Вики Филдс - Ад на земле (СИ)

Мне страшно.

Что будет потом, после того, как я умру?

Возможно я зря это делаю? Зря жертвую своей жизнью?

Думать поздно.

Мои волосы загорелись, кожа на голове начала плавиться, а на глаза выступили слезы. Я зажмурилась, заставляя себя уйти, и секунду спустя была на бескрайнем поле, устланном цветами. Мой разум перенес меня на поле, которое принадлежит Рэну.

Однажды я уже умерла здесь. В прошлый раз это поле спасло меня от дождя и смрада переулка, в этот раз – от запаха горящей плоти. Это хорошее место; здесь нет боли, здесь я не слышу собственный крик, наполненный отчаянием. Меня просто нет в этой затхлой печи для мусоросжигания. Я есть на поле. Я не падаю на пол и не чувствую, как легкие наполняются дымом, не слышу, как Изабелла зовет меня по имени, не слышу ее плачь. Я не осознаю, что дыхание становится прерывистым. Ведь я на поле, утопаю в высокой, изумрудной траве, которая приятно щекочет локти. Я вдыхаю цветочный аромат и смотрю на чистое, притягательное небо.

Оно говорит мне:

«Все хорошо, Аура, тебе нечего бояться».

Скоро все закончится.

Еще секунда. Еще немного.

Нужно просто потерпеть.

В голове наконец-то наступила полная тишина. Хотелось вновь о многом подумать, но мысли разбежались. Видимо их тоже захватил огонь; он окутал мое тело, ласкает каждую клетку, целует в лицо.

Тик так…

А я не сопротивляюсь. Я принимаю в дар от него спокойствие.

Глава 59

Наконец-то мне удалось освободиться от тяжести, которая много лет давила на грудь, словно огромный кирпич. Я ощущала себя такой легкой и призрачной, что, казалось, могла воспарить к небесам.

Я возликовала.

Я смогла! Наконец-то я сделала то, что было правильно! Я сделала то, что приказывал рассудок и сердце, − смогла уйти, оставить позади себя мрак и пустоту. Больше не будет боли и напрасных опасений. Теперь я в безопасности – там, где никто не сможет меня преследовать.

…

От удивления я распахнула глаза, потому что в мой тихий мир, наполненный покоем, вторглись какие-то звуки. От увиденного у меня отвисла челюсть, потому что ясно одно: так не должно быть.

Рэн не должен здесь находиться. Но, тем не менее он находится; стоит напротив меня, а между нами мое бездыханное тело. Вокруг – поле. Мое любимое. Рэна здесь быть не должно хотя бы потому, что это совершенно невозможно! Оно в моем сознании.

Рэн, не отрываясь, разглядывал мое тело. Я лежала на спине. Ни ожогов, ни ран. Куртка расстегнута, из-под нее торчит одежда. Она должна была сгореть в огне, но все так, как и было до того, как я умерла. Лишь не дышу – хоть это верно и не смущает.

Почему Рэн так смотрит? Наверное, думает над очередным планом, пытается найти лазейку и заставить Лиама вернуть меня. Даже если это случится я не вернусь. Не смогу. Я не вынесу повторения того кошмара, через который мне пришлось пройти. Больше никаких ошибок!

− Нормальные люди, − вдруг произнес Рэн, и я вздрогнула. Сердце превратилось в ледышку от страха. Что, если мы здесь не одни? Возможно, я нахожусь между мирами? Вокруг духи?

− Нормальные люди, чтобы сменить обстановку едут в путешествие, а не убивают себя.

Я нахмурилась и тут же уставилась Рэну в глаза, когда тот вскинул голову. Он смотрел прямо на меня. На меня же?

Я обернулась. За спиной никого нет. Сглотнула и вернулась в прежнее положение. Рэн продолжал смотреть. Он со мной разговаривает?

− Аура, − подтвердил он мою догадку, − я знал, что в итоге ты это сделаешь.

Я быстро взяла себя в руки.

− Ты меня не вернешь, Рэн.

Ну и жуть. Я умерла, но все еще могу говорить с ним. Надо воспользоваться шансом! Сказать все самые важные слова! О том, как я люблю его, как дорожу нашей дружбой, что благодарна за все, что он…

− Я и не стану.

Мои мысли споткнулись одна об другую, а сердце тревожно сжалось. Рэн опустил взгляд на мое тело и произнес:

− И никогда не собирался.

Я тоже посмотрела на себя. Я не дышала, но выглядела вполне нормально. Стало обидно. Мне даже не пришлось переубеждать Рэна, говорить, какой у него безумный план! Я посмотрела на него, и он встретился со мной взглядом.

− Рэн?

