Ирина Голунцова - Жженые карты (СИ)

Здание без окон, темные коридоры, множество камер, в которых находилось по два-три человека. Место напоминало одну из знакомых тюрем, баз, точек сбора террористов, но лишь с первого взгляда. Просидев с двумя товарищами несколько дней в заточении, Константин заподозрил неладное. Их не допрашивали, ни о чем не спрашивали, а только приносили еду и воду: райские условия для плененных бойцов. Его также смутила охрана, патрулирующая коридоры. По предыдущему опыту мужчина знал, что эти люди часто избивали заключенных без всякой причины; они оставляли их в одиночестве по несколько часов, не отказывали в удовольствие адресовать им парочку оскорблений. А здесь охранники являли собой пример дисциплинированности и пунктуальности. Одна смена заменяла другую, каждый коридор находился под бдительным надзором.

Но если до этого Константин думал, что никого из заключенных не трогали, он ошибался – «счастливчиков» уводили ночью, и об этом он узнал, случайно проснувшись. То есть как случайно? В сознание его вернул чей-то крик, пробивающийся сквозь толщу стен. Он казался тягучим, едва уловимым, однако этого хватило, чтобы открыть глаза. Вот тогда он и заметил, как стража выносила кого-то из соседней камеры. К его удивлению человек не сопротивлялся, обмяк как бездыханный труп, за который Константин его первоначально и принял. Но затем задался вопросом: а почему сокамерники парня никак не отреагировали на это? Ответ скрывался за очередной дилеммой, которая мучила мужчину не первый день. Почему он так быстро засыпал, валился с ног, хотя ничем не утруждал себя? Их усыпляли. Но зачем? И от чьего крика он проснулся этой ночью?

Вскоре ему представилась возможность узнать обо всем.

Ужин. Разговор о пустяках с сокамерниками. Сон.

Он полагал, что это будет продолжаться до бесконечности, пока адреналиновый толчок не вернул его в сознание. Такое происходило во время ночных кошмаров, когда страх подползал так близко, что нет сил оттягивать пробуждение. Сердце болезненно колотилось в груди, глаза от яркого стерильного света защищала мутная пелена, в воздухе летал резкий запах спирта. Проснувшись с больной головой, будто угодив в объятия похмелья, Константин попытался подняться, но крепкие ремни удерживали его на прочной кушетке. От его рук тянулись тонкие трубки, неподалеку сновали размытые силуэты в синих халатах. Мысленно мужчина испугался, запаниковал, но тело не отозвалось на его мысли, продолжив наслаждаться наркотическим опьянением. Чем его накачали? Что происходит?

Во время следующего пробуждения ему пришлось столь же медленно и усердно собирать по крупицам информацию, задавая те же вопросы. Но прийти в сознание его заставил новый аспект мозаики: в прошлый раз мужчина не заметил своего соседа по несчастью, который истошно кричал во всю мощь легких. Он бился в конвульсиях, едва ли не прыгал всем телом на койке, и даже люди в медицинских халатах не могли удержать его на месте. Глазницы незнакомца сочились черной жидкостью, из носа вытекала идентичная субстанция. Аппарат жизнеобеспечения с диким писком фиксировал аномально быстрое сердцебиение.

Все это виделось Константину, как в полузабытом сне. Но следующее пробуждение даровало ясность ума и жуткие ощущения по всему телу. Кожу жгло, в животе рос колючий клубок боли, глаза пронзила дикая резь. Мужчина осмотрелся по сторонам, обнаружив, что койка буйного пациента приняла другого человека. В помещении находилось еще трое подопытных, один из которых, бормоча под нос ругательства на грузинском языке, пытался освободиться от туго завязанных ремней. Выглядел он болезненно, «не лучше меня, наверное», – подумал Константин. Он случайно встретился с ним взглядом, кивнул в знак приветствия, спросил имя. Пока персонал отсутствовал, он обменялся парой стандартных фраз с новым знакомым, грузинским солдатом Ираклием, которого привезли сюда на прошлой неделе. На том разговор и завершился, но не из-за появления посторонних слушателей; причиной тому стала нестерпимая боль в грудной клетке, пронзившая Константина словно ножом. Сердце сжалось в мышечный ком, жилы и мышцы от напряжения стали каменными.

