Деон Мейер - Кровавый след

Маннаса Винка как прорвало. Он рассказал, что у Птички была сумка с четырьмя миллионами рандов, сучка захотела взглянуть на деньги, подняла одну купюру, хотела посмотреть на просвет — не фальшивая ли. Потом она показала им камешки, целую кучу. Террорист врезал ей кулаком — прямо в зубы. Отобрал пушку, выстрелил ей между глаз. Птичка возмутился, сказал: ты что, какого хрена? Тогда Террорист развернулся и три раза выстрелил в Птичку из пушки той белой сучки. Маннас и Кастет Снайдерс стояли и смотрели, и у них отнялись языки. У них на глазах Террорист взял и застрелил Птичку, главаря «Воронов»! А потом Террорист повернулся к ним и заорал: «Ну что, в штаны наложили? Не стойте столбами, давайте грузите их в багажник! Как по-вашему, что тут начнется, пока он будет отдыхать в Боливии? Неужели вы потерпите, что верх одержит Мугамат Перкинс? Сука он, втравил Птичку в дерьмо…»

Они погрузили трупы в багажник и уехали; машина той сучки, наверное, до сих пор стоит в том месте, если ее не угнали. А потом в них врезался автобус — на той стороне, у стрельбища…

По словам Винка, вначале Террорист решил, что шантажирует их именно водитель автобуса. Они выяснили, как его зовут, через одну знакомую девчонку из ААК по имени Санташа. Но, когда Кастет Снайдерс пригрозил шоферу своим медным кастетом, они увидели, что шофер ни при чем. Оказалось, все придумал тот белый на красной «ауди». Террорист велел все обставить очень осторожно, потому что, если выплывет, что они грохнули Птичку, будет большая война. Он, Маннас Винк, никого не убивал, но что он мог поделать? Террорист сказал: заплатим менеджеру, если мы его убьем, будет громкое дело. Маннас подкинул полиэтиленовый пакет с деньгами в бачок в туалете «Спортивного бара» на Тейбл-Вью, как велел белый.

А потом получился облом. Белый позвонил и потребовал еще.

Террорист снова заплатил, но понял, что белый не уймется. Они три недели следили за ним и думали, как лучше все проделать. И вот где-то в конце октября, когда белый остановился на перекрестке, Кастет Снайдерс выволок белого из его красной «ауди». Его пересадили в «мерседес» Террориста. А «ауди» Винк потом отогнал на стоянку у спортивного клуба. Тщательно протер салон. На обратном пути в Розебанк пришлось четыре раза менять такси. Они застрелили белого из пистолета той сучки и зарыли его за дюной.

Матт Яуберт сидел в доме Тани Флинт, в столовой. Усталость давала о себе знать. Ему хотелось принять душ, поесть, поспать. Было почти три часа дня.

Она вернулась из кухни, неся кофейные кружки на подносе. Движения ее были медленными, механическими. Она поставила поднос на стол. Села напротив, положила руки на столешницу. И все молча. В ее глазах проступала усталость — гораздо большая, чем у него.

И горечь утраты.

1 марта 2010 г., понедельник

Диплом магистра криминалистики, полученный десять лет назад, он повесил на стену нового кабинета в здании «Сентер-Пойнт» в Милнертоне, хотя и сомневался, стоит ли выставлять его напоказ. Еще подумают, что он хвастается.

Он отступил на шаг назад. Усилиями Маргарет кабинет выглядел в самом деле уютно. Старый, потертый красно-синий персидский ковер, антикварное бюро, которое она случайно увидела в одном магазинчике в Пламстеде. И купила там вместе с парой стильных стульев красного дерева с кожаными сиденьями — для посетителей.

На бюро стоял ноутбук. Рядом лежал его блокнот. У стены — стеллаж из орегонской сосны с его учебниками по криминалистике и снимком, на котором были изображены они с Маргарет и дети.

А на стеклянной двери — простая табличка:

«MATT ЯУБЕРТ. Расследования»

Он поправил рамку и услышал стук в дверь. Наверное, из «Телкома» пришли подключить телефон.

— Войдите!

Дверь открылась, и он увидел мужчину среднего роста, с почти бесцветными, коротко стриженными волосами.

— Вы Матт Яуберт? — спросил он.

— Совершенно верно.

Посетитель закрыл за собой дверь, подошел ближе, протянул руку:

— Я Леммер. — Рукопожатие у него оказалось твердым.

