Лоуренс Сандерс - Торговцы плотью

Как и в прошлый раз, я был ошеломлен богатством здешних клиентов — мне никогда прежде не доводилось видеть столько норковых манто сразу.

Для Дженни я нашел там роскошный шарф от «Гермеса». Он стоил гораздо дороже, чем я намеревался потратить, но я утешал себя мыслью о том, что Дженни сможет содрать рисунок для своих тканей.

Я уже направлялся к выходу, когда заметил в витрине знакомую серебряную шапочку — точно такую, как была на Грейс Стюарт. Слишком явное совпадение, чтобы быть просто совпадением.

Значит, Марта Тумбли обслуживает мною вовсе не «добрых подруг» — эти женщины в действительности были благодарными покупательницами, которым она предоставляла дополнительные услуги. Вот это ситуация! Мне она не нравилась, так как могла породить лишние проблемы.

Во вторник я ужинал с Дженни и преподнес ей шарф. Она была в восторге и, в свою очередь, подарила мне золотые запонки от Тиффани.[6] Мы поцеловались и пожелали друг другу счастливого Рождества.

Мы съели по стейку в «Олд Хомстед», потом отправились к ней и сразу же легли в постель. Дженни была полна страстного энтузиазма.

— Эй, — сказал я, — полегче! Ты же только на неделю уезжаешь.

— А я хочу вычерпать тебя до дна. Измучить, измочалить. Чтобы никакой другой ни капельки не досталось.

Я зарычал и стиснул ее в объятиях.

Там было так уютно, так спокойно — для полноты картины не хватало еще снежной бури за окнами, но ночь была холодной и ясной.

Когда мы насытились друг другом, она начала говорить о любви. Я безропотно соглашался со всем, что она говорила, — уж очень не хотелось нарушать это спокойствие.

Хорошо, что Дженни уехала — всю неделю я был очень занят. Не только я, но и Артур Эндерс и Кинг Хейес. В субботу мы весь день встречали и провожали клиенток с интервалом буквально в несколько минут. Работали мы в нашей с Артуром квартире.

Мы окрестили эти встречи «сценами». «Как прошла твоя „сцена“?», «У меня назначена „сцена“ на вечер», «Это была довольно трудная „сцена“». За неделю у Кинга были три «сцены», у меня с Артуром — по две, поэтому мы пришли к выводу, что можем позволить себе на Новый год не пиво, а шампанское.

В три часа дня во вторник у меня была «сцена» с женщиной по имени Джоан. Она оказалась маленького росточка и более чем просто пухленькой. Джоан призналась, что с тех пор, как набрала вес, муж к ней ни разу и не притронулся — полнота, видите ли, вызывает у него отвращение.

У меня полнота отвращения не вызвала. Джоан попросила «отшлепать» ее перед сексом, что я с готовностью и исполнил. Заплатила она положенные пятьдесят долларов и десятку на чай — мятыми пяти- и однодолларовыми банкнотами, наверняка сэкономленными ею на домашнем хозяйстве.

Теперь я уже понимал, что промысел этот неплох, и подумывал над тем, как его усовершенствовать. Основная проблема была в физиологии.

Опытная проститутка, полагал я, может обслужить за ночь десяток клиентов. Проститутка-мужчина и близко к таким показателям не подойдет.

Даже если Эндерс, Хейес и я будем иметь по три «сцены» в неделю, это обеспечит 150 долларов каждому плюс чаевые. Легкий и не облагаемый налогом заработок, но состояния таким образом не сколотишь. Если же бизнес этот окажется перспективным, основная проблема будет состоять в поиске новых «талантов».

Я перебрал по пальцам всех своих друзей и приятелей. С троими из них можно было бы переговорить: двое были актерами, один служил моделью, и все отчаянно нуждались. Тому, кто служил моделью, было уже около пятидесяти — он изображал всяких джентльменов и высокопоставленных чиновников, — но, по слухам, в постели он был все еще неутомимым.

Так что я продумал тактику, благодаря которой мог бы повысить доходы предприятия, при этом снизив личное мое участие. Я решил на этот счет посоветоваться с Мартой Тумбли и был уверен, что она на это пойдет.

Вечеринка удалась на славу — среди ночи даже заявился полицейский с требованием понизить уровень децибелов: в участок поступила жалоба.

— Наверняка это миссис Фульц, наша дорогая соседушка, — заметил я.

Мы пообещали вести себя тише и предложили полицейскому бокал шампанского на дорожку. Как только дверь за ним закрылась, бедлам разгорелся с новой силой.

Здесь были и Дженни Толливер, и подружки Эндерса и Хейеса. Я пригласил также троих возможных коллег с их дамами. Были еще три пары и пятеро одиночек обоих полов.

