Эми Гутман - Чего боятся женщины

Билли лежал на полу. Я кинулся к нему. Из горла у него хлестала кровь, и он так посмотрел на меня… Мой друг словно бы просил: «Не дай мне умереть, Рик!», а я был рядом, но ничем не мог помочь. Потом Билли захрипел и обмяк. Я вызвал подкрепление. Приехали полиция, «скорая»… Я все сидел на полу и плакал. Плакал и вспоминал: как мы были маленькими, как в школу ходили. Это ведь Билли рассказал мне, что Санта-Клауса не существует. А однажды мы сбежали с уроков и пошли в кино, а родители узнали. Нам тогда здорово влетело. Я вспомнил свадьбу Билли и Карлы. Я ведь у них свидетелем был. Билли так и не увидел своего ребенка. Когда подоспело подкрепление, я все еще сидел на кухне и держал Билли за руку. О стонах в комнате я и думать забыл. Женщина умерла. Неудивительно, этот психопат проткнул ее ножом раз тридцать. Патологоанатом сказал, что она все равно долго не протянула бы, но кто знает? Следующие два месяца я почти не помню. Все как в тумане. Я не мог себя заставить встать с постели и желал только одного: повернуть время вспять. Если бы Билли был жив… Если бы… Если бы я мог оказаться на его месте…

Рик умолк и спрятал лицо в ладонях. Дождь за окном стучал все сильнее.

— Твоей вины в случившемся нет, — мягко сказала Келли. — Вы же оба там были.

— Да, но я остался жив, — горько прошептал он, — а значит, виноват.

— И теперь ты так же думаешь?

— Не знаю… — Рик вздохнул. — Даже если я и не виноват, я мог предотвратить это. По крайней мере, так думает отец Билли, я знаю. Ты бы видела, как он смотрел на меня на похоронах. После окончания служебного расследования я попытался работать дальше. Как бы не так! Иногда на ночных дежурствах я доставал пистолет, подносил его к виску и думал: спустить курок или нет? Кончилось это тем, что меня вызвал к себе сержант. «Рик, — сказал он мне, — тебе стоит сменить работу, добром твои игры с пистолетом не кончатся». Я, конечно, сделал вид, что не понял, но сержант был прав. Я ушел из полиции и следующие два года ничем особенным не занимался. Поехал в Колорадо, работал на лыжном курорте… Я все время думал, что у Карлы родился ребенок — ребенок Билли. Наверное, стоило позвонить, но я никак не мог решиться. Карла ведь просила мужа не выходить на ночные дежурства, а он не послушался — из-за меня. Если бы не я, мой друг был бы жив. Так, скорее всего, думала Карла. Потом я переехал в Меррит. Стало легче. С одной стороны, я работал полицейским, с другой — ничто не напоминало мне о прошлом. Той осенью я познакомился с тобой, а значит, и с Анной. Тогда-то я и вспомнил о Карле. Я навел справки и кое-что разузнал. Как выяснилось, она снова вышла замуж и тоже переехала. Я набрался смелости и позвонил. Карла разрыдалась… Впрочем, оказалось, что она рада меня слышать. Малышу уже шесть лет, зовут его Уилли. Смышленый растет парень. Правда, когда Карла вышла замуж, начались проблемы. Через год Карла родила девочку, и мальчишка начал ревновать. Карла попросила меня приехать и поговорить с Уилли. Она считала, что это подействует. Естественно, я согласился. Мы с тобой тогда только начали встречаться, и я не хотел говорить об этом, боялся, что ты не поймешь, вот и придумал историю про больного отца. Я хотел рассказать тебе все — потом, — но так и не решился. Прости меня. Я просто растерялся.

Рик наконец-то поднял голову и пристально посмотрел на Келли, словно ища поддержки.

Как же они похожи! Келли винила себя в смерти Далии Шуйлер, Рик — в смерти своего напарника. Оба они боролись со страхами в одиночку. Какое страшное сходство.

Келли набрала воздуха в легкие.

— Раз уж на то пошло, я тоже должна тебе кое в чем признаться.

Она не осмеливалась продолжать. Ну же, это так просто. Несколько слов — и все!

— Как и ты, — тихо заговорила Келли, — я бежала в Меррит от собственного прошлого. Я хотела начать все сначала — там, где меня никто не знает. До замужества я жила в Нэшвилле. Я… — Слова давались с трудом. — Я имею отношение к Стивену Гейджу. Помнишь, был такой маньяк-убийца.

Он смотрел на подругу округлившимися глазами.

— К тому моменту, как Стивена арестовали, мы с ним уже несколько лет встречались, — на одном дыхании выпалила Келли.

— Господи… — прошептал Рик. — Так ты та самая девушка, которая давала против Гейджа показания, да?

Она кивнула.

Вот и все. Теперь он знает.

Рик неожиданно сорвался с места, подлетел к Келли и дернул ее за рукав, обнажая шрамы на руках.

