Уоррен Мерфи - Последний алхимик

* * *

Если Консуэло Боннер и рассчитывала еще на чью-нибудь помощь, то надежды эти оставили ее, едва она переступила порог своего объекта в Мак-Киспорте.

– Вам лучше сюда не приходить, мисс Боннер, – сказал ее секретарь. – Вас ищут.

– Кто?

– Все. Полиция, федеральные власти, Агентство по атомнадзору. Вы в числе, подозреваемых.

– Но я никуда не убегала, я, наоборот, пыталась раскрыть преступление.

– Я говорил им, мисс Боннер. Я сказал, что вы лучший начальник службы безопасности из всех, когда-либо служивших на этой станции. Я сказал, что вы лучше любого мужчины. В ответ мне было велено дать знать, едва вы объявитесь. Иначе мне будет предъявлено обвинение от лица федеральных властей.

– Я все улажу сама. А сейчас я хочу только забрать свои бумаги.

– Их здесь больше нет. Все документы были изъяты. В качестве вещественных доказательств.

– Ясно, – сказала Консуэло.

Она, конечно, может вывернуться наизнанку и попытаться все объяснить. Но кто ей поверит? Вот если бы у нее были бумаги, которые она оставила в управлении, те, с помощью которых можно было бы выйти на человека, связанного с Джеймсом Брустером... Может, сам Брустер и не знает, по чьей указке действовал, но не так уж много людей в управлении, знакомых со скромным диспетчером.

Придется рассчитывать только на себя. Если бы с ней был Римо, он придумал бы, как туда проникнуть. Когда он был еще здоров, он, кажется, сквозь стену мог пройти.

Но один козырь у нее есть: она сама из службы безопасности и отлично знает все меры предосторожности, которые призваны защитить жизненно важные документы агентства. Она знает, в чем охранники будут внимательны, а в чем – не очень. Например, они ни за что не станут вглядываться в ее пропуск, даже в фотографию. Их будет интересовать только номер.

Консуэло Боннер аккуратно разрезала пластиковую обложку пропуска, вписала другой номер, так, чтобы он выглядел правдоподобно, написала новое имя – Барбара Глисон, после чего запаяла картонку обратно в пластик. В полдень она уверенным шагом вошла в здание Агентства по атомнадзору, словно работала здесь всю жизнь.

Она была готова к тому, что на нее в любую минуту могут надеть наручники, и пришла в ужас от той легкости, с какой ей удалось проникнуть в архив.

Проведя некоторое время над аппаратом для просмотра микрофильмов, она совсем забыла об опасности.

Дело Брустера она отыскала без труда. Дата поступления на работу, дата увольнения на пенсию. А вот и ее собственные запросы на его счет: она пыталась проверить всех, кто имел хоть какое-то отношение к пропавшему урану. Запросы относительно Брустера находились в его досье. Они были снабжены пометкой: “Брустер – о’кей”.

Похоже было, что пометка сделана кем-то из высшего руководства. Она сверила код и не поверила своим глазам: это был Беннет Уилсон собственной персоной! Директор Агентства!

Именно ему она намеревалась представить свой доклад, когда завершит расследование.

Она закрыла досье. На нее смотрел охранник. Он выглядел настороженным. Она видела его несколько дней назад, когда они были здесь с Римо и Чиуном.

Сделав вид, что увлечена личным делом, она стала перечитывать давнишнее заявление Брустера о приеме на работу, словно это был бестселлер.

Какую цель вы преследуете в жизни?

“Выйти на пенсию”, – был ответ.

Если бы на глазах у Брустера тонули мать и ребенок, а у него был бы в руках конверт с неотправленной подписной квитанцией на какой-нибудь журнал, что бы он сделал:

А. Спас мать с ребенком, забыв обо всем остальном.

В. Отложил бы письмо, а потом спас мать с ребенком, или

С. Отослал письмо как полагается, оставив мать с ребенком на попечение тех, кто может оказать им квалифицированную помощь?

Брустер выбрал “С”.

Консуэло подняла глаза. Охранник все еще стоял рядом, не сводя с нее глаз. Она опять углубилась в опросный лист, который Брустер заполнял при поступлении на работу.

Следующий вопрос опять предполагал варианты ответа. Что бы вы предпочли наблюдать:

А. Последние минуты матча супер-кубка, счет в котором пока ничейный – 48:48.

В. “Лебединое озеро” на сцене Королевского балета.

С. Рембрандта за работой.

