Михаил Маковецкий - Девушки для диктатуры сионизма

— Вы мне будете рассказывать… — вторит ему Хаим.

Вот пример мастерской работы на полутонах. А ты в своих рассказах всё время кричишь. У слушателя создаётся впечатление, что крик для тебя — это самоцель. Этим ты напоминаешь мне писателя Максима Горького. Ты случайно не его сын?

— Не знаю, — обижено сказал Пятоев, — нужно спросить у мамы. Она так любила русских писателей.

Вновь повисла пауза. Машина свернула с рижского шоссе на трассу Минск — Санкт- Петербург. Когда-то дорога Минск-Ленинград была оживленной, но после распада СССР желающих покататься по этой трассе заметно поубавилось. Машина ехала по пустынному шоссе, окруженной густым хвойным лесом. Населенных пунктов вдоль трассы почти не было, лишь изредка на их пути попадались женщины, продававшие у дороги собранные в лесу ягоды.

— Жутко здесь, — сказал Ахмед, — лес кругом, людей нет. Толи дело у нас. Выйдешь, бывало, во время пыльной бури в пустыню, нежно похлопаешь по щеке своего любимого верблюда, вдохнешь полной грудью, и чувствуешь, что жить становится лучше. Лепота. Томление, которое невозможно описать словами.

— Сейчас еще ничего, — возразил пожилой следователь, — жутко, когда зимой здесь у тебя под вечер у тебя машина ломается. И морозец стоит градусов тридцать, с ветерком. И снежок идет такой, что вся дорога засыпана. Тогда да. А сейчас ерунда, максимум комары покусают.

— Ты мне лучше, Пятоев, скажи честно, пока мы в Псков не приехали. Поделись, так сказать секретами мастерства, решил поменять тему беседы выпускник университета Дружбы Народов, — отчего твои пошлости дамы воспринимают с таким восторгом, а я, при моем явном тяготении к приличным манерам, постоянно подвергаюсь разного рода санкциям за бестактные высказывания в сексуальной сфере?

— Я могу отвечать только за себя, о тебе не буду, что бы ты не расплакался, — отчеканил Пятоев, — лично у меня, насколько бы неприличными не были мои высказывания, слово никогда не расходится с делом. За это народ, и в первую очередь женщины, меня любит.

— А я недавно где-то читал, — сообщил пожилой следователь, — что моча сиамских кошек, страдающих обильной кровопотерей, светится в темноте при облучении её ультрафиолетом. Представляете?

— Ни фига себе! — согласился с ним Пятоев.

В последнее время всё чаще раздаются голоса, утверждающие, что евреи не склонны работать физически, — продолжал гнуть свое Ахмед, — скажите прямо, господин следователь, вы еврей?

— Кто, я? — удивился пожилой следователь, — с чего ты взял?

— Да так, музыкой навеяло, — разочарованно произнес выпускник университета Дружбы Народов.

— Так прямо и скажи, что не нравиться, я переключить могу, — сказал пожилой следователь, — вам молодежи какую-нибудь Мадонну подавай, лучше голую, а я русские народные песни люблю. Даже когда трезвый.

Вероятно, ваше детство прошло в атмосфере невзгод и душевных потрясений? — тактично поинтересовался выпускник университета Дружбы Народов.

— Наоборот, — ухмыльнулся пожилой следователь, — я на острове рос. Остров есть на Чудском озере, раньше там рыболовецкий колхоз был. Там здорово было. Батя меня иногда с собой брал браконьерничать. Мы тогда затемно входили сети ставить. Золотое время было, куда ушло все? Сейчас даже браконьер не тот пошел, и колхоза рыболовецкого уже нет. Пришел недавно один ко мне. Поддатый крепко, три судимости, и говорит: «Пропала собака без передней лапы. Особые приметы: при мочеиспускании падает. Найдешь собачку — озолочу». Нюх видишь ли у нее исключительный. Аквалангиста на двухметровой глубине чует.

— А зачем это браконьеру, — удивился Пятоев.

— Да сейчас у нас в озере аквалангистом развелось видимо-невидимо. А он рыбу глушит боевыми противотанковыми гранатами. Кто-то с военной базы ВДВ ему продает. Ну и боится он за убийство сесть. За браконьерство, если поймают, он откупиться, а если аквалангиста гранатой в воде замочит, тут уже сам понимаешь, деньги совсем другие нужны. Мясной салат «Ошибка сапёра» — дело серьезное. Да черт с ней, с работой. У меня подруга есть. Куколка, я таких только в старых итальянских фильмах видел. Но узбечка, по-русски ничего не понимает. Я ее дома у саранчи поселил, так спокойнее. Там дом как крепость охраняется, а из дома ее, от греха подальше, без меня никуда не выпускают. Так от скуки она к Интернету пристрастилась и меня, старого, приучила. Она там всякие глупости смотрит, фильмы какие-то, а я люблю всякие интересные штуки читать. Из жизни великих и знаменитых. Особенно, когда они плачут. Вот недавно из жизни лорда Ванкуверского-юниора прочитал классный случай. Я даже распечатку сделал, где-то здесь в машине лежит. Вот, нашел. Зачитай, Пятоев.

