Виктор Глебов - Нежилец

– Похоже, завтрашнее торжество отменяется! – бросил следак, едва увидел Самсонова.

– Да что случилось-то?!

Дремин замялся, что было на него не похоже.

– Может, лучше спросишь у Башметова?

Самсонов открыл было рот, чтобы высказать все, что думает о Дремине и вообще обо всех, кто изъясняется экивоками, но в этот момент открылась дверь кабинета Башметова, и в коридор выглянул начальник. Лицо у него было озабоченное, при виде следаков он нахмурился.

– Услышал твой голос, – сказал он Самсонову. – Почему тут болтаешься до сих пор? Я тебя жду, между прочим.

– Уже иду, Павел Петрович. Кое-кто тут шифруется. – Следователь кивнул в сторону Дремина. – Не хочет толком объяснить, что случилось. – Он вопросительно воззрился на начальника.

Башметов смущенно кашлянул:

– Я тебе объясню. Зайдите оба.

Самсонов и Дремин вошли в кабинет и устроились на стульях перед столом Башметова. Начальник опустился в вертящееся кресло и сложил руки перед собой. Обежал взглядом репродукции Эшера, развешанные по стенам. Самсонов внезапно понял, что вид у него растерянный, и это было поразительнее всего. Сколько он знал Башметова – а он служил под его началом еще до перевода в «серийный» отдел, – тот всегда знал, что делать.

– Дело такое, – медленно проговорил Башметов. – Меньше часа назад мне сообщили, что на старом заводе обнаружен труп. – Он взглянул на Самсонова. – Перемолот утилизатором. Я подумал, что ты, Валера, захочешь возглавить расследование, но решение оставляю за тобой. Если откажешься – пойму.

Несколько секунд Самсонов переваривал услышанное. Он сидел, уставившись в широкое озабоченное лицо Башметова, пока наконец не выдавил:

– Чей… труп?

Башметов кашлянул.

– Пока что трудно определить. Сам понимаешь. – Дальше он заговорил очень быстро: – Я выслал опергруппу, в том числе Морозова и Коровина. Криминалисты скоро возьмутся за дело и все скажут, но на данный момент ясно одно: результаты… прошлого расследования придется пересмотреть. Либо это совпадение, либо подражатель, но…

– Подождите, Павел Петрович! – перебил его Самсонов, приходя в себя. – Вы имеете в виду… дело Хоботова?

Башметов нехотя кивнул.

– Я понимаю, тебе неприятно это слышать. И вообще вся эта… ситуация… – Он сделал неопределенный жест рукой. – Короче, ты хочешь сам заняться этим делом?

– Конечно! – уверенно ответил Самсонов.

Разве могло быть иначе? Он похоронил желание свести счеты, потому что преступник, убивший его сестру, был, как он считал, мертв, но, если произошла ошибка… страшная ошибка! – он должен быть в первых рядах, должен схватить своего врага за руку!

Башметов посмотрел на Самсонова в упор и медленно кивнул.

– Так я и думал. Только не надо распространяться о том, что ты связан с этим делом. Ну, ты понимаешь, о чем я.

Самсонов понимал.

– Да, – сказал он. – Не беспокойтесь.

– Тогда сразу к делу. – Начальник принял серьезный вид. – Вот адрес, это в двадцати минутах езды. Отправляйтесь оба, потом доложитесь. – Он протянул Самсонову листок с названием улицы и номером строения. – Это завод по переработке целлюлозы, – добавил Башметов. – Вернее, был. Уже год, как не работает: предприятие обанкротилось и выставило территорию на продажу вместе со всем, что на ней есть. Вот только желающих ее приобрести пока не нашлось.

Самсонов встал, Дремин тоже.

– Спасибо, Павел Петрович, – проговорил Самсонов. Он отлично понимал, что начальник мог вообще не допустить его до расследования. Башметов же назначил его главным. – Это… действительно очень важно для меня!

Башметов махнул рукой:

– Я понимаю. Только держи себя в руках, договорились?

Полицейский кивнул:

– Ну, все, идите.

Самсонов и Дремин заговорили только на улице.

– Слушай, я понимаю, что ты чувствуешь, – сказал следак, останавливаясь возле крыльца. – В смысле – могу себе представить. Наверное.

– Спасибо, – сдержанно кивнул Самсонов.

Ему не хотелось об этом говорить: еще неизвестно, может, этот случай просто похож на тот, который имел место много лет назад. Преступник, убивший Марину, был пойман и умер – дело закрыто. Против Хоботова нашлись неопровержимые улики – Самсонов тщательно изучил материалы, когда начал работать в полиции. Никаких сомнений в его виновности не возникало.

– Просто имей в виду, что лично я сделаю все, что понадобится, – сказал Дремин. – Можешь на меня полностью положиться.

Самсонов молча пожал ему руку.

– Возможно, это просто совпадение, – проговорил он. – Скоро все выяснится.

Верил ли он сам в это? Скорее, хотел верить.

Они с Дреминым сели в машины и поехали в восточную часть города. Миновав площадь Победы, вырулили на Костюшко и через десять минут остановились перед железными воротами, где уже выстроились автомобили членов опергруппы и криминалистов. Навстречу им вышел Морозов, на ходу прикуривая от зажигалки «Зиппо».

– О, здорово! – кивнул он. – Полтавин уже приступил, просил никому не входить. Ну и зрелище там, я вам скажу. – Опер покачал головой и выпустил струю дыма.

У Морозова было костистое лицо с шапкой рыжеватых волос, голубые глаза, которые он имел привычку часто щурить, даже если не было солнца, и мелкие веснушки, заметные, только если присмотреться. На его желтой куртке была куча карманов, всегда набитых под завязку. Казалось, у Морозова с собой было все, что могло понадобиться в любой ситуации. Коллеги шутили, что в случае конца света он непременно выживет. Опер на это только ухмылялся.

– Уже что-нибудь известно? – спросил Самсонов. Он вполне мог представить, что именно творится на месте преступления. Ошметки плоти, куски органов, осколки костей. Убийца наверняка, как и в прошлый раз, не закрыл утилизатор до конца – ему словно нравилось стоять в кровавом дожде.

Морозов почесал веснушчатый нос.

– Нет, – сказал он. – Ничегошеньки.

– Даже пол погибшего?

Морозов невесело усмехнулся:

– Шутишь?! Там кровавое месиво.

Было заметно, что у него нет никакого желания ни вспоминать то, что видел, ни говорить об этом.

– Завод уже год как не работает, насколько я знаю, – сказал Самсонов. Его не волновали эмоции коллег, он считал, что каждый должен делать ту работу, за которую взялся, и не канючить.

– Ага. – Морозов кивнул. – Убийца привез с собой аккумулятор и подключил его к утилизатору. Замок на воротах цеха взломан – просто сбит молотком и фомкой.

– Тут поблизости нет работающих предприятий?

Морозов отрицательно покачал головой:

– Завод здоровый, метров двести в длину. А вокруг – склады, там только сторожа сидят ночью.

Самсонов невольно представил, как убийца привозит жертву туда, где ее ждет смерть, – в заброшенное, темное помещение, пропахшее плесенью и крысами. То же самое было и тогда, много лет назад… Он усилием воли отогнал от себя мысли о Марине и быстро спросил:

– А убийство было совершено ночью?

Морозов кивнул:

– Полтавин сказал, что не раньше десяти вечера и не позже двух ночи.

– Кто обнаружил тело?

– Не знаю. В смысле – это был анонимный звонок. Из таксофона на углу Звездной и Ленсовета.

– Они еще остались? – удивился Самсонов. – Я думал, давно все поснимали.

– Я тоже удивился, но кое-где еще стоят.

– А кто звонил хоть: мужчина или женщина?

– Мужчина.

– Что он сказал? Конкретно.

Морозов достал из одного из бесчисленных карманов маленькую блестящую пепельницу и затушил в ней окурок: привычка, которую он завел, чтобы не мусорить на месте преступления. Самсонов ее одобрял.

– Надо запись прослушать, – сказал опер. – Я дословно не помню. Кажется, просто сообщил, что по такому-то адресу находится труп. Говорил он секунд двадцать, потом повесил трубку.

– Там есть поблизости камеры видеонаблюдения?

Морозов с сожалением цокнул языком:

– Нет. Мы это сразу проверили.

– Ворота были заперты, когда вы приехали?

– Да. Цепь и замок.

– Старый или новый?

– Новый. Цепь тоже. Я думаю, убийца привез их с собой и заменил ими те, что были раньше.

Самсонов нахмурился:

– Зачем?

– Скорее всего, он срезал цепь кусачками.

– Здоровенные же кусачки для этого нужны, – заметил Самсонов.

Морозов пожал плечами:

– Но такие есть.

– Знаю. А следы?

Морозов махнул рукой:

– Полно! И обуви, и шин. Ребята Полтавина ползают сейчас по земле, собирая все, что могут обнаружить. Похоже, убийца даже не пытался их уничтожить.

– Странно, – заметил Дремин.

Опер кивнул:

– И не говори. Может, он хочет, чтобы мы на него вышли?

Дремин усмехнулся:

– Ты сам-то в это веришь?

Морозов покачал рыжей головой:

– Не особенно. Отдает кинематографом.

Самсонов кивнул:

– Вот именно. С другой стороны, почему-то убийца не опасается, что следы выведут нас на него. Почему?

Морозов пожал плечами: