный. Одноклассник твой, между прочим. И все помнит - не то, что некоторые. Сразу после того, как моим здоровьем поинтересовался, тут же: а как там друзья моей юности - дочка ваша с супругом? Сто лет, говорит, не виделись, а вроде ж в одном городе живем. Хотя бы позвонили.

Федорин был явно обескуражен. Он и в самом деле учился в одном классе с нынешним помощником члена Совета Федераций по их округу. Однако никакой особенной дружбы они тогда не водили. После выпуска удачливый отличник отправился поступать в МГИМО, а Федорин загремел под барабан в ряды еще советской армии. Более того - на пресс-конференциях, где они пересекались, всесильный помощник знаменитого сенатора никак не выделял своего бывшего однокашника из общей матюганской пишущей братии. Похоже, завралась Кошкодавова, как старый большевик в мемуарах.

А Теща, почувствовав федоринскую обескураженность, ехидно добавила:

- Так что я, зятек, сейчас, может быть, поболе тебя зарабатываю. А если я им всю квартиру под офис сдам, так я вообще, может быть, уговорю дочку с работы уйти и своим здоровьем наконец-то заняться.

- Да она ничем, кроме здоровья, и не занимается. А насчет ее работы, так от нее одна вывеска осталась и трудовая книжка.

- Не знаю, не знаю, не знаю, - отмахнулась Кошкодамова. - правду мое сердце чуяло: не стоило нам с тобой связываться.

И тут Федорина как кто-то за язык потянул да еще в спину толкнул:

- А вот мое сердце, гражданка Кошкодавова, кое-что другое чует. А именно - пока некоторые тещи по чужим городам нетрудовые доходы делят и зятьям в глаза скачут, у них самих дома серьезные неприятности с большими хлопотами ожидаются. Или уже произошли. Так что, дражайшая Марь-Ильинична, сколько там осталось до отхода вашего поезда?

Теща тупо посмотрела на Федорина, помолчала, а потом развернулась и пошагала на кухню, по дороге чуть не въехав бюстом зятю в зубы. Поставила на плиту кастрюлю и стала переливать в нее молоко из бидончика.

Продолжать дискуссию у Федорина не было ни здоровья, ни времени. За ним еще числился, так сказать, «хвост» из неотвеченного письма в редакцию. Какой-то бдительный читатель пенсионного возраста требовал срочной реакции на свой сигнал. Так что, хочешь -не хочешь, а езжай, Федорин, на противоположный конец Матюганска, разберись и доложи. И по возможности материальчик настрочи. В рубрике: «Редакционное расследование». Чего расследование? Стащил или не стащил сосед у нашего пенсионера с приусадебной грядки пяток кабаков, баклажанов или еще какого икромечущего овоща?

Дедуля оказался дотошный. Но с чего он взъелся на соседа, уже и сам не помнил. Федорин поговорил с ним, поговорил с соседом, помирил обоих и потопал потихоньку к ближайшей остановке. Понимая, что транспорта ждать придется долгонько, устроился на скамеечке и задумался.

Ну что за народ, вот взять хотя бы этого дедулю? Делать нечего - так запишись в кружок макраме. А то ведь - устраивает тарарам, а сам не помнит, с какой стати. Ну, точно, как его Теща. У этой вообще не память, а песня! Вот молоко в кастрюлю налила, а огонь под ней зажечь вполне могла и забыть.

Да нет, не забыла. Зато забыла вообще, что молоко это самое кипятить поставила. Пошла в комнату, легла, уснула. А молочко-то вскипело… и потекло… и газ сейчас на всю квартиру фурычит…

Опять!?

Опять этот «внутренний голос»?

Но в этот раз Федорин не задавался вопросом, откуда и кто у него в голове бубнит. Главное - немедленно проверить, что там дома творится. Эх, была бы мобилка…

Впрочем, любая проблема решается не единственным способом. Мобилки нет - и не надо. Есть аптека на углу, а в аптеке провизор знакомый. И не жлоб, в ответ на просьбу дать позвонить не станет делать морду ящиком и бубнить, что это, мол, не положено.

Так что через минуту Федорин уже слушал нудные гудки в трубке. Подходить к телефону мадам Кошкодавова явно не желала. Что было особенно странно, потому что именно сегодня ожидала звонка дочери с курорта.