— Это он с тобой сделал? Он? Скажи мне правду! Она отшатнулась и оправила рукава.

— Нет. Это не он. Я сама.

Рик недоуменно смотрел на Келли. Кажется, он не поверил.

— В старших классах я впала в самую настоящую депрессию. Мне иногда казалось, что на самом деле меня не существует. Когда я резала руки, это чувство отступало. К тому же мне было совсем не больно. По крайней мере, поначалу. Я резала руки — и тем защищалась от окружающего мира.

— Но Гейдж… — растерянно начал Рик. — Он резал так руки своим жертвам.

Келли кивнула, поправляя рукава. Со временем шрамы побледнели, но совсем они не исчезнут — никогда.

— В тот вечер, когда мы со Стивеном познакомились, он увидел порезы. Я работала официанткой. До сих пор помню, какая у нас была форма: брюки и оранжевая блузка с коротким рукавом. Хорошо, что рукав был короткий, это меня несколько сдерживало. Работа мне была ой как нужна, так что рисковать не стоило. Но так вышло, что за два дня до появления Стивена у меня случился срыв. Я напилась и снова изрезала запястья. На следующий день пришлось выйти на работу. Я старалась держать руки пониже, чтобы никто не увидел. Пока я записывала заказ Стивена, он все смотрел на мои руки — пристально, не отрываясь. В тот день он и слова мне не сказал, однако через неделю вновь пришел в кафе — и пригласил меня выпить. Мы пошли в какой-то бар, я наглоталась пива. Сначала я, честно говоря, решила, что Стивен один из этих проповедников и будет нотации мне читать, но он ничего такого не говорил, а просто смотрел на порезы. Где-то через час парень набрался смелости и дотронулся до моих рук. Сказал, что ему нравятся шрамы, что это в своем роде искусство, настоящая красота. Я к тому времени была уже порядком пьяна, хотя все же сообразила, что ведет себя мой кавалер несколько странно. И в то же время у меня как камень с души свалился: кто-то понял во мне то, чего я всю жизнь стыдилась. Да, Стивен смотрел на меня, но думал не обо мне. Тогда я этого еще не знала.

— А о ком же он думал?

— О своей матери. С нее, собственно, все и началось. Когда Стивену было три года, она пыталась покончить с собой. Мальчик нашел мать на полу в ванной — с изрезанными запястьями, в луже крови. Она чуть не умерла. Его мать… она в молодости выглядела совсем как жертвы Стивена: худенькая, светловолосая, довольно красивая… Как и все убитые девушки.

— Не знал…

— Иногда я просыпалась ночью, а Стивен сидел и смотрел на мои руки. Думаю, это подпитывало его больные фантазии. Я напоминала ему мать.

Келли ожидала, что Рик возразит ей, но он промолчал.

— Ты долго резала руки? — поинтересовался Рик с кажущимся безразличием.

«А ведь он меня еще любит», — поняла Келли.

— Лет восемь-девять. — Она пожала плечами. — Началось в колледже и продолжалось до рождения Анны.

— Жалеешь, что перестала?

— Да нет… — Келли снова неловко дернула плечом. — Жалею, что не могу испытать того облегчения, которое приносили мои… занятия. Это как выпивка или наркотики. Бегство от реальности. Сначала тебе легче, а потом снова хуже, намного хуже, чем было. Я пыталась убежать от себя, от своих страхов, но свобода оказалась всего лишь иллюзией.

Рик встал, подошел к окну и слепо уставился в завесу дождя. Келли поежилась. Ей вдруг стало холодно и одиноко.

— Почему ты мне не рассказала? — прошептал он. Что ж, она ждала этого вопроса.

— Не знаю. Правда, не знаю. Я не очень доверяю людям, особенно мужчинам. Поверь, ты самый близкий мне человек за очень долгое время. У тебя ведь тоже была тайна, так что в каком-то смысле мы квиты.

— Это разные вещи, — заметил Рик. — Я тебе солгал, а ты… Ты и вовсе ничего не сказала.

— Мы с тобой по-разному смотрим на такие вещи, — промолвила Келли. — Я недавно разговаривала со знакомым юристом. Так вот, она мне сказала, что замалчивание фактов приравнивается к даче ложных показаний. По-моему, это правильно.

— Мы же люди, просто люди! Нам свойственно ошибаться!

— Любая ошибка влечет за собой непредсказуемые последствия.

Рик вздрогнул, словно от внезапной боли.

— Я не хотела, — поспешно исправилась Келли. — Я имела в виду… Ты понимаешь?

Повисла тишина, нарушаемая лишь мерным стуком дождя по жестяному карнизу.

— Нет, не понимаю, — признался наконец Рик. — Я не понимаю, почему ты мне не сказала. Я же тебя знаю, ты не любишь вранья, тебе тяжело жить с тайной от любимого человека. Именно поэтому я и мучился, когда пришлось лгать.