Ольга Лукас - Элексир князя Собакина

Надо ли говорить, что в конечном итоге Петр Алексеевич отверг все предложения Живого? Создание новых вкусов и ароматов было для него делом личным, интимным, можно сказать — актом творчества, и в соавторах он не нуждался. Он даже любимой жене отказал, хотя ее проект по созданию линейки элитных прохладительных напитков «Чайная коллекция народов мира» был, надо признать, вполне серьезным коммерческим предложением.

Когда Савицкий окончательно отверг все креативные идеи Живого, тот покачал головой, поцокал языком и печальным голосом произнес:

««Знаете что, господин Советский? В вашей фирменной линейке определенно не хватает лимонада “Запах детской неожиданности”. Кстати, у меня тут появилась неплохая идея. Вы оплачиваете мне и моим ребятам еще пару месяцев работы, а мы, в свою очередь, не понесем эту чудесную шутку в массы. По-моему, выгодное дело. Тарифы, несмотря на инфляцию, останутся прежними — мы уважаем постоянных клиентов».

Савицкий, всей душой ненавидевший шантаж, выгнал Живого вон. «Запах детской неожиданности» и в самом деле просочился в Сеть, но антиреклама, как всегда, оказалась рекламой, а затем волна быстро затихла. Видимо, Живому надоело развлекаться даром, а может быть, он нашел других клиентов или сменил сферу деятельности.

Теперь этот шутник сидел на кухне у Петра Алексеевича и как ни в чем не бывало раскуривал маленькую резную трубку.

— Курить — только на балконе. В доме не должно быть запаха табака! — строго сказал Савицкий.

— Запаха табака точно не будет, — ухмыльнулся гость, но с места все же встал и проскользнул сквозь открытую дверь на балкон. Там он уселся на пол, скрестив ноги, — ну совсем как индеец с трубкой мира.

Живой торчал на балконе довольно долго — Савицкий успел сходить в гостиную за Рамакришной, немного полюбовался бабушкиной фотографией и даже прочитал очередную вдохновляющую главу «Извлечение прибыли из убыли».

Понятие убыли есть убыль сама по себе, - писал Просветленный. - Человеческий разум до сих пор не породил ни одной убыли, которая не содержала бы в себе скрытую прибыль. И если ты понял, где скрыта прибыль, значит, Шива обратил на тебя свой сияющий взор.

По словам гуру выходило, что все люди, сколотившие сколько-нибудь серьезное состояние, обязательно терпели неудачу в одном из своих первых начинаний, но не сдавались, а шли дальше. «Судьба испытывает вас, а богатство ищет достойных», — прочитал Петр Алексеевич — кажется, вслух. Как раз в этот момент с балкона вернулся Живой. Он взглянул на книгу, потом на бывшего работодателя, улыбнулся каким-то своим мыслям и плюхнулся на табурет.

— Знаете, я, пока там курил, придумал два лимонада. Первый — «<Не плюй в колодец дракона», а второй я забыл. Кстати, если вы куда-то уезжаете, я могу посторожить квартиру. Я очень хорошо сторожу. Знаете, как я умею гавкать? Исключительно убедительно. Р-р-раф-аф-аф! А вот какая у вас фоточка на столе лежит — позволите? М-м-м, какая ретровумен. Состоите с ней в родстве?

Савицкий не успел опомниться, как Живой схватил со стола бабушкино фото.

— Положите на место, — холодно произнес Петр Алексеевич.

— Повинуюсь, — повиновался Живой. — Очень, знаете, линия носа, плавно переходящая в линию лба, у вас похожа. Это ваша старшая сестра?

— Это моя бабушка.

— Какая роковая женщина! Небось дореволюционной сборки?

— Да. Княжна, между прочим.

— Да ну! А из каких князей? Волконские? Оболенские?

— Собакины.

— Таких князей не бывает.

— Бывают. Бабушка — дочь князя Льва Собакина. Любимого ученика Менделеева, между прочим. Слыхали о таком, я надеюсь?

— Слышал ли я о знаменитом химике Собакине? О, да-да, конечно! Русский галлюциногенный миф! На Лепре в свое время об этом очень подробно писали. Говорят, он чуть было LSD не синтезировал. А может, и синтезировал, пустил его в народ, и в народе случились разные брожения, а потом произошла революция. А сам Собакин будто бы помер от такого известия.

— Вы это точно знаете? — ошеломленно спросил Савицкий.

— Ну, точно или нет — сказать не могу, — заюлил Живой. — Но читал. А вы, стало быть, решили перейти с безалкогольных напитков на безалкогольные вещества? Ценю ваше мужество. Я буду в числе ваших первых клиентов. Надеюсь по дружбе получить сногсшибательные скидки.

— Паша, вы мне вот что скажите, по дружбе или так. Вы мне что-то предложить хотели, я помню. Ну так давайте уже к делу.

