Алексей Макеев - Чемодан с миллионом

Заметив приближающегося мужчину, который ничуть не уступал мне ни ростом, ни физической силой, я машинально посмотрел на часы. Хозяин кафе появился на пять минут раньше, чем обещал официант. Но прежде чем присесть за мой столик, он подошел к зеркалу и, поправив спадающие на глаза густые русые волосы, невольно полюбовался отражением. Я не мог не заметить, что он нравился самому себе. Впрочем, у него для этого были все основания. Он был статным мужчиной, лет тридцати семи, с приятной внешностью, гладко выбрит, имел ровный прямой нос, энергичный рот и широкий лоб. Правда, мне не понравились его большие черные глаза. Они были красивыми от природы, но даже в минуты душевного покоя все равно оставались настороженными, излучая взгляд затравленного зверя.

– Именно таким я тебя представлял, – грузно опустившись на противоположное кресло, сказал Беркут. – Если не ошибаюсь, Скрипач назвал тебя «братаном»?

– Чем иметь таких братьев, как он или его дружки, я бы лучше застрелился.

– Интересно бы узнать…

– Громов! Михаил Николаевич…

– Очень приятно. Меня…

– Не нужно! Я достаточно осведомлен.

Беркут поразился подобной дерзости.

– Я думал, что ты будешь чуть моложе, – подметил он.

– Мы ровесники, – уверенно заявил я. – Тебя сбивают с толку мои седые волосы.

– Какими судьбами занесло в наши края?

– Я родился и вырос в Мурманске. Это мой родной город. К сожалению, я давно не был дома…

– Заметил какие-нибудь существенные перемены?

Беркут явно стремился выглядеть добродушным человеком.

– Давай не будем играть в кошки-мышки! Это ведь не Скрипач устроил нам встречу. Она состоялась благодаря моим организаторским способностям.

– В таком случае поздравляю! Вынужден признать, что у тебя неплохо получилось. Но зачем понадобилось ломать руки и выбивать челюсти?

– Не люблю тратить драгоценное время на пустые ненужные разговоры. Вероятно, издержки былой профессии…

– Даже так?

– Почему бы нет? Но давай не будем переливать воду из пустого ведра в порожнее, – предложил я. – Думаешь, не понимаю, с кем имею дело? Если с моей стороны будет допущена малейшая оплошность, то твои цепные псы тут же оскалят свои клыки и постараются разорвать меня в клочья.

Хозяин «Золотой нивы» прикусил нижнюю губу и вдруг громко засмеялся.

– Я всего лишь неприметный работник общепита… – скептически произнес он. – Ты меня с кем-то спутал.

– Кончай прикидываться, Беркут! Я не сомневаюсь, что ты известная личность в уголовном мире.

– Неужели правда?

– Абсолютно! Именно поэтому хотел бы тебя предупредить, что я вооружен.

В обычных обстоятельствах такое признание привело бы Беркута в бешенство, но я решил, что наступил самый подходящий момент сказать ему правду.

– Разумеется, – продолжил я, – пистолет системы «Макаров» 1971 года выпуска – всего лишь незатейливая безделушка. Можешь поверить на слово, что у меня есть оружие гораздо посерьезней.

– Что-то вроде ручной противопехотной гранаты или попросту блефуешь?

Я многозначительно пожал плечами и тут же заявил:

– Не утверждаю, что меня невозможно завалить, а лишь предупреждаю, что принял меры предосторожности.

– Зачем?

– Чтобы не оказаться в списке внезапно исчезнувших граждан.

Я выпил глоток минеральной воды и добавил:

– Хочу, чтобы между нами было все предельно ясно.

– Мягко стелешь. Ты, случайно, не служил в полиции? Омоновцем или еще кем-нибудь из этой братии…

– Я офицер запаса. Принимал непосредственное участие при освобождении Грозного. Имею боевые награды…

– За мужество и отвагу?

– Вот именно!

– Я предполагал что-то в подобном роде, – меланхолично произнес Беркут. – Иначе, без специальной подготовки, ты вряд ли бы сломал Скрипачу челюсть и после этого остался в живых.

– Сейчас мы слишком настороженно относимся друг к другу. Однако я уверен, что вскоре придем к общему знаменателю и найдем возможность обо всем договориться.

– Напускаешь слишком много тумана.

– Тогда скажу проще… Нам необходимо по реке жизни плыть в одной лодке. Мы можем заправлять большими делами. Я даже не сомневаюсь, что сумеем добиться значительных результатов. Такие люди, как мы с тобой, не должны копошиться в навозной куче. Очень скоро поднимемся в гору…

– Это ты так решил?

– А что тебя не устраивает?

– Привык доверять лишь собственной интуиции. Обхожусь без посторонней помощи.

– Тебе выгодно иметь со мной дело! – настойчиво произнес я. – Не советую раньше времени отказываться от моих услуг. После моего откровенного признания в том, что я бывший боевой офицер, тебя, несомненно, заинтересовал мой профессиональный опыт. Мое умение обращаться с оружием. К тому же ловкость и сила. Даже, если хочешь, прозорливость и проницательность. Самодовольные идиоты, наподобие Скрипача, никому не нужны. И вообще… – Я сделал короткую паузу. – Можешь убрать ногу от сигнальной кнопки, которая спрятана под ковром. Тебе ровным счетом ничего не угрожает. Я искал с тобой встречи не ради того, чтобы с простреленным затылком оказаться где-нибудь на окраине города.

– Идиоты, конечно, никому не нужны, – согласился Беркут, переставляя правую ногу на перекладину стола. – По поводу совместной работы… Я как раз подыскиваю человека на одну должность…

Он почесал затылок, потом наморщил лоб, словно пытался собраться с мыслями, и добавил:

– Не стану пудрить тебе мозги. Мне нужен вышибала. Крепкий и здоровый мужик! Твоя кандидатура меня устраивает. Естественно, не слишком заманчивая должность, но с перспективой на будущее. По крайней мере в зарплате обижен не будешь. Десять тысяч рублей плюс питание…

– Обучен убивать, а не прислуживать! – грубо ответил я.

– Хочешь, чтобы тебя оценили по достоинству?

– Почему бы и нет? Или пан, или пропал! Не привык быть на задворках. Можешь считать, что у меня больное самолюбие, но я не желаю волочиться позади вытянутой колонны и глотать чужую пыль.

– Прекрасно! – подытожил Беркут. – Мужик ты толковый. Сразу видно, что стоишь гораздо большего, чем быть вышибалой. К сожалению, ничего другого я тебе предложить не могу.

Он хитро улыбнулся и спросил:

– А почему все-таки не соглашаешься подежурить у парадного подъезда? Считаешь эту работу чересчур унизительной? Кодекс офицерской чести…

– У меня мало времени, но грандиозные планы на будущее. Мне некогда заниматься подобной ерундой.

– Есть проблемы?

– Нет.

– Прекращай юлить! – поразмыслив, сказал Беркут. – Говори прямо, зачем пришел? Не люблю, когда начинают водить за нос. Тебе нужны деньги? Хочешь вдоволь погулять по кабакам, обхаживая пышногрудых девочек? Пить коньяк и закусывать его сочным кавказским шашлыком?

– Обычно коньяк закусывают шоколадом.

– Это ты мне говоришь? – усмехнувшись, подметил Беркут. – Как бы там ни было, я все ж таки владелец кафе. Заметь, не самого последнего в Мурманске! Я прекрасно знаю, чем закусывают коньяк. Но хватит об этом. Если нужны девчонки, то не стесняйся. Ты у меня в гостях. Организую…

– Девочки меня не интересуют, – твердо сказал я.

– А зря, – насупившись, сказал Беркут. – Тогда признайся, что сидишь на мели и тебе нужны деньги. По крайней мере я могу одолжить…

– Спасибо на добром слове, но я считаю себя вполне обеспеченным человеком, и твои нищенские подачки мне ни к чему.

– Тогда предлагаю выпить по этому поводу! Не скромничай, я угощаю…

– Не пью! – решительно ответил я.

– По болезни?

– Принципиально.

– А я не стану отказывать себе в таком удовольствии.

Беркут залпом заглотил рюмку коньяку и демонстративно закусил шоколадом.

– Наверное, офицеры запаса имеют приличную пенсию? – съехидничал он.

– Кончай паясничать! – откинувшись на спинку кресла, сказал я. – У меня в самом деле много денег, и я хочу, чтобы их было еще больше.

– Готов пойти навстречу твоим пожеланиям и даю возможность неплохо подзаработать. Если надумаешь принять мое предложение насчет вышибалы, то с ответом слишком долго не затягивай. Я намерен как можно скорее произвести в моем кафе некоторые кадровые перестановки. Хочу избавиться от немощных пенсионеров. Смотри, а то упустишь свой шанс. Если все-таки надумаешь, приходи послезавтра. Поговорим…

– Почему же не завтра? Может, с утра буду торчать у порога… – съехидничал я.

– Потому что завтра мне нужно быть на городском кладбище. Скоропостижно скончалась наша коллега. Директор продовольственного магазина. Очень хорошая женщина. Шувалова Оксана Вениаминовна…

Вероятно, я так сильно изменился в лице и даже в значительной степени побледнел, что невольно вызвал у Беркута некоторое сострадание.

– Ты что, был с ней знаком? – осторожно поинтересовался он.

– Моя школьная подруга. Единственная женщина, которую любил, – откровенно признался я. – Самое обидное в том, что уже почти две недели, как вернулся в Мурманск. Каждый день собирался с ней встретиться, но постоянно откладывал на следующие сутки.