Адам Нэвилл - Судные дни

Она улыбнулась сквозь слезы. Вдохнула.

– Выходи, сволочь, – заорала она на то, что медленно, подергиваясь, выползало на верхнюю площадку.

Мрак окутывал ступени; старые друзья принесли его с собой из темного места, где-то между «здесь» и «не здесь».

И под защитным пологом тьмы существо послушалось ее призыва и пошло к ней на четырех ногах, задрав лицо вверх.

Не успело оно преодолеть короткую дистанцию между ними, как женщина сунула холодное дуло пистолета себе в рот. Когда ей показалось, что то уперлось в заднюю стенку черепа, она спустила курок.

Блумсбери, Лондон.

30 мая 2011 года

– Вы когда-нибудь слышали о сестре Катерине и Храме Судных дней?

Когда Максимилиан Соломон задал этот вопрос, улыбка ушла из его глаз: то ли он слишком серьезно относился к теме разговора, то ли решил проверить, можно ли поделиться с Кайлом секретной информацией. Так обычно смотрят любители спиритизма и духовных практик, когда решают поговорить о сокровенном с незнакомцами. А еще уфологи и медиумы.

Но, хотя глаза Соломона стали жесткими, еле заметная усмешка так и не исчезла с маленького загорелого лица директора «Ревелэйшн Продакшнз». Кажется, Кайл его забавлял. А может, и вообще все в мире, кроме него самого. Постоянная полуулыбка, то ли радостная, то ли насмешливая. Трудно сказать наверняка, когда имеешь дело с этими: успешными хозяевами жизни, руководителями и контролерами, с которыми Кайлу как режиссеру приходилось постоянно общаться.

– Да, – ответил Кайл и стал копаться в памяти в поисках информации о сестре Катерине и Храме Судных дней. Всплывали какие-то фрагменты, напоминающие поляроидные фотографии: выцветшее изображение оборванного бородатого человека в наручниках, идущего от полицейской машины в казенное здание; воздушная съемка какого-то ранчо или фермы… в Калифорнии? Обрывки информации о секте, которые он когда-то слышал по телику. В документальном фильме или новостях?

Он не помнил, откуда это знает, но, раз знает, значит, дело было громкое. Сейчас эти люди казались по-настоящему мрачными и культовыми персонажами.

Американская инди-группа «Сестра Катерина» в восьмидесятых, индастриал-группа «Храм Судных дней» десятилетием позже. Ну и конечно же, Кайл знал сестру Катерину по знаменитому портрету, хотя понятия не имел о ее жизни. Она красовалась на футболках на Камден-Маркете вместе с Джимом Джонсом, Чарльзом Мэнсоном, Майклом Майерсом и Джейсоном Вурхизом. Пухлое, густо накрашенное лицо с блаженным выражением, окруженное фиолетовым капюшоном монашеского одеяния. Ее глаза как будто смотрели в рай. Богородица и «Ревлон». От лидера злобной секты остались лишь черные шутки, мрачная ностальгия и шмотки для бунтующей молодежи. Женщина, которую убили… или она совершила самоубийство вместе со своими последователями в Америке?

Он не помнил, но точно знал, что Храм убивал людей. Или фанатики мочили друг друга? Кинозвезд? Нет, это «Семья» Мэнсона. То же время. Храм – это хипповская секта шестидесятых. Или семидесятых?

– Секта, – сказал он, пытаясь выглядеть безмятежным. Но поздно – успел нахмуриться, пока думал.

Макса, казалось, порадовало его невежество. Оно позволило ему пуститься в объяснения:

– Организация, которая начала действовать здесь, в Лондоне, в 1967 году.

– В Лондоне?

– Да. Здесь. Об этом немногие знают. Но сестра Катерина – англичанка. Ее настоящее имя – Гермиона Тиррилл. Она родилась в Кенте. Выросла в богатой семье. У ее матери даже был титул. Она была баронессой и убедила маленькую Катерину, что та лучше других. В этом же ее убеждали в пансионах, где она училась до четырнадцати лет, пока отец не обанкротился и не сбежал из семьи. Маленькая Кэти и ее мать были ввергнуты в пучину бедности. Из загородного особняка пришлось переехать в муниципальную квартиру в Маргите. Носить подержанную школьную форму. Общаться с людьми. Тяжело было маленькой толстой отличнице смотреть, как бывших подружек представляют ко двору.

Кайл пожал плечами:

– Не знаю…

– Она убежала из дома в пятнадцать и больше никогда не разговаривала с матерью. Какое-то время провела в борстальской колонии для малолетних преступников – за кражи и грабеж, а в двадцать лет оказалась в тюрьме. Она была арестована за проституцию, а потом за содержание борделя. Растрата, подлог. Мелкие преступления. Мы можем думать об этом что угодно. Но что мы точно знаем из немногих сохранившихся записей о ее детстве и юности – она никогда не любила играть на равных. Ей хотелось власти и статуса. Того, что у нее забрали.