Есть еще один вариант - Зося. Двоюродная сестрица Федорина, работает в парикмахерской, которая в соседнем подъезде их же дома.

- Рыжик, привет! Дело есть! Поработай юным тимуровцем.

- Ой, привет! А что надо? Старушку через дорогу перевести? Так это я запросто. Я сегодня перекрасилась в такой цвет - насыщенный-перенасыщенный! Все водители меня за красный светофор будут принимать. Хочешь - и твою благоверную так покрашу.

- Рыженький, сделай, что я прошу, а тогда можешь ее хоть в салатовый красить! Загляни к нам домой, проверь, что тетя Маня делает. Главное - понюхай, не пахнет ли газом на лестнице. Понимаешь, пока я домой доеду, от самого дома, может, уже и крыши не останется…

Зоська, девушка сообразительная, поняла все с одной фразы.

- Не боись, я сейчас все проверю. Если что - буду звонить «ноль-один, ноль-два, ноль-три».

- Только в дверь не звони! Постучи лучше! - проорал Федорин в трубку, - Так, на всякий случай!

- Братец-кролик, мог бы и не напоминать. Это у меня, а не у тебя диплом электротехника.

Что звонить по указанным номерам таки придется, стало ясно еще на лестничной клетке - там уже изрядно газом даже не пахло, а смердело. Хорошо, что Зоська знала, где брат запасной ключ прячет. Минутное дело - распахнуть дверь, устроить сквозняк - благо была открыта форточка в комнате, где Теща дрыхла. Но все равно - газом тетя изрядно надышалась. Когда «скорая» привела жертву забывчивости в чувство, она повела глазами, уставилась на Зоську и резко спросила:

- Чего здесь делает эта шкурка от помидора?

«Шкурка от помидора» была удивлена больше, чем если бы в ее парикмахерскую ввалились «Бони М» в полном составе и попросили сделать им химическую завивку.

- Теть Мань, вы чего?

- Ничего! Граждане, я эту девицу не знаю!

Видать, сбил с толку теть-Маню насыщенный-перенасыщенный цвет новой Зосиной прически. Но вот ведь - в комнате куча людей, которых тетя тоже впервые видит, а прицепилась почему-то именно к ней, к Зосе.

- Вот спасибочки вам в шапочку, тетя Маня. Я вам, между прочим, жизнь спасла! А вы обзываетесь! В следующий раз тонуть будете - так я вам гирю брошу, чтоб долго не мучились. И вообще, я вам теперь прическу надурняк только в морге сделаю!

Так что, когда Федорин наконец добрался домой, ему оставалось только воспользоваться случаем - так сказать, и рыбку съесть, и косточкой не подавиться. Сиречь - прочесть доклад на тему забывчивости некоторых женщин слегка пожилого возраста как угрозы безопасности окружающей среды. Естественно, отэксплуатировал он этот шанс так же радостно, как если бы стоял у барабана на «Поле чудес». И речь произнес, и завершил ее почти с великолепными интонациями самого Якубовича:

- Я более чем уверен, что, уезжая второпях, вы и дверь в квартиру запереть забыли. Что? Не забыли? Да правда ли!

Теща побелела, охнула - и бросилась искать расписание поездов. Пошарила на полке, в одном ящике, другом… Рванула на себя третий - тот самый, злополучный!

Что было дальше, рассказывать? Или не надо, и сами представляете? Ну, тогда заодно представьте и грохот, с которым сначала вывалился на пол ящик, а потом на него же приземлилась Кошкодамова.

Федорин переступил поверженное тело и с видом: «А я что говорил? Мало того, что все забывает, родню не узнает, так еще и мебель ломает!» - победителем вышел из кухни.

Итак, хоть и позже, чем хотелось бы, но счастливый момент все-таки наступил: Федорин проводил Тещу на вокзал и даже билет ей купил за свои. Правда - плацкартный. Уже и вещички ее в вагон занес, и аккуратненько там расположил, и все наставления выслушал, и все жалобы на некоторых по имени неназванных зятьев тоже мимо ушей пропустил, и сожаление высказал, что недолго гостили-с… Собрался уж откланяться честь по чести, мол, пора, мама, - вам в Новозадвинск, а мне на работу, - как вдруг что-то как под дых садануло.