Яуберт подумал: он не из «Телкома». Жилистый, мускулистый, холодные глаза цепкие, наблюдательные, как у хищного зверя. Яуберт часто встречал таких, как его гость. В основном от них можно было ждать неприятностей. Подобные типы попадались и среди коллег, и среди преступников, причем арестовать их можно было лишь с большим трудом.

Гость полез в карман, достал оттуда клочок бумаги, развернул. Яуберт увидел газетную вырезку. Гость протянул ее Яуберту.

Увидев заголовок, он сразу вспомнил статью. Она вышла больше недели назад; его имя в ней тоже упоминалось.

— У меня есть информация, — сказал Леммер.

Яуберт вскинул голову:

— Вам не ко мне, а в полицию.

Леммер покачал головой:

— Нет!

Яуберт снова сложил вырезку, вернул гостю, подошел к своему креслу.

— Тогда лучше садитесь.

Сев напротив, Леммер достал из кармана еще что-то, подтолкнул к Яуберту:

— Это она?

На потускневшей глянцевой бумаге — черно-белый снимок молодой девушки. Страница откуда-то вырвана, скорее всего, из выпускного школьного альбома, потому что девушка в школьной форме. Длинные черные волосы убраны назад, стянуты лентой, плотно охватывающей голову. Хорошенькая. Едва заметная улыбка намекает на строптивость характера.

Яуберт осторожно поднес снимок к глазам, вгляделся. Попробовал сравнить с обезображенным лицом, которое он видел на стрельбище в Атлантисе. Сходство определенно было.

— Возможно.

— Вы не заметили у нее за левым ухом маленького красного родимого пятна?

— Нет.

— А выяснить можно?

— Можно, — кивнул Яуберт. — Вы ее знали?

— Нет.

Яуберт смерил гостя удивленным взглядом.

— Ее зовут Хелена Делфоссе. У нее есть особая примета — родимое пятно за ухом. Последний раз ее видели двадцать первого сентября в Нелспрёйте, в магазине одежды, где она работала. Вместе с двоюродной сестрой, Корнелией Йоханной ван Ярсвелд, также известной под именем Флеа. По моим подозрениям, Делфоссе ночью двадцать шестого сентября приезжала в Локстон, в Бо-Кару, за своей кузиной Флеа.

Яуберт посмотрел на гостя внимательнее:

— Вы-то здесь при чем?

Тот разглядывал висящий на стене диплом. Глаза у Леммера оказались серо-зелеными. Он встал.

— Снимок можете оставить себе. На обратной стороне — адрес ее родителей. — Он развернулся и зашагал к двери. Уже взявшись за ручку, оглянулся. — В газете не написали, из какого оружия ее…

Яуберт молча скрестил руки на груди.

Лицо Леммера озарилось улыбкой. Он медленно вернулся, положил руки на спинку стула.

— Я восемнадцать часов проехал в кабине грузовика рядом с Флеа ван Ярсвелд. Совпадение, случайное знакомство. И все же она успела обвести меня вокруг пальца. Она кое-что у меня украла… Я решил найти ее и вернуть то, что мне принадлежит.

Яуберт снова скрестил руки на груди:

— И вы ее нашли?

— Нет.

— Почему ее водительское удостоверение оказалось в сумке Делфоссе?

Леммер ответил не сразу.

— В Нелспрёйте говорят, что Хелена Делфоссе была смягченной копией Флеа — строптивой, своевольной, но не чрезмерно… Она была любимой внучкой своего деда. Большого Фрика Ределингёйса. Флеа дед отказался признавать. Двоюродные сестры познакомились лишь в августе прошлого года, когда Флеа явилась к Хелене на работу.

— Не понимаю, на что вы намекаете?

— Я хочу сказать, что водительское удостоверение — не случайность. У Флеа случайностей не бывает.

Яуберт немного подумал и сказал:

— Баллистическая экспертиза показала, что ее застрелили из пистолета, найденного под трупом мистера Дани Флинта в районе Митчеллз-Плейн. «Беретта-92 Вертек».

Тень промелькнула на непонятном лице Леммера.

— Спасибо, — сказал он и направился к двери.

Яуберт кое-что понял:

— Вы собираетесь и дальше идти по ее следу.

— Если сумею его найти.

— Вы напрашиваетесь на неприятности.

Леммер открыл дверь.