Кое-кто из мужчин принес выпивку, а две дамы — по огромной пицце-пепперони. Мы запаслись запеченным в тесте окороком, картофельным салатом, шампанским и сирийским хлебом, так что и выпивки, и еды хватало. Единственное, в чем мы испытывали нехватку, — были стулья.

Пожилой господин, зарабатывавший на хлеб моделированием, явился уже полупьяным и в сопровождении чьей-то чужой жены. Звали его Уолкотт Сэндз, он снимался в журнальных и телевизионных рекламах, изображая адвокатов, президентов компаний, адмиралов и врачей-проктологов.

— Как у тебя дела, Сэнди? — поинтересовался я.

— Неважно.

Когда Сэндз направился в нашу крошечную кухоньку за льдом для виски, я последовал за ним, чтобы хоть на минутку остаться с ним наедине.

— Значит, ты возьмешься за работу?

Сэндз усмехнулся:

— Да за любую, кроме убийства. Впрочем, и за убийство тоже, если заплатят соответственно. А что ты можешь мне предложить?

— Я знаю одну женщину, — начал я издалека, — ее муж в длительной отлучке, и она ищет кого-нибудь… быстренько перепихнуться. Туда-сюда — и никаких обязательств. При этом она заплатит пятьдесят любому, кому сможет доверять.

— Пятьдесят?! — в восторге завопил Сэндз. — Быстро говори где и когда.

Я улыбнулся, потрепал его по плечу и вернулся к гостям.

Вечеринка раскручивалась на полную катушку: одна из дам громко скандалила со своим спутником, Артур Эндерс и Дженни Толливер показывали приемы индейской борьбы, а даму Кинга Хейеса с трудом удалось уговорить не устраивать стриптиза.

Я быстренько переговорил с теми двумя актерами, выдав им ту же версию, что и Сэндзу. Оба не только проявили энтузиазм, но один из них даже предложил в качестве «сценической» площадки свою квартиру на Западной Шестьдесят восьмой улице.

В два ночи гости начали расходиться, и через полчаса квартира опустела. Дженни осталась у меня, Артур Эндерс мирно храпел на кушетке.

Мы с Дженни попытались слегка прибраться, сложили в холодильник остатки еды, выбросили мусор. А потом отправились в спальню и закрыли дверь.

— О чем это ты толковал с Сэндзом? — спросила она, раздеваясь.

— С Сэнди? Когда?

— Да в кухне. Вы что, секретничали?

— А, тогда… Да он рассказал мне смешную историю про женщину, которая платит ему за сексуальные услуги.

— Что ж тут смешного? По-моему, это просто отвратительно.

— А когда мужчина платит женщине — это тоже отвратительно?

— Конечно. При чем здесь пол? И в том, и в другом случае это не что иное, как торговля собственным телом.

Моя реакция была на удивление мирной:

— Ну а если им торговать больше нечем?

— Питер, а ты когда-нибудь платил женщинам?

— Нет.

— Надеюсь, что так. Это… Это…

— Я уже знаю — отвратительно. Дженни, все не так просто. Я знаю некоторых мужчин, которые уверяют всех и себя, что им нет нужды покупать секс. Однако они покупают женщинам подарки, водят их в театры и дорогие рестораны, может быть, даже вывозят на модные курорты. И в то же время с гневом отвергают всякую мысль о том, что им приходится платить за секс. Разве это не лицемерие?

— Нет, если мужчина и женщина любят друг друга.

— Я говорю о сексе, а не о любви. Если мужчина хочет заняться этим самым делом с женщиной, а женщина хочет заняться с мужчиной, почему бы им не заплатить за удовольствие?

— Тогда это низводит секс до уровня «заказать нам еще по мартини или заняться любовью?». То есть превращает нечто чудесное и высокое в вещь обыкновенную и необязательную.

Я засмеялся:

— А ты, оказывается, романтик.

— Хорошо, если б и ты был более романтичным, — с горечью ответила она.

— А я и есть романтик, но у нас с тобой цели разные.

— И чего же ты хочешь?

— Сейчас? Тебя.

Чуть позже я вернулся к разговору — почему-то чувствовал настоятельную потребность убедить ее в собственной правоте.

— Послушай, давай предположим, что женщина выходит замуж за мужчину, которого она не любит. Причины могут быть разными. Может, он богат, а может, он хороший, надежный, работящий человек. А женщина думает о своем будущем. Но если она не любит его, разве она в таком случае не продает свое тело?

— Ну… — протянула Дженни, — не совсем так.

— Она его не любит, но ложится с ним в постель, потому что он ее содержит. Разве это не низводит ее до уровня проститутки?