Его взгляд был тем самым – отвлеченным, бесстрастным, но сосредоточенным. От этого стало больнее, но я лишь хотела думать о том, что Рэн – прекрасен. Если он не собирается меня возвращать и я умру, я хочу думать о том, что он – лучшее, что со мной случилось. Я люблю его. Не важно, что он сделал. Не важно потому, что скоро мне придется уйти, а тратить последние минуты на переосмысление чувств я не хочу. Все не важно, но…

− Ты пришел к Кристоферу и Изабелле, чтобы рассказать о Кристине.

− Да.

Мои глаза распахнулись так сильно, что заболели веки. Хотя я же умерла.

Что значит «да»? Да и все? И он не собирается ничего объяснить?

Я уже ничего не понимаю, вновь нахлынуло ощущение беспомощности, осознание собственной глупости. Рэн вновь использовал меня.

− Ты специально натравил их на меня? – на последнем слове голос сел.

− Да.

Это больше не Рэн Экейн, это безжалостный ангел, который вершит человеческие судьбы, правит миром. И не важно, какую правду он мне откроет, ничего не изменится. Я буду собой и буду любить его несмотря ни на что. Это чувство – единственное, что от меня осталось, и я не могу им пренебречь.

Я судорожно вздохнула и попыталась проанализировать ответ. Нахмурилась.

− Разве ты не должен был защищать этот мир? Господь велел тебе спуститься, чтобы защитить от меня людей.

− Никто не повелевал мной, Аура, − безжалостным тоном ответил Рэн. – Никогда.

Это неправильно.

Я совершенно ничего не понимаю.

О чем он говорит?

− Но разве?..

− Нет, − отрезал Рэн. – Вы сделали вывод, а я просто не стал разубеждать.

Его ответ отразился в моем сердце беспокойным, тревожным стуком.

− Тогда… − я с трудом сглотнула, и продолжила спустя секунду: − Тогда чему мне верить?

Рэн неспешно обошел мое бездыханное тело, покоящееся в высоких зарослях благоухающей травы, и остановился в нескольких сантиметрах от меня. Пришлось вскинуть голову, чтобы видеть его выражение лица и то, что я увидела в его глазах, наполненных звездами, меня немного успокоило. Рэн лишь издали казался бесчувственным болваном; когда он приблизился, я увидела это – его спокойное лицо, чуть приоткрытые губы, открытый взгляд. Он прошептал:

− Я пришел сам, Аура. – Когда Рэн назвал меня по имени внутри все перевернулось. – Отец увидел, во что превратился мир. Увидел, что едва ли не каждый греховен и, оборачиваясь на соседей и убеждаясь в том, что сидящий рядом такой же грешник… Аура, − я непонимающе моргнула, потому что не могла взять в толк к чему он ведет.

− А…

Рэн не дал мне продолжить:

− Он позволил тебе родиться затем, чтобы ты наказала каждого из них, − с горечью произнес он. Я наконец-то почувствовала, что он на моей стороне. Нет, он не обманщик – он сожалеет, что все случилось именно так.

− Когда я увидел, какую Отец уготовил судьбу для мира, созданного с такой заботой и любовью, я решил… решил… я должен был.

Что. Происходит?

Почему Рэн заикается? Сам на себя непохож.

Он опустил взгляд нам под ноги, и я тоже посмотрела вниз и увидела землю, проглядывающую сквозь изумрудного цвета траву. Почувствовав на плече ладонь, я резко посмотрела на него, но он продолжал пялиться вниз, избегая моего взгляда.

− Я знал, что если ты родишься… если сдашься, то всему придет конец. Земле. Все погибнут. Ты погибнешь.

Мое дыхание перехватило так стремительно, что я едва сдержала резко нахлынувшие слезы. Губы задрожали, в голове стремительным потоком пронеслись воспоминания.

Ты жестокий…

Тебе нет дела до людей…

Ты должна быть осторожна рядом с ним. Рэн имеет привычку быть холодным и отстраненным, а потому он относится к людям… с неким предубеждением. Я не хочу…

Я непроизвольно отступила от стыда, и рука Рэна скользнула с моего плеча вниз. Он поднял голову и встретился со мной взглядом.

Мы обвиняли его. Думали, он недолюбливает людей, что не понимает их, лично я считала его безжалостным ангелом Судьбы. Тут же вспомнилось, как Лиам сетовал на то, что людям не повезло, что их жизнями распоряжается именно он.

Мы, как обычно, сделали неправильные выводы, а Рэн и не подумал нас исправить, ведь у него есть план. У него всегда есть план, в который он не посвящает других.

− Почему ты плачешь, Аура? – Он осторожно вытер слезинку с моей щеки. Его взгляд смягчился. Я недоверчиво качнула головой, пробормотав: