Олег Бондарь - Месть Мертвеца

Тело мое заколотилось от смертельного ужаса и, дабы придать себе уверенности, я еще крепче сжал ставшую скользкой от пота рукоятку топора.

Мне необходимо было собраться, иначе страх полностью парализует, и я утрачу способность не то, чтобы нападать, но и защищаться.

Пересилив себя, я сделал шаг вперед и занес топор над головой. Однако собака, вместо того, чтобы испугаться, сжалась еще сильнее. Ее рычание уже не угрожал. Оно трансформировался в боевой клич, с которым тело животного оторвалось от земли и мощным снарядом полетело на меня.

Я закричал и опустил топор. Что-то неприятно хрустнуло, сила удара отдалась болью в руках. Громадная масса накрыла меня, свалила с ног и придавила к земле.

С трудом я выбрался из-под поверженного противника и, внезапно, словно пелена сошла с моих глаз.

Никакого пса рядом не было. У моих ног с раскроенным черепом лежало бездыханное тело Вадима.

И тогда некое подобие понимания происходящего начало медленно пробиваться в затуманенные мозги.

Мне стало не по себе от мысли, что Светлана, возможно, была права, и что эту кровавую бойню затеял именно я.

Только, зачем?

С какой целью?

Что на меня нашло?

Я посмотрел на Светлану. Она больше не кричала. Смотрела меня дикими обезумевшими глазами затравленного кролика.

Наверное, я действительно выглядел страшным: весь залитый кровью, с топором в руке рядом с очередной жертвой. Куда там Фредди Крюгеру[4] с его невинными шалостями?

В общем, Голливуд отдыхает.

Не скажу, чтобы с осознанием истины мною овладело расскаивание. Ничего подобного. В тот момент я был больше удивлен тем, что абсолютно не помнил деталей совершения преступлений. Они напрочь выпали из головы. Как будто ничего и не было.

А, может, и в самом деле ничего не было?

Только больше подобным образом обмануть самого себя не удалось. Я не мог объяснить мотивов собственных поступков, но в то же время у меня больше не оставалось сомнений в том, что я их действительно совершил.

А если так…

Оставалась Светлана. Она - единственный свидетель.

Я ничего против девушки не имел, однако, сейчас было не до сантиментов. Главная отличительная черта людей – эгоизм. Или, если выражаться более понятным языком, здоровое чувство самосохранения. Что такое жизнь почти незнакомого человека, если она таит, пускай даже потенциальную, угрозу моей свободе и безопасности?

В сущности, то, что я задумал, по большому счету можно расценивать и как вынужденную самооборону…

Светлана почувствовала неладное.

Она внезапно сорвалась с места и бросилась убегать. Только я не мог ей этого позволить. Да и удача была не на стороне девушки. Пробежав всего несколько шагов, она споткнулась, и я сразу настиг ее. Набросился сзади, повалил на землю.

Мои руки отыскали тоненькую и хрупкую на ощупь шею…

Сладковатый аромат жарящегося мяса приятно щекотал ноздри. Он и заставил меня очнуться, пробудиться, вынырнуть из черного забытья, или как еще все это можно назвать. Иногда от избитых трафаретов просто некуда деться.

Вторым моим ощущением была боль.

Болело все тело, ломило кости и, что самое непонятное, я не мог пошевелиться. Ни руки, ни ноги мне не подчинялись.

Неужели парализовало?

Как же так, ведь я еще совсем молод. 

Мне еще жить и жить.

Почти сразу я осознал нелепость собственного предположения. Ведь, если бы меня разбил паралич, я бы не ощущал тела, и не было бы этой саднящей боли…

Я открыл глаза, и сразу все встало на свои места.

Я был связан.

Прочно, надежно.

Кто-то не пожалел веревки, чтобы добротно спеленать меня, словно кокон.

- Очнулся, придурок?

Светлана, живая, здоровая, возвышалась надо мной и злорадно лыбилась. На ее шею была наброшена косынка, но она не могла полностью скрыть почерневших отметин.

Воспоминания возвращались медленно, обрывками. Они никак не желали склеиваться в единое целое, мельтешили, словно разноцветные камешки в калейдоскопе.

На душе было гадко и некомфортно.

И тут я услышал смех Валюхи.

Как же так?

Она не должна смеяться. Ведь она - мертвая…

Или я тоже умер и сейчас, уже на том свете, оказался в нашей прежней компании?

Точно, прислушавшись, я также различил голос Игоря. Ленка ему что-то отвечает. Слова я не разбирал, но ошибиться было трудно…

Да и вот он сам, Игорь, нарисовался рядом со Светланой, смотрит на меня, словно на какое-то насекомое…

- Где я?

- Ну, ты, мужик, и даешь! Скажи, на фига ты убил собаку?

- Собаку? Какую собаку?

- Да ты видишь он совсем ужрался, ничего не помнит. – Это уже Светлана.

Спасибо тебе, заступница, уважила…

- А, может, у него солнечный удар?

- Да какой солнечный удар. Маньяк он! Таких нужно изолировать от общества. А еще лучше – убивать при рождении.

- Ребята, что случилось? Почему вы меня связали?

- Ты что, в самом деле, ничего не помнишь?

Конечно, я помнил. Только мои воспоминания совершенно не увязывались с увиденным.

- Развяжи меня.

- А ты будешь вести себя прилично?

Я промычал нечто невразумительное, так как не мог понять, что Игорь подразумевает по этим словом.

- И держись от меня подальше, подонок, иначе залетишь в ментовку, как миленький, - зафырчала Светлана. – Это я тебе гарантирую!

 Игорь отлучился и вскоре вернулся с ножом. Разрезал связывающие меня пута и молча удалился. Ему, как видно, было западло со мной общаться.

Если отбросить фантазии, интересно, что же я, в самом деле, натворил?

Я поднялся на ноги. Мышцы затекли, и двигаться было трудно.

Вся наша компания сгрудилась у костра, где на импровизированном из двух камней мангале поджаривались шашлыки.

Уже вечерело, и солнце готово было вот-вот скрыться за горизонтом.

Я не собирался идти к костру. Я понимал, что меня там не ждут, и мне лучше держаться в стороне. А потому отошел к глинистому обрыву и присел возле жиденького кустика шиповника.

Но тотчас вскочил на ноги и поспешил отойти подальше.

Под кустом лежало тело собаки с раскроенным черепом.

Значит, не все мне померещилось?

Кое-что из бредовых, навеянных алкоголем фантазий, оказывается, происходило на самом деле?

И тут мой взгляд наткнулся на Вадима. В моей голове что-то вспыхнуло.

Вот он, гаденыш!

Стоит, зараза, лыбится…

А ведь это из- за него все мои неприятности. Он и только он виноват в моих бедах…

Тоже мне, рыбак хренов, выискался.

Утопленничек воскресший…

Вадим так ничего и не успел сообразить. Мне удалось незаметно приблизиться к костру. По дороге я подобрал увесистую дубинку и в следующее мгновение я со всей силой опустил ее рыбаку на голову. Он как-то тихонько охнул, вроде бы больше от удивления, чем от боли, и осел. Я хотел повторить удар, но не успел. Сзади на меня навалился Игорь и не с моей комплекцией ему противостоять.

Пока девчонки смазывали Вадиму голову зеленкой, Игорь избивал меня. Долго и методично. Его кулаки, словно молоты, впивались мне в корпус. А когда я свалился, он продолжал экзекуцию ногами.

И откуда у человека столько ненависти?

А ведь я считал его своим другом.

Единственным…

А затем все погрузились в «Газель» и уехали. Я остался на берегу озера один.

Надвигалась ночь. До города было километров пятьдесят, и мне как-то предстояло их преодолеть.

Единственное, о чем я по-настоящему жалел в тот момент, так это о том, что увиденное в бреду не было правдой.

Обидно…

Досадно…

Но они рано радуются. Небось, еще свидимся, и тогда жизнь все расставит по своим местам…

Я уткнулся лицом в траву и заплакал.

Кировоград 2005 г. 

"Курск" — российская подводная лодка, затонувшая в Баренцевом море. Оставшиеся в живых после аварии моряки погибли от недостатка воздуха.

«Лангольеры» – роман американского короля триллеров Стивена Кинга. В нем герои, пассажиры самолета, попадают сначала в прошлое, затем - в будущее. Временной промежуток, который отделяет их от реальности очень незначительный, и внешне вокруг все почти не изменилось. Одной из основных особенностей было отсутствие людей и, вообще, чего-либо живого.

«Мэн» – на жаргоне – «человек». Производное из английского языка.

Фредди Крюгер – маньяк-убийца, герой фильма ужасов «Кошмар на улице Вязов»