— Графиня элегантно размахнулась породистыми руками и мощно ударила клюшкой по мячу, — с чувством продекламировал Пятоев, — Её постоянный партнёр по гольфу, лорд Ванкуверский-юниор, скрестил руки ниже живота и с протяжным стоном опустился на зелень газона. Графиня, известная, как пламенная противница противопехотных мин, быстро сдёрнула с недвижимого лорда элегантные спортивные трусы украшенные фамильным гербом дома Ванкуверских и уверенными движениями принялась массировать известное в свете своими достоинствами достояние юниора. Вскоре на щеках лорда заиграл румянец.

— To you it is already better? (Вам уже лучше?) — взволнованно спросила графиня. В её низком грудном голосе звучала тревога.

— I feel in heavens, (Я чувствую себя на небесах), — нежно прошептал прежде бесчувственный лорд. — However, the little finger on which the ball has got, continues me to disturb (Хотя мизинец, по которому попал мячик, продолжает меня беспокоить).

— Вот это романтика, высший свет, — продолжил пожилой следователь, — а тут, у нас, даже если у людей деньги есть… Вот недавно одна моя хорошая знакомая, уборщица из аптеки, сделала себе косметическую операцию по пересадке жира с задницы на грудь. После перенесённой операции чувствует себя плохо, осложнения есть, задница все время болит и получилась не симметричная, приходиться носить ортопедическое платье. Хотя, чисто внешне, оно конечно лучше стало. По улице идет, так все играет. Машины останавливаются. Один на асфальтоукладчике автобусную остановку снес. Причем, гадость такая, ходит по улицам без лифчика, говорит, что бюстгальтер такого размера купить не может. А грудь то после операции стоит, а по улицам люди ходят. Кто совсем старый и больной, а многие еще не импотенты. Совсем народ стыд потерял. Может правда на святой Руси пора мусульманство вводить?

— Вот и я говорю, — оживился выпускник университета Дружбы Народов, — сразу видно умного человека. Лучше поздно, чем никогда.

— Конечно, — продолжил пожилой следователь, — личная жизнь уборщицы из аптеки после косметической операции получила сильный толчок вперед и резко изменилась к лучшему. Но, как по мне, то лучше синица в руках, чем дятел в заднице.

— Вот вы все о бабах и о бабах, — вновь решил поменять тему выпускник университета Дружбы Народов, а мною владеет желание осчастливить не только себя, но и все человечество.

— Если снова о политике, то только сугубо русское, — предупредил пожилой следователь. От голой переносицы уже тошнит.

— Я расскажу тебе романтическую историю из жизни Ленина, который был вождём мирового пролетариата, — послушно приступил к рассказу Ахмед.

— Однажды Владимир Ильич задумал выступить перед революционными матросами. Для этого он как-то вечером забрался на броневик. Увидев его, толпа начала скандировать:

— Ленонн, Ленонн.

— Вы ошиблись, я Ленин, — представился бессменный лидер РСДРП (б). — Обратите внимание — рядом со мной стоит моя Надежда Константиновна Крупская, видная деятельница международного рабочего движения Клара Цеткин, и, на конец, Инесса Арманд. Проявим же, товарищи, революционную бдительность.

Но матросы продолжали скандировать:

— Ле — нонн, Ле — нонн.

— Ну вспомните, товарищи, мы говорим партия, подразумеваем Ленин, — напомнил Владимир Ильич, — мы говорим Ленин, подразумеваем партия. Ну что тут можно перепутать?

Но матросы революционного Петрограда были глухи к его призывам.

— Если этого требует национальная гордость Великороссов, — подумал Ленин, — то мой партийный долг выполнить волю восставших пролетариев.

Он знаменитым жестом сорвал с головы фуражку, выбросил руку вперёд, и, над притихшей площадью у Финляндского вокзала, так громко, что было слышно в невдалеке расположенной тюрьме под названием «Кресты», зазвучала бессмертная композиция Биттлз «YESTEDAY» (вчера).

— Лихо, — рассмеялся пожилой следователь, — лихо в смысле круто. За это я тебе опишу картину не без мусульманской тематики, которую еще вчера видел в Интернете. На картине изображена убогая каморка папы Карло. В горящем очаге, жарко потрескивая, догорает Буратино. В закопчённом котелке, распространяя вокруг себя аппетитные запахи, варился суп из черепахи Тротилы. Подвешенный за рукава на крюк, предназначенный для люстры, Пьеро громко выражал своё недовольство при помощи неформальной лексики. Только что изнасилованная, Мальвина лежит на рваном диване, безвольно раскинув руки. Сидящий рядом с ней сидел со спущенными брюками Карабас Барабас, прикрыв стыд окладистой бородой, надевает на себя короткую юбочку с взрывчаткой, мурлыкая себе под нос что-то ритмичное. На его голове красовалась новенькая, ещё тёплая шапка ушанка сделанная из шкуры пуделя Артемона. Ушанка была украшена лентой, призывавшей к войне с неверными и в защиту независимой Ичкерии. Принявший три дня назад ислам владелец кукольного театра явно собирался кого-то взорвать.