Патрик Квентин - Дети Сицилии

На другой день он проспал допоздна. Почему бы и не позволить себе этого? Было почти одиннадцать, когда Эмилия без стука ворвалась к нему в комнату и объявила, что его просят сойти вниз.

— Пришла полиция, синьор, — пояснила она. Джон неторопливо оделся. Он постарался выбрать самый элегантный галстук, с удовольствием оглядел в зеркале свое загорелое лицо.

В замусоренном салоне собралось все семейство. Кроме них, там были три полисмена. Вошедшему Джону сразу бросился в глаза Себастьяно, стоявший на коленях, обхватив ноги одного из полисменов. С выражением трагического отчаяния на прекрасном лице мальчик повторял:

— Я поступил грешно. Я не усну больше, имея такое на своей совести. Он давал мне деньги. Он поселил меня в своем доме. И я не устоял. Я обещал ему, что буду лгать. Но я не могу! Не могу больше!

Не вставая с колен, он повернулся и указал на Джона. По его щекам катились крупные слезы.

— Это его платок. Он убил Розу. Я видел. Он запугивал меня. Он платил мне. Но я должен сказать правду! Он убийца!

Замысел был осуществлен полностью, и для Джона все окончательно прояснилось. У детского воображения Себастьяно были свои границы. Он, вероятно, никогда не слышал о банковском счете, не догадывался, что мог еще много лет доить Джона. Дитя трущоб, он мечтал о дворце и осуществил свою мечту. Джон, сделавшийся теперь бесполезным, подлежал уничтожению. Бесцельно прожитая жизнь подошла к концу.

Джон ждал, что полисмен направится к нему. Но старший из троих неожиданно повернулся к Джино, а другие двое бросились на того и защелкнули на его запястьях наручники.

Только теперь Джон Гольдофин заметил маленького Марио. Вынырнув откуда-то из-за софы, малыш внимательно следил за захватывающей сценой. Старший полисмен подозвал его, взял на руки и с грозной торжественностью произнес:

— Джино Колетти, вы арестованы за убийство вашей любовницы Розы Морини. Этот ребенок был свидетелем преступления. Он видел, как ваш брат Себастьяно подбросил носовой платок синьора Гольдофина, он рассказал нам все о плане вашего брата свалить вину на синьора американца.

Взбешенный Себастьяно прыгнул, пытаясь схватить Марио. Но полисмен просто поднял того выше. Чувствуя себя в безопасности, маленький Марио хмуро посмотрел на Себастьяно и вдруг улыбнулся.

Себастьяно отчаянно рыдал, когда на нем защелкнули наручники. Джон в изнеможении опустился на софу. Ему почему-то вспомнились глупые стишки, слышанные в детстве:

«У блох больших есть блохи меньше, у малых блох — еще поменьше, и это без конца.»

Его взгляд скользнул по испачканной розовой подушке. Придется отдать ее в ремонт. И купить новые драпировки…

Днем Джон Гольдофин сидел на террасе, глядя, как под октябрьским солнцем клонятся к земле пышные белые розы. Маленький Марио появился так бесшумно, что Джон не сразу заметил его. Мальчик был в солдатской рабочей куртке, доходившей ему почти до пят. Он выжидательно улыбнулся:

— Себастьяно посадили в тюрьму.

— Да, — Джон тоже ответил улыбкой.

— И Джино посадили. Его повесят, — взгляд Марио был устремлен мимо Джона, туда, где скрывался невидимый отсюда салон. — Они повесят Джино из-за меня. Я сказал им, что он убил Розу, и они мне поверили.

— Ты очень хороший мальчик, — сказал Джон и, достав бумажник, извлек из него бумажку в тысячу лир. — Это тебе.

Мальчик посмотрел на ассигнацию, затем вскинул глаза на Джона.

— Нет. Я не возьму денег.

— Глупенький мальчик. Конечно, ты должен взять их. Маленький Марио вдруг подошел к мягкому креслу, стоявшему рядом с креслом Джона, и начал карабкаться на него. Взобравшись, он откинулся на голубые подушки и замурлыкал от удовольствия.

— Здесь прекрасно. Просто прекрасно!

Джон поерзал в своем кресле. Марио взглянул на него и застенчиво отвел глаза.

— Полиция поверила, когда я сказал, что видел, как Джино убил Розу. Но, может быть, я солгал. Может быть, я видел, как Розу убили вы. — Он достал из кармана окурок сигареты, снабженной личной монограммой Джона. — Может быть, вы запугивали меня и подкупили, чтобы я не говорил, что нашел эту сигарету возле трупа.

Внезапно он усмехнулся: на месте только сегодня выпавшего молочного зуба зияла дыра. Джон почувствовал знакомую слабость. Что это — перст судьбы? Заколдованный круг?

— Я могу спать в той комнате, где спал Себастьяно. — услышал Джон мечтательный голос. — Там есть большая-большая кровать. А моей матерью вы останетесь очень довольны. Я уверен, синьор. Она хорошо готовит спагетти…

И маленький Марио вытянулся в кресле.