Ирина Голунцова - Жженые карты (СИ)

Они отправились в путь.

Появление девушки напрягло всех членов группы. Константин видел это невооруженным взглядом, поскольку и сам испытывал негодование. Он боялся, что хрупкое создание могло замедлить их, а отсутствие у нее военной подготовки увеличивало их шанс быть раскрытыми. Причин можно перечислить много, включая самую банальную – они не ощущали присутствие женщины уже несколько месяцев.

Тем не менее обходилось без казусов. Манана ни с кем не разговаривала кроме брата, за редким исключением обмениваясь с ним короткими фразами. Но трудно было не заметить ее любопытного взгляда, бросаемого украдкой в их сторону. Отчего-то это умиляло Константина, в какой-то мере ему нравилось, когда девушка смущенно отворачивалась, едва он замечал ее слежку.

Они старались держаться стороной крупных дорог, прячась в лесах или скрываясь в горах. Довольно часто до них долетали звуки взрывов и выстрелов, приходилось выжидать часами или днями, чтобы пропустить мимо отряды или батальоны вражеских сил. Они набивали шишки, царапались об острые камни. Удивительно, но именно в эти моменты в скромной тихой Манане просыпалась неугомонная бестия. Правда, она никогда не смела обращаться к солдатом напрямую, поэтому, едва заметив, что кто-то поранился, принималась спорить с братом. Не зная языка, Константин мог поклясться, что парочка осыпала друг друга невообразимыми ругательствами.

В очередной раз им довелось обходить асфальтированное шоссе, двигаясь вдоль перевала. Лесную дорогу размыло от дождей, из-за чего пришлось замедлить шаг. Время ускользало, хотелось поскорее добраться до города и передохнуть пару дней под крышей в сухой постели. Но мечты о прекрасном сыграли с Константином злую шутку: не уследив за землей под ногами, он соскользнул вниз, принявшись с руганью лететь по склону, сметая все на своем пути. Он тогда точно не решил, что вызвало большую злость: боль по всему телу или истеричный смех друзей.

Когда на лес неожиданно опустилась ночь, им пришлось остановиться и устроить привал. В такой сырости огонь удалось развести не с первой попытки, да и то, тощие язычки пламени едва освещали пространство вокруг. В этой местности было относительно спокойно, так что они не боялись привлечь внимание противника.

Манана незамедлительно принялась обрабатывать раны Константина, в то время как остальные члены их команды, измотанные долгим походом, легли спать. Это непроизвольно навело мужчину на удручающую мысль, что ему придется дежурить первым. Но пока его занимала только девушка. Она ловко обработала ссадину на лбу, промыла глубокие царапины на руках. В ее карих глазах, под которыми залегли синяки от усталости, и липкой от влаги коже отражались огоньки костра. Подушечки ее пальцев оказались грубыми.

– Можно задать вопрос?

Услышав голос Константина, Манана напряглась и замерла на мгновение подобно ребенку, которого застали за кражей печенья. Но она быстро вышла из ступора, продолжив еще быстрее обращаться с бинтами. Неужели она так боялась их? Или дело крылось в чем-то другом? Так или иначе, запутавшись в собственных пальцах от спешки, девушка выронила стерильную ткань, сопроводив это столь взволнованным вздохом, будто она пролила последние остатки воды.

Бинт лежал у ног Константина, и никто не решался поднять его. Они оба смотрели на белоснежный комочек, как на бомбу, что могла взорваться в любой момент.

– Я не боюсь вас. – Внезапно сообщила Манана, полагая, что именно об этом хотел ее спросить Константин. – Я переживаю.

Не спеша подняв с влажного настила мха упавший бинт, девушка положила его на колени, после чего обратила к собеседнику уставший тяжелый взгляд.

На мгновение Константин потерял дар речи, в его голове не нашлось нужных слов, которые заполнили бы тишину в этой ситуации. Он привык, что девушка шла где-то позади, далеко, словно тень своего брата, изредка удостаивающая их вниманием. А теперь она сидела напротив него, глядя в глаза с такой непривычной уверенностью и безмятежностью, что в ней с трудом узнавалась та робкая незнакомка.

– Он рассказал. – Обернувшись к брату, лежащему к ним спиной за костром, шепотом сообщила Манана. – О том, что с вами случилось. Он хотел убедить меня, что теперь опасен и ему нужно уйти, покинуть поселение.