— К делу... Знаете анекдот про Ходжу Насреддина, который обещал шаху обучить ишака говорить? Мол, через десять лет кто-то из нас точно помрет — либо шах, либо ишак, либо я. Когда я впервые услышал этот анекдот, мне очень захотелось перенестись на десять лет вперед и выяснить, кто же из них все-таки помер.

— И какое отношение эта история имеет к делу?

— Да прямое. Десять лет прошло, а все живы. Вот ты не поверишь, начальник, а я честно думал, как тебе помочь. Но так ничего и не придумал.

— Так зачем же было мне голову морочить?

— Я верил в себя. Ну, и в силу разных веществ, окружающих нас. Думал, в последний момент в голову стрельнет — а оно не стрельнуло. Казни меня, Савицкий, — неожиданно громко вскрикнул Паша, упал на колени и стукнулся лбом об пол. — Казни меня или милуй, но я так ничего и не скреативил!

— Вставай, креативщик, — насмешливо произнес Петр Алексеевич. — Не буду я тебя казнить. Ты мне лучше, как большой специалист по галлюциногенным мифам, вот что скажи...

— Все что угодно! — Паша моментально вскочил на ноги, отряхнулся, сел на табурет и приложил к ушибленному лбу холодную столовую ложку.

— Слышал когда-нибудь про такое вещество, как «полоумь-трава Вакхова»? — спросил Савицкий. Эта трава больше всего не давала ему покоя.

У Паши загорелись глаза. Он заерзал на табурете, достал из кармана смартфон и быстро начал стучать по кнопкам.

— Полоумь-трава... Хрен там был... — бормотал он себе под нос. — Я ее уже хочу. Вакхова полоумь-трава... А если так? А точно Вакхова? Это чего, древнерусское что-то?

— Дореволюционное как минимум.

— Секрет утраченной шмали! — задохнулся Живой. — И мы ее найдем! И ее назовут нашим именем! Полоумь-трава Живого-Савицкого. Дяденька, хочешь, я тебе полы вымою, только дай еще какую-нибудь наводку на эту чудо-травушку!

— Ну, если даже ты не знаешь о такой... — погрустнел Савицкий.

— Я буду искать! — заверил его Живой.

Он притащил на кухню ноутбук и приступил к перекрестному поиску. Постепенно на Пашиной физиономии стало проступать прежнее нахально-удивленное выражение. Наконец он провел рукой по дредам, откинул голову назад и объявил:

— Итак, теперь я знаю место, где произрастает или произрастала раньше Вакхова полоумь-трава. Строго говоря, у меня нет оснований делиться с вами этой информацией. Тем более что вы запалитесь на этом деле, как школота, и заветная травушка попадет не к страждущим просветления, а в руки властей. Но мы имеем и встречную проблему. Паша Живой сейчас совсем без денег. Вчера отдал долги и еще столько же остался должен. Значит, мне не на что путешествовать. Поэтому у меня есть предложение. Молчание в обмен на комфорт. Вы меня кормите, поите, обеспечиваете проездными билетами. А я не информирую широкую интернет-общественность о месте произрастания нашей чудо-травки.

— Вам невыгодно рассказывать об этом всем, если вы хотите, чтобы трава носила ваше имя, — спокойно парировал Савицкий.

— Ошибаешься, начальник. Когда я напишу о траве — а я буду первым, кто о ней напишет, — она будет назваться травка Живого. Стану я Вакха вспоминать, вот еще! А уж многочисленные пытливые отроки и отроковицы добудут ее и принесут мне сами. Но у меня есть идея получше. Я хоть и не бизнес-гуру, но все же человек добрый и готов взять в долю господина Савицкого Пэ А. И давайте по такому случаю окончательно перейдем на ты. А на брудершафт покурим, как только достанем нашу полоумь-траву.

— Не нашу, а Вакхову. Вам... тебе сколько лет, Паша?

— Да тридцатник вот недавно стукнул, — безмятежно улыбнулся Живой. — Ну все, Алексеич, значит, мы с тобой договорились!

— Ни о чем мы с ВАМИ не договаривались, — охладил его пыл Петр Алексеевич. — Покиньте мою квартиру немедленно. Мне пора спать, завтра утром у меня важные дела.

— Да прям-таки. Дело всего одно, и оно, можно сказать, на мази. Дяденька Савицкий, ну возьми меня с собой за сокровищами! Я всю жизнь мечтал пойти туда — не знаю куда и непременно убить дракона.

С этими словами Паша взял со стола вилку и стал тыкать ею в глаза золотому дракону на чайной жестянке, приговаривая: «Не моргать! Не моргать!»

— А ты тут наркотики, часом, не употреблял? — Савицкий от возмущения снова перешел на «ты» и сам этого не заметил.

— Употреблял! Употреблял! Не моргать! Вот прямо здесь и употреблял!