Джеймс Кэрол - Хищница

За одиннадцать лет Уинтер провел все допросы, к которым его допускали. Его коллеги особого рвения не демонстрировали, за исключением случаев, когда речь шла о каком-нибудь именитом маньяке. Обычно в ответ на предложение провести допрос все качали головой и ссылались на загруженность. Все, но не Уинтер. Из чтения отчетов о совершенных преступлениях мало что можно понять об убийце. А вот когда он сидит напротив и рассказывает все в мельчайших подробностях – это совсем другое дело.

– Рад видеть тебя, Райан. Как жизнь? – наконец прервал тишину Уинтер.

– Ну и какая у меня может быть жизнь? Я заперт в клетке двадцать три часа в день, – сказал Маккарти тихим и мягким голосом, при этом еще и достаточно высоким. На мачо он не тянул. Уинтер подумал, что именно этим он и вводил в заблуждение своих жертв. Он казался абсолютно безобидным – и внешне, и по голосу.

– Это для твоей же собственной безопасности.

– Что вам от меня нужно? – заподозрил неладное Маккарти.

– Расскажи, как ты познакомился с Амелией Прайс. И что ты про нее знаешь.

– Кто такая Амелия Прайс? – спросил Маккарти.

Уинтер выразительно посмотрел на него.

– Перестань, Райан, давай не будем в эти игры играть. Мы знаем, что ты с ней знаком.

– При чем тут игры, я понятия не имею, о ком идет речь.

– Ну да, конечно.

– Это правда. Я не знаком ни с кем, кого так зовут.

Уинтер не сводил с него глаз. Язык может врать, но телу не прикажешь. Маккарти, судя по всему, говорил правду, но только это было невозможно. Им было точно известно, что он ее знает, и у них даже было доказательство – фотография. Мендоза тоже бросила на Уинтера озадаченный взгляд. Она явно думала о том же самом. Уинтер достал телефон, нашел в нем фото, сделанное в доме Прайсов, и перебросил аппарат через стол, чтобы показать Маккарти.

– Заранее извиняюсь за качество, – сказал Уинтер. – Это фотография фотографии, поэтому видно не идеально, да и экран не самый большой. Но для наших целей этого достаточно.

Уинтер встал на ноги, перегнулся через стол и стал комментировать:

– Вот, как видишь, памятник Алисе в Стране чудес, он находится в Центральном парке. С ним все ясно. А вот и ты, и с тобой тоже все ясно. А вот к тебе прижимается Амелия Прайс. И как раз с ней у нас нет ясности.

– Я не знаю, кто такая Амелия Прайс.

Уинтер забрал телефон, положил его на стол строго параллельно краям и взглянул в глаза Маккарти.

– А вот это ложь, Райан. Прошу тебя, не надо мне врать.

– Я не вру. Понятно, что на фото – я. Я же не отрицаю этого. И я помню, как была сделана это фотография, потому что ситуация была очень странная. Я гулял в парке, и тут ко мне подходит туристка и просит меня с ней сфотографироваться. Было бы грубо отказать ей.

– Нет, было бы не грубо, а как раз очень по нью-йоркски. Любой житель Нью-Йорка просто продолжил бы идти как ни в чем не бывало, не сказав ни слова. Плюс к тому же ты – серийный убийца, а ни один уважающий себя серийный убийца не позволит незнакомым людям с собой фотографироваться.

Тут Уинтер вдруг так громко стал выстукивать по столу барабанную дробь, что Маккарти подпрыгнул от неожиданности.

– И, наконец, ты не голливудская звезда. Ты, конечно, симпатичный и все такое, но сам подумай, кому надо с тобой фотографироваться?

Маккарти посмотрел в глаза Уинтеру, ничего не говоря и пытаясь сделать так, чтобы Уинтер первым отвел взгляд. Шансов на это не было никаких.

– Миром правят компьютеры, – продолжил Уинтер. – Вся наша жизнь сведена до последовательности единиц и нулей. Как здесь, например. Твое имя – в компьютерной системе. Тебе там целый файл посвящен. В нем вся твоя жизнь – от даты рождения до группы крови. И в одном месте там стоит галочка в клеточке, а рядом с клеточкой надпись: «особая охрана в целях безопасности». Пока эта галочка там стоит.

Маккарти улыбался, но было видно, что он волнуется. Он непроизвольно начал постукивать пальцами по столу, но потом заметил это и перестал.

– А сейчас смотри, что случится. Произойдет сбой в системе, и эта галочка исчезнет. – Уинтер поднес сомкнутые пальцы к губам и дунул на них, изображая фокусника. – И все, нет галочки.

– Вы не можете это сделать.

