Наталья Александрова - Одной смерти мало

Кот предпочел промолчать.

Надежда напилась кофе с бубликом, отрезала коту кусок сыра. Продуктов в холодильнике не было – Сан Саныч не успел заехать в супермаркет. Ничего, это дело поправимое. Спать она не собирается, нужно заняться хозяйством.

Надежда разобрала вещи и заметила на подоле платья подозрительное пятно. Не то вино, не то соус. Ну, так веселилась, ясное дело, пятно присадила! Сейчас заодно и в химчистку…

Надежда быстренько натянула летние брюки и майку, на улице удивительно тепло для августа. И взглянула на себя в зеркало.

Была у нее замечательная московская тетка, в молодости – настоящая красавица, да и теперь, перешагнув восьмидесятилетний рубеж, не потерявшая некоторой привлекательности. Тетка к своей внешности относилась очень серьезно, не допускала никаких поблажек и слышать не могла некоторые выражения типа «Кому я нужна», «Да кто меня здесь увидит».

– Надя, – повторяла тетка, – женщина всегда должна быть в полной боевой готовности. Дело даже не в мужчинах, дело в самой себе. Никто не должен видеть тебя растелепой! Идешь в квартире мимо зеркала – остановись, взгляни на себя лишний раз, хоть причешись! Без косметики из дому ни шагу! Хоть в магазин, хоть к соседке за солью, хоть мусор вынести – помада на губах!

Надежда тетку свою любила и уважала и к советам ее относилась серьезно. Поэтому сейчас перед выходом из дома она полезла в косметичку, нашарила там тюбик помады и поднесла к губам. В то же самое время кот Бейсик прыгнул на стол и одним точным движением лапы сбросил косметичку на пол. С возрастом кот стал ленив и такие спортивные забавы позволял себе редко, так что сейчас Надежда только рассмеялась – умница какой!

И повернулась к зеркалу – но что это? Отчего это губы ее кажутся вымазанными кровью, как у ведьмы из сказки?

Она оглядела тюбик помады – фирма ее, патрончик золотисто-черного цвета, только помада не тепло-розовая, в беж, а темно-красная с коричневым, цвета свернувшейся крови. В жизни не пользовалась такой помадой! Такой цвет подходит только брюнеткам, и то не всем…

Тут в голове у Надежды забрезжила мысль, и она бросилась подбирать предметы, выпавшие из косметички, оттолкнув кота, который в упоении катал по полу тушь, подводку, бутылочку лака для ногтей, крошечный пузырек с духами, еще один тюбик помады, на этот раз малиновой, упаковку бумажных носовых платков, влажные салфетки, пилочку для ногтей, пинцет – словом, самые необходимые мелочи, которые любая женщина берет в дорогу. Были там еще маленький плоский ключик и какие-то бумажки, но Надежда не глядя запихнула все это в косметичку и задумалась.

Вещи были не ее. И сама косметичка была чужая, хоть и похожая на ее собственную как две капли воды. Все ясно, они с Лидией перепутали косметички. Этот медведь Иван уронил стакан, потом бросился подбирать, поддал головой столик, косметички упали, а Лидия второпях схватила не ту. И была такова. И что теперь делать?

Надежда стерла с губ ненавистную помаду и стала вспоминать, что такого было у нее в косметичке. Выходило, что ничего особенного. Жалко, конечно, дорогой косметики, но все восстановимо. Слава Богу, ни кошелька, ни ключей от квартиры, ни документов там не было.

С одной стороны, это хорошо, с другой – Лидия могла бы установить по документам ее адрес или телефон и связаться с Надеждой.

Надежда вывалила на стол все из косметички и погрозила кулаком коту, который намылился было снова поиграть. Тоже ни телефона мобильного, ни документов, ни кошелька. Это-то слава Богу, а то еще подумают на нее плохое…

Вообще-то жалко той косметички. Надежда порылась в ящике стола и нашла старый тюбик с засохшей помадой. И еще один, эта в свое время не подошла по цвету. Накрасив губы, она поняла, что сейчас помада тоже не подходит. И окончательно расстроилась. Нет, все же нужно что-то делать, хоть попытаться.

Что она знает о Лидии? Они почти не знакомы, в пути та держалась сдержанно, перебросились они парой слов, Надежда сказала, что едет с юбилея подруги, а Лидия пробормотала, что села в Пошехонске – не то в командировку ездила, не то по личному делу…

Надежда вспомнила эту беспокойную ночь, вспомнила, как поезд остановился на безымянном полустанке, как местная тетка, увидев Лидию, вдруг выронила свои бидоны, и они покатились, и молоко тут же впитывалось в сухую потрескавшуюся землю. И как Лидия отшатнулась и закрыла окно, а потом говорила с кем-то по мобильнику злым напряженным шепотом…

Эврика! Надежда едва не шлепнула себя по лбу. Ведь Лидия договаривалась с кем-то увидеться сегодня в шесть часов вечера в китайском ресторане на углу Пушкарской! Стало быть, нужно просто подъехать туда в то же время и отвезти косметичку. Лидия, конечно, ту, Надеждину, с собой не захватит, но там уж как-нибудь они пересекутся. Неудобно, конечно, признаваться, что она подслушала разговор, но это вышло совершенно случайно. И в конце концов, это Лидия первая схватила чужое. Смотреть нужно за вещами!