Кайл почувствовал в голосе Макса тень горечи… и завистливое уважение.

– Происхождение Храма… завораживает. Он вырос из коктейля сайентологии, апокалиптических идей, связанных с наступлением нового тысячелетия, подражания христианским святым, оккультизма, буддизма, веры в реинкарнацию… и кучи других вещей. – Казалось, Макс не видит Кайла, забыл об их разговоре и вообще о том, что происходит вокруг, так иногда ведут себя старики, вспоминающие прошлое. – Идея была хороша. Простые психотерапевтические техники, перемешанные со средневековыми идеями аскезы и набожности. Жизнь, свободная от эго. Изначальные ценности, закутанные в красивый покров мистицизма.

Тут Соломон спохватился, поняв, как выглядит со стороны, и, наконец, прекратил улыбаться:

– Но прекрасную задумку узурпировали социопатка и преступники. В Лондоне их называли «Последним собором». Они стали Храмом Судных дней во Франции, во время раскола шестьдесят девятого года. На ферме в Нормандии, где чуть не умерли от голода. Оставшиеся уехали в Америку, под тем же руководством. Где и покончили с собой в семьдесят пятом, в Аризоне. Об этом вы, наверное, знаете?

Кайл сглотнул.

– Этого я не знаю, – тон у него был агресивный, – их не знаю.

– Безусловно, – сказал Макс снисходительно.

Кайла вдруг охватило ощущение беспомощности, как в школе, когда ему задавали вопрос, ответа на который он не знал. Нелогично – с чего бы ему вообще что-то знать о секте? Он разве говорил, что знает? Вряд ли это важно. А Макс Соломон прислал ему мейл с предложением о встрече в его офисе в Блумсбери для «обсуждения перспективного сотрудничества» без всяких уточнений. Он почувствовал, что у него горит лицо.

– Не хотелось бы показаться неуважительным, но почему я должен их знать?

– Судя по тому, что мне нравится в вашей работе, Кайл, я бы предположил, что вам это может быть интересно, – Макс улыбнулся.

Он излучал уверенность, спокойствие и вальяжность, как будто его успех был неизбежен, как будто он родился для богатства и процветания, и все должны это знать. Эти знаки Кайл знал слишком хорошо. И инстинктивно не любил таких людей. Денежный мешок, важная шишка в киноиндустрии, напыщенный продюсер. Такие любят общаться с творцами и подчеркивать собственную «креативность» при любом удобном случае – этим они унижают само понятие «творчества». Но их стремление присвоить себе чужую работу – он понял это на собственном горьком опыте – всегда подкреплялось хитростью и умом, которые не стоило недооценивать. Именно из-за них Кайл стал самофинансируемым режиссером с долгами такого размера, что от одной мысли о них перехватывало дыхание.

Чуть раньше его забрали из роскошного холла, настолько ярко освещенного, что он все время ожидания провел с полузакрытыми глазами. Когда он оказался в офисе директора и Макс встал поприветствовать его – крошечный, легкий и грациозный, – он неприятно напомнил Кайлу маленькую умную мартышку с бегающими глазками. Обезьяну, вставшую на задние лапы и одетую в костюм от Пола Смита.

К тому же кожа у него была загорелая до цвета батата, а на голове колыхались полупрозрачные пересаженные пряди. Кайл никогда не понимал, почему лысеющие мужчины платят такие деньги за операцию, из-за которой волосы только редеют. Он один раз ездил в Канны и дважды – в Лос-Анджелес, разговаривал с агентами и постоянно попадал в совершенно чужой мир, где было полно людей, похожих на Макса Соломона.

Вчера вечером, когда пришло письмо с приглашением, Кайл бросил читать объявления о вакансиях и немедленно нашел сайт «Ревелейшн Продакшнз». Тщеславная надежда, что он снова сможет работать и заработает достаточно, чтобы отмахнуться от перспективы банкротства, тут же угасла. Изучая сайт, с каждой строчкой Кайл разочаровывался все сильнее.

Фирма опубликовала книгу «Послание» и продала «пятьдесят миллионов экземпляров!». Эта информация занимала большую часть страницы. Этот томик частенько попадался Кайлу на глаза. «Послание» изменило жизнь многих звезд шоу-бизнеса, и в одно лето его читала каждая вторая девушка в лондонском метро. Правда, то лето давно прошло, и с тех пор Кайл не видел, чтобы кто-то прилюдно листал эту книгу.