Дарья Донцова - Летучий самозванец

– Похоже, дядя племянника не уважает, – язвительно заявила я, оглядываясь вокруг. – Тут просторней и шикарней, чем у нас. Как думаешь, почему племянничка поселили в норе, а воспитаннице предоставили люкс?

– Вероятно, Катя хотела устроить Лизе запоминающийся отдых, – предположил Юрасик. – Девушка вылетала из родного интерната, вот директриса и сделала широкий жест.

– Постой! Ты говорил, что Катя – организатор приюта, – напомнила я.

– Точно, – подтвердил Юра. – И она же им заведует, полная хозяйка.

– Хобби с нагрузкой.

Богатые женщины, как правило, предпочитают отделываться деньгами, мало кто хочет ежедневно возиться с чужими детьми. Директору приюта приходится нелегко – он и педагог, и воспитатель, и бухгалтер, и завхоз, и все прочее вместе.

– Добавь сюда еще и няню, – серьезно подсказал Юра. – Катерина целиком и полностью посвятила себя чужим детям. Наверное, потому, что у них с Василием Олеговичем всего один сын, и тот давно не живет с родителями. Если хочешь, потом расскажу тебе про приют, но сейчас давай осмотрим каюту. Что выбирашь? Санузел или спальню?

– Ванную, она меньше, – сделала я эгоистичный выбор и вошла в помещение с душевой кабинкой, унитазом и раковиной.

Минут через пятнадцать Юра спросил:

– Ну, как дела?

– Первое впечатление: Лиза неряха. Второе. Она невероятная кокетка, позволяющая себе большие траты, – сказала я, возвращаясь в комнату.

Шумаков, стоявший у шкафа, обернулся:

– Да? Мотивируй свои наблюдения.

Я принялась загибать пальцы:

– В стакане нет зубной щетки и пасты, на полочке только губная помада, и все. Более чем дешевое средство макияжа, его купили в переходе у метро. Елизавета не особенно заботилась о гигиене полости рта, не имела крема для лица, дезодоранта, пенки для умывания.

– У приютской девочки нет карманных денег, – возразил Юра. – Наверное, Лиза приобрела самое важное для себя!

– Она жила в доме у Кати, – перебила я его. – Неужели благодетельница не могла дать девушке щетку и пасту? Тратит миллионы на приют и пожалела сто рублей? Но вот теперь внимание! В ванной нет халата!

– Эко удивление, – фыркнул Юра. – Есть женщины, которые их не носят, просто заворачиваются в большое полотенце.

Во мне неожиданно подняла голову ревность:

– И ты таких знал?

– Не-а, – поспешил откреститься Юра, – приятели рассказывали. И опять же, откуда у сироты подобные изыски? Выдали пижаму – и радуйся.

Я торжествующе ткнула пальцем в пол:

– Но здесь стоят очень симпатичные домашние туфельки характерного вида, они…

– Зачем цепляться к ерунде? – не дослушал меня Шумаков. – Тапки есть у всех.

– Даже у тех, кто в полотенце чапает к кровати, – не удержалась я. – Изволь выслушать меня внимательно. Ну-ка, глянь.

– Так слушать или смотреть? – с самым серьезным видом осведомился Юра.

– А два действия одновременно совершить слабо? – обозлилась я. – Ну и как тебе обувь?

– Ничего, – равнодушно отреагировал Юра. – На мой взгляд, неудобная, высокий каблук, пальцы открыты, пятка наружу. В таких холодно, и ноги не отдыхают. Анька, моя сестра, ходит в прикольных чунях из овчины. И эти босопятки непрактичны, у них розовый помпон из пуха, начнешь щи готовить, капнешь на него, и, прощай, красота!

– Пещерный человек! – с чувством произнесла я. – Такие пантофли надевают в особых случаях, в них суп не варят.

– Да? – изумился Юра. – Зачем же они нужны?

– Для эротики, – пояснила я. – Теперь представь: ты лежишь в постели, и тут появляюсь я, только что из ванной, вся душистая-пушистая, сбрасываю кружевной пеньюар и…

– …мне наплевать на тапки, – перебил меня Шумаков. – Халата тоже не надо! Глупая идея закутываться в тряпки! Лучше сразу из-под душа ко мне.

– Варвар, – вздохнула я. – Кое-кто из мужчин имеет другое мнение по данному поводу. Видишь, что написано внутри очаровательных тапочек?

– «Агент Провокатор», – прочитал Шумаков. – Ну я вообще запутался. Босопятки для спецслужб?

– Ты где живешь? – накинулась я на майора.

– В Москве, – серьезно ответил Юра.

– И не слышал про фирму «Агент Провокатор»?

– Нет.

– Ее создал сын модельера Вивьен Вествуд, – начала я просвещать кавалера. – Мамаша – знамя эпатажа до сих пор, а ей много лет, носит вызывающие мини-юбки и красит волосы в огненно-рыжий цвет. Сыночек придумывает провокационное белье, которое женщины надевают на свидание, если предполагают завершить вечер в постели. Эта обувь из коллекции для дома, в комплект обычно входят халатик, пояс с чулками, шикарные лифчики, боди.

– Пока свою любимую из этого хлама вытащишь, утро настанет, на работу будет пора, – заржал Юра.

Я решила отложить лекцию об эротическом белье на потом и сунула майору под нос шлепки:

– Знаешь, сколько они стоят?

– Ну… дорого.

– Точно. Назови цену!

– Тысячи две? – прищурился Юра.

– Ну уж нет.

– Одну?

– Больше!

– Три? – с недоверием спросил Шумаков.

– Они дороже твоей месячной зарплаты, – грустно ответила я.

– Офигеть, – присвистнул майор. – А с виду ерунда дерьмовая!

– И еще, в корзинке с мусором я нашла пару ватных дисков, Лиза снимала ими макияж.

– Ничего странного, многие перед сном умываются! – не понял Шумаков.

– Елизавета воспользовалась специальным молочком, вата приобрела темно-фиолетовый цвет. Я знаю, чем девочка удаляла косметику – сливками «Аленка», они пахнут гнилым арбузом, зато стоят недорого. Их любит Кристина, дочь моей подруги Тамары, – терпеливо говорила я. – Но бутылочки на зеркале нет. Кто ее забрал? И еще, там же лежал пустой флакон из-под духов. Вот он!

Шумаков взял у меня грушевидный розовый пузырек и прочитал название:

– «Агент Провокатор». Надо понимать, та же фирма, что варганит тряпки? Фу, ну и запах! Отвратительнее ничего не нюхал.

– Многим нравится, считается, что данный аромат возбуждает мужчин.

Юра оглушительно чихнул.

– Вилка, умоляю, не пользуйся этой дрянью! Намного лучше запах ландышей, жасмина или сирени. Есть такие цветочные духи!

– Непременно учту твои пожелания, – пообещала я, – но сейчас у нас рабочий момент, и на повестке дня вопрос: если Лиза экономила на всем, то откуда у нее домашние туфли и парфюм от дорогой фирмы?

– Любовник подарил, – не задумываясь, ответил Юра. – Преподнес для украшения сексуальной жизни.

– Логично, – одобрила я. – Вот только крохотная нестыковочка. Лиза жила в интернате. Тамошняя атмосфера не располагает к длительным эротическим играм, наверное, Елизавете и ее Ромео приходилось устраиваться в постели в те минуты, когда парень мог тайком прошмыгнуть в гости. Здесь уж не до торжественных выходов из ванной в облаке феромонов и с розовыми туфельками на ножках. В любой момент могут застукать.

– А зачем ей устраиваться в своей койке? – пожал плечами Юра. – У мужика, вероятно, есть квартира, она к нему ходила! А на «Летучий самозванец» взяла подарки любовника.

Я ощутила себя идиоткой. Ну почему столь простой вариант не пришел мне в голову? Шумаков не обратил внимания на мою растерянность, он продолжал:

– Наличие духов и дорогой обуви можно хоть как-то объяснить, но я нашел вот это!

Перед моим лицом закачалась треугольная косынка истошно-красного цвета. Я не нашла в ней ничего удивительного.

– Это всего лишь платок.

– Он тебе ничего не напоминает? Ну-ка, напряги извилины, – приказал Юрасик. – Ты определенно носила подобный.

– Никогда в жизни. Мне не идет цвет перезрелого помидора! И качество оставляет желать лучшего, – зачастила я. – Это стопроцентная синтетика, холодная на ощупь, скользкая.

Шумаков набросил лоскут себе на шею.

– А так?

– Пионерский галстук, – ахнула я. – Разве их еще выпускают?

– Атрибут совсем новый, – кивнул Юра, развязывая галстук.

Я взяла его и стала изучать.

Шумаков с чувством продекламировал:

– Как повяжут галстук, береги его, он ведь с нашим знаменем цвета одного!

Я села в кресло.

– Ты знаешь речевку? Откуда? Успел побывать в пионерах?

Юра подошел к шкафу и выдвинул самый нижний ящик.

– Там лежал пакетик, я развернул его и увидел галстук. Думаю, аксессуар приобрели в магазине «Три медведя и Маша»[5], на фирменном мешке есть логотип лавки, вместе с галстуком были белые ажурные гольфы и самые простые темные колготки.

– Зачем Лизе вещи для третьеклассницы времен построения социализма? – подскочила я.

– Не знаю, – ответил Шумаков. – Вообще ничего в голову не приходит.

– Надо спросить у Кати! – осенило меня. – Вероятно, воспитанницы подготовили номер самодеятельности, песню, стихи или небольшую сценку, а ты обнаружил реквизит для представления. Если мы примем версию о кавалере, который преподнес Лизе домашнюю обувь с духами, и выясним, что девочка репетировала отрывок из пьесы, то все недоумения исчезнут. Останется лишь одно: почему Лизавету поселили в столь шикарной каюте?