Уоррен Мерфи - Верховная жрица

Окончательно освоиться в Куинси, штат Массачусетс, Римо мешали лишь мысли о его прежнем доме.

Свернув за угол Хэнкок-стрит и увидев перед собой среднюю школу, Уильямс наконец понял, почему ему так трудно здесь обжиться.

За зданием школы в свете уличных фонарей отливало теплым золотисто-коричневым цветом другое строение. Некогда здесь помещалась Независимая церковь. По рассказам старожилов, отцы церкви продали ее под сикхский храм. Затем, во время строительного бума, здесь обосновался риэлтор.

Здание представляло собой так называемый кондоминиум, совместное владение из шестнадцати отдельных секций. Правда, обитали здесь только Римо и человек, обучавший его Синанджу, которое было отнюдь не наркотиком, а образом жизни. Ныне строение выглядело как некая дикая помесь церкви и замка эпохи Тюдоров. Весьма безобразный вид! Увенчано оно было высоким шпилем со слуховыми окнами – в этом шпиле располагался третий этаж. Стены выложены из необработанных камней и высоко под карнизами прикрыты декоративными панелями в стиле Тюдоров. Бетонный фундамент выкрашен в бежевый цвет. Кое-где, словно драгоценности, сверкали мозаичные окна.

И все же это был дом. Римо уже привык к нему. Из похожей на маяк башни с амбразурами по вечерам призывно лился янтарный свет.

Все это так далеко от его прошлого, того времени, когда он был патрульным Римо Уильямсом, ветераном Вьетнама, честным гражданином. Жизнь, правда, была не слишком замечательной. Да и может ли быть замечательная жизнь у человека, не помнящего своих родителей? Впрочем, монахини сиротского приюта Святой Терезы воспитали его правильно, служба в морской пехоте сделала его настоящим мужчиной, а работа в полиции помогла приобрести некие жизненные идеалы.

Все шло не так уж плохо, пока его не арестовали.

Конечно, можно было предположить, что Римо стал жертвой ошибки, но ведь он был честным полицейским! Случилось так, что полицейский значок Уильямса нашли возле трупа убитого наркоторговца в переулке, который входил в зону его патрулирования. Ни одного полицейского не предали бы суду на основании такого вещественного доказательства, а Римо Уильямса предали. Ни одного полицейского не осудили бы при подобных обстоятельствах, а Римо Уильямса осудили.

Оказавшись в камере смертников, Римо еще сохранял веру в американское правосудие. Правда, начал уже подозревать, что пострадал именно из-за своей честности.

Он все еще ломал голову над тем, кто именно из начальства подставил его, когда для последней исповеди пришел монах-капуцин. Монах тайком передал ему черную пилюлю и велел проглотить ее уже на электрическом стуле, перед тем как включат рубильник.

Римо проглотил пилюлю за мгновение до того, как электрический ток заструился по его содрогающемуся телу.

Он не сознавал, как очутился в тюремном морге.

Когда «казненный» очнулся, оказалось, что у него новое лицо, нет имени, и перед ним открываются две возможности, ни одна из которых не сулит ничего хорошего. Патрульного Римо Уильямса упрятало в тюрьму не вышестоящее начальство. Его подставило собственное правительство. Имя парня значилось в досье ЦРУ с тех самых пор, как один цэрэушник заметил, с какой холодной методичностью Римо снимал вьетконговских снайперов из своего ружья со скользящим затвором. В один прекрасный момент досье извлекли из общего хранилища, и в результате Римо Уильямс стал живым мертвецом. А так как считалось, что он в могиле, досье наконец было закрыто.

Но Римо предупредили, что в случае отказа сотрудничать он снова подвергнется казни и тогда уж...

Ему не оставалось ничего другого, кроме как согласиться на сотрудничество. Вот так он и стал тайным сотрудником, самостоятельно работающим агентом КЮРЕ[6], сверхсекретной правительственной организации, созданной в начале шестидесятых годов Президентом Соединенных Штатов. К сожалению, тот умер, так и не увидев плодов начатого им эксперимента. В те темные дни заигрывание с демократией в Америке привело чуть ли не к катастрофе. Организованная преступность проникла в высокие правительственные круги. Законы, призванные защищать законопослушных граждан, вместо этого защищали нарушителей закона от правосудия. Перед молодым идеалистом-президентом встала дилемма: приостановить действие конституции, признав, что демократия зашла в тупик, или создать тайное агентство, чтобы поставить заслон на пути преступности.