– Не только могу, но и сделаю. Но ты, Райан, должен сейчас думать не об этом. Я точно знаю, что ты уже представлял себе, что было бы, сиди ты в общей камере. Сейчас-то ты смотришь на мир из своей маленькой камеры, в которой ты заперт двадцать три часа в день, и ты радуешься, что не влип. А теперь задумайся, что будет, если ты сядешь в камеру к татуированному красавчику из «Арийского братства»? Мир сразу видится в новых красках, да? Это же ужас что будет. Да я и сам вчера утром находился в похожей ситуации, мне светила такая же перспектива, и должен тебе признаться – я чуть в штаны не наложил от страха.

Маккарти смотрел то на Уинтера, то на Мендозу.

– Я хотел бы еще раз взглянуть на фото.

Уинтер разблокировал телефон и подтолкнул его в сторону Маккарти. Он поймал его и долго изучал фотографию. Перед тем как вернуть его Уинтеру, он погладил через дисплей лицо Амелии. Выражение его собственного лица прочитать было трудно. Казалось, он сдерживает улыбку, но он мог и хмуриться или сердиться.

– Ладно, я ее знаю, – наконец признался он. – Но вы должны будете мне помочь в обмен на мою помощь.

Уинтер взял свой телефон и положил его в карман.

– Мы можем тебе предложить только безопасность. Согласись, спать с открытыми глазами – несладкая перспектива. Ты себе все биоритмы нарушишь.

– Этого недостаточно.

Уинтер перегнулся через стол.

– Мы сюда не переговоры пришли вести.

– Разве? – смотрел ему в глаза Маккарти.

– Ладно, мне все ясно, – подскочил на ноги Уинтер, застав его врасплох. – Мы тут только время теряем. Не хочешь помогать – как хочешь, это твое право.

Мендоза тоже встала, они повернулись и пошли к двери. Уинтер успел медленно досчитать до четырех, прежде чем Маккарти сдался:

– Ладно, ладно. Имя Амелия Прайс мне ни о чем не говорит. Для меня она Мэдди Филлипс.

Уинтер внимательно посмотрел на него и сел. Дождавшись, пока Мендоза устроится на стуле, он начал разговор:

– Где вы познакомились?

– В интернете.

– Твой отец тебя насиловал, я прав?

Маккарти тут же перестал улыбаться.

– А это здесь при чем? Это вы таким образом пытаетесь влезть мне в голову?

– Отец Мэдди тоже ее насиловал. Но ты и сам это знаешь.

Маккарти молчал.

– Ведь знаешь? – не отставал Уинтер.

Маккарти пожал плечами и кивнул.

– По моим предположениям, вы познакомились на форуме жертв семейного насилия. Довериться кому-то – большая проблема, значит, прошло немало времени, прежде чем вы дошли до по-настоящему важных тем. Как давно вы познакомились?

– Уже давно вроде, – опять пожал плечами Маккарти.

– Вроде?

– Полтора года назад.

– Сначала вы описывали друг другу, как бы вы поиздевались над своими отцами, а потом, через какое-то время, перешли к тому, что было бы здорово поиздеваться над конкретными людьми. А потом от слов вы перешли к делу. Твое первое убийство было в апреле, значит, на прелюдию у тебя было целых одиннадцать месяцев. – Маккарти облизнул губы. – Итак, кто из вас двоих лидер? Я думаю, Мэдди. Но вопрос ведь даже не в этом. Вопрос в том, кто по твоему мнению лидер. Она ведь наверняка убедила тебя в том, что ты правишь бал. Да? Она обставила все так, как будто ты – настоящий герой.

Маккарти усмехнулся и поймал взгляд Уинтера.

– Ты думаешь, ты шибко умный, да?

В комнате стало тихо. Уинтер слышал и дыхание Мендозы и Маккарти, и то, как воздух перекачивается в вентиляционной системе. Это были всего-навсего звуки. А за стеной тысячи заключенных проживали свой очередной день в тюрьме, тысячи охранников следили за порядком, но Уинтеру на секунду показалось, что их нет. Живот свело паникой. В голову закралась мысль: а что, если он упустил какую-то важную деталь?

– Не надо с нами в игры играть, – строго сказала Мендоза.

Маккарти не обратил на нее никакого внимания. Он не сводил холодного и беспощадного взгляда с Уинтера. Усмешка исчезла с его лица, и в первый раз за сегодняшний день Уинтер поверил, что перед ним – человек, способный шутки ради порезать кого-то на кусочки.

Он и раньше сталкивался с подобной трансформацией. Серьезные серийные убийцы прекрасно мимикрировали под окружающую среду. Они прикидывались совершенно другими людьми, надевая на себя маску доброжелательности и обезоруживающей доброты. И как это ни странно, этот прием работал. Джон Уэйн Гейси, убивший тридцать три человека, вообще работал клоуном на вечеринках, парадах и благотворительных мероприятиях. Никто из его друзей и соседей понятия не имел, чем он занимается. Уинтер помнил, каким приветливым мог быть его отец, когда они были в обществе. Альберт Уинтер всегда был улыбчив, всегда шутил. Окажись вы в сложной ситуации – всегда поможет.