D. Настенные часы.

Брустер пометил “D” и набрал один из высших баллов из всех, когда-либо поступавших на государственную службу, – такой высокий балл, что кадровик заметил ему, что если есть на свете человек, чье призвание – чиновничья служба, то это именно Джеймс Брустер.

– Эй, вы.

Это был охранник. Консуэло подняла глаза.

– Да?

– Дайте-ка взглянуть на ваше удостоверение.

Консуэло протянула ему удостоверение, пальцами приглаживая только что склеенные края пластиковой обложки.

– Не вас ли я видел тут пару дней назад?

– Не знаю, может быть.

– У меня отличная память на лица.

– Тогда, значит, меня.

– Но в тот раз вас звали не Барбара Глисон. Консуэло Боннер, кажется? Точно. Консуэло Боннер. Служба безопасности Мак-Киспорта. Точно? Я прав?

Консуэло сглотнула.

– Точно, – выдавила она. Все пропало.

– Я так и знал. У меня отличная память на лица, – повторил он.

– Что вы намерены делать? – спросила Консуэло. Все пропало. Теперь, когда она попалась, все ее обвинения будут восприняты как попытка выгородить себя.

– Что вы имеете в виду – что я намерен делать?

– Вы застукали меня с сомнительными документами.

– Совершенно верно. Но это не мой этаж. Я пришел только взглянуть на свое личное дело. Официально у меня пол-отгула – остались от отпуска, мой код 803967.

– Значит, вы ничего не станете делать.

– Послушайте, у меня кончается обеденный перерыв, после которого я собирался пойти домой. Вы можете мне гарантировать компенсацию этого времени?

– Нет, – сказала Консуэло.

– Тогда забудем об этом. Я только хотел убедиться, не ошибся ли.

Она почти с грустью вернула бумаги в папку. При том, что она сама проникла в архив незаконно, мысль, что это может с легкостью сделать любой человек, повергла ее в ужас. На своем месте в Мак-Киспорте она пыталась навести порядок и в значительной мере преуспела, если бы не эти кражи. Но что она может сделать, если у истоков расхищения стоял сам руководитель агентства?

У выхода она заметила на стене “Обращение к персоналу НААНа”. Оно было подписано новым председателем Национального агентства и содержало слова сожаления по поводу безвременной кончины директора Беннета Уилсона, а также заверения в том, что, пока идет подбор нового руководителя на его должность, все работники НААНа будут трудиться с удвоенной эффективностью. Временно все функции управления берет на себя председатель.

В обращении также подчеркивалось, что теперь в агентстве все должно измениться. Слишком много сотрудников болтаются без дела, ожидая выхода на пенсию. Слишком много таких, кто пренебрегает своими служебными обязанностями, потому что уверены, что их никто никогда не уволит. Новый председатель НААНа заявляя, что будут назначены новые люди, которые хорошо понимают, что ядерная энергия – это нечто слишком серьезное и важное для страны, чтобы можно было только отсиживать в стенах этого учреждения с девяти до шести. Да, полетят головы. Люди должны быть способны на большее, нежели им предписывает должностная инструкция, иначе он готов лично распустить весь штат и начать на голом месте.

Каждый работник должен понять, что под угрозой сокращения находится и его должность. И пока не найдена достойная замена Уилсону, который придерживался схожих воззрении, он, председатель, будет сам осуществлять руководство.

Вот оно, спасение, подумала Консуэло. С трудом совладав с охватившим ее возбуждением, она наспех сочинила докладные на Брустера и Уилсона. Она давно надеялась, что когда-нибудь это произойдет и НААН изменится. Ей всегда казалось, что люди здесь чувствуют себя настолько неуязвимыми, что никого на самом деле не волнует никакой уран.

И вот наконец нашелся человек, который все изменит. Этот человек ее выслушает! Он проследит, чтобы расследование привело к тому, с кем в связке действовал директор Уилсон. Она не сомневалась, что в системе атомной энергетики Брустер не одинок. И все эти Брустеры должны теперь ответить за расхищение ядерного топлива!

Она вскрыла нарыв, а новый председатель доведет дело до конца. Охранник сказал ей, что новый председатель никогда не бывает в этом здании, а руководит работой из дома. Он живет в одном из близлежащих штатов. Поскольку речь шла всего о двух часах езды на машине, Консуэло взяла автомобиль напрокат. Она не сомневалась, что такой человек бросит все и выслушает ее. И она отправилась в Нью-Джерси.

Председатель жил в поместье, которое усиленно охранялось. Здесь она не прошла бы по поддельному пропуску. Она назвала себя и цель своего визита и заверила охранника, что как только он передаст это начальству, ее немедленно пропустят. Тот засомневался.