Так было создано КЮРЕ. Аббревиатура КЮРЕ не просто сокращение, а кодовое название, и означало оно «лекарство от социальных зол Америки». И вот агентство, ведя свою тайную работу, дошло до того, что анонимная борьба за справедливость стала пробуксовывать. Тогда-то директор КЮРЕ и выбрал честного, патриотически настроенного непревзойденного стрелка Римо Уильямса в качестве агента, призванного уничтожать внутренних и внешних врагов страны. В качестве Верховного Разрушителя.

Римо уже изрядно подзабыл те далекие дни, когда его заново обучали владению оружием, употреблению различных ядов и другим смертоносным искусствам, которые показались ему безнадежно устаревшими, стоило ему только начать учебу у пожилого корейца, мастера Синанджу. Те, кто занимался кунг-фу, назвали бы Синанджу боевым искусством.

И в этом качестве оно не имеет себе равных. Уникальнейшая система нападения и защиты, которую практиковали величайшие из потомственных убийц, известных в истории человечества. Такому мастерству учили лишь одного человека из целого поколения, при том непременном условии, что он уроженец затерянной корейской рыбачьей деревушки Синанджу. Тем не менее американское правительство упросило последнего из живущих мастера Синанджу обучить этому заповедному искусству белого человека – Римо Уильямса.

Теперь Римо никогда не брал с собой огнестрельного оружия – просто ни к чему. Отныне при виде такового в нем не просыпался инстинкт самосохранения. Римо с гордостью таскал по земле свои сто сорок пять фунтов тугих мускулов и подвижных костей – самый жестокий и неумолимый убийца после тиранозавра.

Приятно чувствовать себя таким крепким и сильным. Очень приятно! По артериям и венам обучившегося Синанджу циркулировала чистая, не загрязненная химикалиями и наркотиками кровь, а легкие усваивали кислород столь эффективно, что каждая клеточка тела работала, словно крошечное горнило. Римо научился использовать весь потенциал человеческого тела и даже мог его приумножить.

В ночи послышался странный монотонный звук.

– Ом-м-м...

И вновь:

– Ом-м-м...

Римо вдруг заметил незнакомый силуэт в северном окне квадратной башни.

Сделав несколько шагов, Уильямс тут же перешел на бег, техника которого была столь отлажена, что бегун с невероятной быстротой приближался к цели.

Римо распахнул переднюю дверь и взбежал по лестнице. Сейчас он был предельно собран и напряжен, ибо чувствовал, что рядом смерть. Смерть и незнакомые живые люди. Не американцы. От американцев не исходит такого маслянистого, дымного запаха.

На верхней лестничной площадке он, не раздумывая, перепрыгнул через какие-то разбросанные по полу вещи и толкнул дверь, ведущую в башню.

Посреди квадратной комнаты в позе лотоса сидел азиат в оранжевом одеянии. Голова у него была чисто выбрита, лицо – гладкое, словно шелковая китайская бумага.

Из приоткрытого рта слышался все тот же печальный звук:

– Ом-м-м[7].

Увидев, что он уже не один, азиат постарался как можно сильнее высунуть язык.

– Кто ты такой, черт тебя подери?

Сзади, у подножия лестницы, тотчас хлопнула дверь, и чувствительные ноздри Римо уловили острый человеческий запах. Не успел он повернуться, как до него донесся чей-то раскатистый голос:

– А, Белый Тигр! Я несу тебе смерть. Поймай ее, если можешь. – Римо не ошибся, в тот же миг уловив свист ножа, летящего ему в открытую спину.

В процессе обучения под наставничеством Чиуна, последнего мастера Синанджу, Римо Уильямс выработал автоматическую мгновенную реакцию на любую опасность.

Все холодное оружие, предназначенное для метания, производит специфические звуки. Римо научился различать их уже на раннем этапе постижения премудростей искусства, когда мастер Синанджу выхватывал из своих широких рукавов тупые ножи, кинжалы и даже ножницы и метал их в спину ученика. Римо получил немало царапин и всяческих порезов, но научился-таки, не размышляя, уворачиваться всякий раз, когда слух его улавливал свист летящего ножа. В процессе обучения метательное оружие оттачивалось все острее и острее. Натачивать его до бритвенной остроты Чиун поручал самому Римо.

– Ты пытаешься меня убить? – однажды спросил Римо Уильямс.

– Да, – напрямик ответил мастер Синанджу.

– Ты открыто в этом признаешься?

Мастер Синанджу беспечно пожал плечами.