Подобные приступы приходили все чаще. Каждый раз мужчина молился, чтобы это испытание стало последним, мучения прекратились, но жизнь крепко впилась в него когтями, не желая отпускать. Он ненавидел это! Его никто не ждал, солдата-одиночку, его родители давно умерли, а любящая жена или хотя бы подружка никогда не ждала его, поскольку ее просто не было. Только сейчас он внезапно осознал, как сильно хотел завести семью, стать для кого-то защитником и опорой, хорошим мужем и лучшим отцом. Мечты не вовремя навестили его умирающее сознание, только добавив боли в сгорающее от неизвестной дряни тело. Его что-то убивало изнутри. Он, Ираклий, а также десятки других безымянных солдат стали расходным материалом, которому оставалось только одно – умереть.

Однако спасение явилось им в обличии разрушения.

Где-то сильно громыхнуло: вероятно, на здание – или чем бы не являлся этот комплекс – упал снаряд, вызвав переполох у надзирателей. Константин проснулся с дикой головной болью, но к его удивлению, в остальном он чувствовал себя прекрасно. Он лежал неподвижно, блаженно мечтая об избавлении, ему надоело смотреть в черную яму, в которую его собирались бросить.

Громкий звук раздался совсем неподалеку. Мужчина подумал на выстрел, но ошибся, увидев, как освободился от тугих ремней Ираклий. Руки и часть лица недавнего знакомого покрывали черные наросты, напоминающие рисунок на древесной коре. Константин невольно пришел к мысли, что бредит, но как только грузин подошел к нему и содрал оковы, он смог рассмотреть его детально.

– Нам пора уходить.

Тогда Константин и использовал впервые приобретенную способность. Он смутно помнил происходящее, вспоминая события, как пункты короткого списка. Освобождение других заключенных, вспышки выстрелов, запах химикатов, почерневшие руки. Его пальцы и ладони блестели от крови, он не прибегал к помощи огнестрельного оружия. Он сам стал машиной для убийств. Вместе с Ираклием и еще тремя парнями, олицетворяющими успех подпольных экспериментов, они превратили коридоры лаборатории в проклятый лабиринт Минотавра: люди пытались найти выход, пока их преследовали чудовища.

В себя Константин пришел уже на улице, когда осознал, что его кожу колют острые лучи солнца, а теплый ветер зализывает раны. Прячась в руинах посреди небольшого поселка, они с группой выживших «монстров» отходили от бойни. Как далеко удалось им убежать? Сколько людей они убили?

Ираклий заговорил первым. Он предложил отправиться на запад, где по его подсчетам в тридцати километрах расположилась группа ополчения, в которой он некогда состоял сам до того, как оказаться заложником вражеских ученых. Константин невольно задумался, а где сейчас находятся его люди? Ищет ли их кто? Но гадать не имело смысла, поэтому он поддержал идею и отправился вместе с остальными.

Дорога заняла примерно день.

Добравшись до цели, Константин рассчитывал увидеть военный лагерь, по крайней мере полсотни вооруженных людей, гораздых постоять за себя. Однако их ждало полуразрушенное поселение, наполненное стариками и женщинами, которых, дай бог, охраняли десять человек. Встречать их выбежала детвора и солдаты, все в равной степени обрадовались возвращению Ираклия.

За ужином они, пятерка выживших, обсуждали, что делать дальше.

– Мы не можем здесь оставаться. – Заключил Константин. – Нас будут искать. Мы – удавшийся эксперимент, они вложили, небось, столько денег и средств в нас, что ни перед чем не остановятся, чтобы вернуть обратно.

Тяжелое долгое молчание прозвучало лучшим ответом. Поскольку они находились на западе Грузии, в оккупированной врагом территории, смерть дышала им в спину. Залечь на дно и выждать, когда минует буря, являлось проблематичным, ибо поселение располагалось неподалеку от их места бегства. Поэтому Константин предложил им добраться до границы и затеряться в горах, чтобы затем выбраться к одному из пунктов поддержки российской армии, которыми кишело побережье Черного моря. Там на них не станут охотиться, а об экспериментах можно умолчать. К тому же, они представятся солдатами, сбежавшими из плена, что и являлось правдой – опознание их личности только подтвердит историю.

Сборы не заняли много времени, но на рассвете, перед самым отправлением, Ираклий застал всех врасплох, сообщив, что к ним присоединится еще один человек. Новым попутчиком оказалась молодая высокая девушка с густыми темными бровями и выразительным взглядом. Чертами лица она походила на Ираклия, отчего признать в ней его сестру не составило труда. Мужчина объяснил, что оставить ее одну, опять, не может, слишком переживает, что в любой момент боевики нападут на эту деревню и растопчут остатки ополчения. К тому же, в оправдание добавил он, Манана являлась превосходным медиком, помощь которого могла пригодиться им во время долгого похода.