А в итоге вышло все наоборот – своими словам Ираклий лишь усилил беспокойство сестры, подписав себя на дополнительное сопровождение во время долгого пути. Вот почему он сказал им, что не хочет оставлять в деревне сестру из-за страха потерять ее навсегда. На самом деле он просто не мог признаться, что рассказал об их «способностях», боясь навлечь на себя гнев новых друзей. Вполне логично. Но к собственному удивлению Константин обнаружил, что его от этой новости не всколыхнула волна злости или раздражения. Он оставался спокоен.

Они проговорили с Мананой несколько часов, не заметив, как подошла очередь кого-то другого вставать в караул. Девушка рассказала ему о своей семье, как они жили до войны, чем занимались. Она лелеяла мечту стать детским неврологом, а реальность закинула ее в полевой госпиталь. Впервые Константин видел, как она улыбалась: у нее были слегка неровный прикус, но это не умаляло красоты ее улыбки.

Они разговаривали все чаще. Именно Константин поспособствовал сближению девушки с остальными членами их группы, что вызвало неловкое удивление у Ираклия. Перемена застала его врасплох. Поначалу он с подозрением относился к каждому брошенному слову в адрес сестры, следил за ней, как фермер, что сторожил курятник от диких лис. Но вскоре бдительность сменилась пониманием, и уже через пару дней они все могли назвать себя полноценной дружной командой, где никто никого не стеснялся, каждый был готов помочь друг другу.

С начала отправления из деревни ополчения миновал почти месяц. До границы оставались считанные километры, что не могло не вызвать радости. Они остановились в городке, где царила довольно мирная атмосфера – по крайней мере, по улицам не шествовали люди с автоматами наперевес. Все это поспособствовало новому этапу в развитии отношений с Мананой. Тогда все и случилось, в дешевой гостинице, в которой они нашли приют на пару ночей. Константин до сих пор помнил мягкость тела девушки, ее запах, горьковатый вкус сухих губ. Она стала для него всем, некой силой, что позволила ему переродиться вновь. Вспоминая минуты, когда смерть держала косу у его шеи, мужчина сожалел о том, что в его жизни не нашлось места для любимой женщины, семьи. Так почему не сейчас? Судьба даровала ему шанс, и он не хотел отказываться от него.

Однако поутру, поймав на себе выразительный взгляд Ираклия, Константин невольно задумался об обратным. Видимо, как он и боялся, звукоизоляция в гостинице не оправдала ожиданий.

Тем не менее мужчина не долго ходил с каменным выражением лица; он согласился, что его сестра уже взрослая девушка и сама способна выбирать. Но он взял с Константина обещание, что тот никогда не обидит Манану и будет защищать ее даже ценой собственной жизни.

Вскоре они добрались до цели. Небольшой военный лагерь, расположенный в поселке практически у самого берега моря стал для них конечной остановкой. Впервые за столько недель они могли вздохнуть с облегчением, радуясь мысли, что не придется коротать ночи на подушке из влажного мха или полуразрушенных развалинах. Их опознание не заняло много времени, а историю о побеге из плена солдаты проглотили, как аппетитную наживку.

Двое из их группы решили отправиться в родные города, но Константин никуда не спешил. Дома как такового у него не имелось, двухкомнатная квартира на данный момент напоминала, наверное, страшную покинутую обитель пустоты и пыли. Он переговорил с оставшимися членами их команды, после чего они обратились с просьбой остаться в лагере. Военные действия у побережья Черного моря закончились пару месяцев назад, однако часто приходилось иметь дело с одиночными вражескими группами. Рук не хватало, поэтому командование довольно скоро дало положительный ответ.

На протяжении нескольких недель они занимались зачисткой территорий и переправкой беженцев. Шум моря не покидал их ни на секунду. Манана нашла себе место в госпитале, помогая обессилевшим после долгого скитания гражданским или раненным военным. Жизнь текла своим чередом, не подбрасывая никаких феноменальных или обескураживающих событий до тех пор, пока Константин за полночь не вернулся после очередного патруля.

Мужчина нашел Манану рядом с казармами, она выглядела растерянной и немного напуганной, отчего и он невольно забеспокоился. Она не стала ходить вокруг да около, а слету сообщила, что носит под сердцем его ребенка. Ее терзали сомнения на этот счет уже несколько дней, но проведя минувшим утром анализ, она подтвердила свои догадки. Девушка переживала, она в нервном напряжении смотрела на Константина, ища у него ответ, некую подсказку, что же ей – им – делать дальше?