Надежда еще раз огорчилась, глядя в зеркало, – помада решительно не подходила. Ладно, в химчистку придется идти как есть.

Вера очнулась от тяжелых воспоминаний. Мимо окон автобуса поползли пригороды Петербурга – мрачные промышленные корпуса, склады, потом – одинаковые, унылые до ломоты в зубах спальные районы, кое-где оживленные кварталами новой застройки и торговыми комплексами. Наконец автобус выехал на площадь и остановился.

Вера поймала такси, назвала свой адрес.

Пожилой водитель смотрел на нее сочувственно, интересовался видами на урожай и жизнью в деревне. Вера отмалчивалась или отвечала односложно.

Вот и ее дом, в этом подъезде, на четвертом этаже, была их с Кириллом квартира. Вон там он ставил машину – возле подъезда, еще были у него трения с Толиком из семнадцатой квартиры. Толик хотел ставить свой джип тоже только у самого подъезда, ему, по его собственному выражению, было западло пройти лишних пять шагов. Но Кирилл заявил, что занял это место раньше. Они долго ругались, пока Толик не купил дом на Кипре и не переехал туда насовсем, заявив напоследок, что ему все здесь обрыдло. Джип он продал.

По лестнице она поднималась медленно, с бьющимся сердцем.

Как встретит ее Кирилл? Узнает ли в этом замызганном чучеле?

Вера осознала, как она отвратительно выглядит, и ужаснулась: появиться в таком виде перед мужем после целого года разлуки!

Но делать что-то было поздно, да и силы на исходе. Ужасно хотелось увидеть Кирилла, а честно говоря – еще больше хотелось встать под горячий душ…

Она вспомнила свою ванную – яркие потолочные светильники, хромированные поверхности кранов, нежно-розовая кафельная плитка, теплый пол…

Отбросив колебания, она нажала на кнопку звонка.

За дверью раздались незнакомые шаги, дверь распахнулась.

На пороге стояла расплывшаяся женщина лет сорока в ярком халате, с лицом, покрытым чем-то зеленым – должно быть, каким-то косметическим составом.

Удивленно оглядев Веру, незнакомка поджала губы и недовольно проговорила:

– Мы ничего не покупаем. И не подаем нищим.

– А вы кто? – растерянно протянула Вера.

В ее голове возникла какая-то идиотская мысль насчет Кирилла и этой женщины. Впрочем, учитывая возраст и внешность женщины, мысль была и вправду идиотской.

– Вот интересно! – Незнакомка возмущенно запыхтела. – Василий, как тебе это понравится? Ко мне в квартиру припирается какая-то деревенская корова, и она же у меня спрашивает – кто я? Нет, это уже ни в какие ворота не лезет!

За спиной у женщины возник лысый приземистый мужчина в майке и тренировочных штанах. Без интереса взглянув на Веру, он сказал недовольным простуженным голосом:

– Но, пампушечка, я тебе говорил – не открывай двери кому попало! Сейчас развелось так много разного жулья… Вот Передоновы открыли дверь, и у них вынесли всю сантехнику…

– Но я думала, что это Варвара Степановна, – возразила «пампушечка» и захлопнула дверь. Оттуда еще какое-то время доносились раздраженные голоса, а Вера стояла на лестничной площадке, пытаясь понять, что же произошло.

На всякий случай она взглянула на номер квартиры – может быть, просто ошиблась этажом. Но нет, номер был тот самый, цифра «9», этаж четвертый, уж свой-то собственный адрес она не успела забыть.

В чем же тогда дело?

Она задумчиво побрела вниз по лестнице, вышла из подъезда. В этот самый момент к двери подошла толстая тетка с двумя полными сумками. Вера узнала Римму Платоновну с третьего этажа, отличавшуюся удивительной разговорчивостью и таким плохим зрением, что принимала соседскую черную таксу за черного кота и плевала через плечо, когда такса переходила ей дорогу. Тетка была, в общем, не вредная, но кто-то из соседей прозвал ее Риммой Питоновной.

Вера придержала дверь, чтобы пропустить соседку. Та, однако, не спешила проходить. Уставившись на Веру и явно ее не узнавая, она спросила: