Лорел Гамильтон - Смертельный танец

Какие-нибудь советы до того, как ты тут появишься?

Я еще не дал ответа. Это их задержит. Когда я скажу «нет», найти другого исполнителя времени не займет. В эту ночь тебе ничего не грозит. Радуйся своим выходным.

Откуда ты знаешь, что у меня выходные?

Крейг – очень словоохотливый секретарь. Очень предупредительный.

Придется с ним насчет этого поговорить.

Поговори.

Ты уверен, что сегодня ночью киллера в городе не будет?

Ни в чем нельзя быть уверенным в этой жизни, но я был бы недоволен, если бы клиент попытался нанять меня и отдал работу кому-то другому.

И много клиентов ты потерял от собственной руки?

Без комментариев.

Итак, у меня последняя безопасная ночь, – вздохнула я.

Вероятно, но все равно будь осторожна.

А кто поставил на меня контракт?

Не знаю, – ответил Эдуард.

Как это – не знаешь? Ты же должен знать, чтобы получить плату.

Я почти всегда работаю через посредников. Снижает шансы, что очередной клиент окажется копом.

А как ты находишь заблудшего клиента, если он этого заслужит?

Нахожу, но на это нужно время, Анита, а если у тебя хвосте сидит по-настоящему профессиональный киллер, то именно его у тебя и нет.

Как это утешает.

Я не собирался утешать, – сказал Эдуард. – Ты знаешь кого-нибудь, кто настолько тебя ненавидит и имеет такие деньги?

Я минуту подумала.

Нет. Почти все, кто подходит под эти признаки, уже мертвы.

Хороший враг – мертвый враг?

Ага.

Дошли до меня слухи, что ты встречаешься с Мастером города. Это правда?

Я замялась. Оказывается, я стесняюсь признать это перед Эдуардом.

Да, правда.

Мне надо было услышать из твоих уст. – Я почти видела, как он покачивает головой. – Черт побери, Анита, ты же знаешь лучше всякого другого, что это значит.

Знаю.

А Ричарду ты дала отставку?

Нет.

И с каким монстром ты сегодня, с кровососом или сыроядцем?

Не твое собачье дело, – ответила я.

Отлично. Выбирай себе сегодня монстров по вкусу, Анита, и развлекайся. Завтра начнем пытаться выжить.

Он повесил трубку. Будь это кто другой, я бы сказала, что он сердится на меня за то, что я встречаюсь с вампиром. Нет, не сердится – разочарован. Это более точное слово.

Я тоже повесила трубку и несколько минут посидела, переваривая новости. Кто-то меня хочет убить. Ничего нового, но этот кто-то нанимает специалиста. Это было ново – никогда еще на меня не охотился профессионал. Я ждала, что меня охватит страх, но страха не было. Хотя, может, в каком-то смысле я и испугалась, но не так, как надо бы. Не в том дело, что я не верила, будто такое может случиться, – верила. И не в том, что за последний год со мной случилось столько такого, что я уже не могла бурно реагировать. Выскочи сейчас из шкафа убийца и начни стрелять, я бы с ним разобралась. Может быть, потом у меня и случился бы нервный приступ, хотя последнее время они у меня очень редки. Я частично очерствела, как боевой ветеран. Когда приходится воспринимать слишком много, человек просто перестает воспринимать. Я почти желала вот прямо сейчас испугаться. Страх сохраняет жизнь, безразличие – нет.

Где-то к завтрашнему дню кто-то внесет мое имя в список текущих дел. Забрать шмотки из химчистки, купить продукты, убить Аниту Блейк.

Вернувшись в гостиную, я встретилась взглядом с Ричардом. Я уже вроде бы готова ехать домой. Почему-то знание, что убийца рядом – или скоро будет рядом, – снизило очарование вечера.

Что случилось? – спросил Ричард.

Ничего, – ответила я. Знаю, знаю, я должна была ему сказать, но как сказать своему милому, что тебя пытаются убить? Уж точно не в гостиной, полной народу. Может, в машине.

Да нет, случилось. У тебя между бровями напряглась кожа, как бывает, когда ты стараешься не хмуриться.

Ничего не напряглась.

Он погладил меня пальцем между глаз:

Напряглась, напряглась.

Нет, я говорю! – окрысилась я.

А вот теперь ты хмуришься, – улыбнулся он и тут же посерьезнел. – Так что случилось?

Я вздохнула, шагнула к нему ближе – не ради нежных чувств, ради уединения. У вампиров невероятно острый слух, а я не хотела, чтобы Роберт знал. Он тут же проболтается Жан-Клоду. Если я захочу, чтобы Жан-Клод знал, я ему сама скажу.

Звонил Эдуард.

И что он хочет? – Ричард теперь тоже хмурился.

Кто-то пытался его нанять убить меня.

На лице Ричарда изобразилось такое ошеломленное удивление, что трудно описать. Хорошо, что он стоял спиной к остальным гостям. Он закрыл рот, снова открыл и только после этого смог произнести:

Я бы сказал: «ты шутишь», только я знаю, что ты серьезно. Какие могут быть у кого бы то ни было причины хотеть твоей смерти?

Полно есть народу, Ричард, которые хотели бы видеть меня мертвой, но ни у кого из них нет таких денег, которые поставлены на этот контракт.

Как ты можешь говорить так спокойно?

Если я закачу истерику, это чем-нибудь поможет?

Он покачал головой:

Я не в этом смысле. – Он на секунду задумался. – Я о том, что тебя не возмущает, когда кто-то пытается тебя убить. Ты это принимаешь как самую обычную вещь. А это ненормально.

Наемные убийцы – не обычная вещь, даже для меня, Ричард.

Да, только вампиры, зомби и вервольфы, – сказал он.

Ага, – улыбнулась я.

Он крепко меня обнял и шепнул:

Любить тебя – это иногда бывает чертовски страшно.

Я обхватила его руками за талию, прильнула лицом к его груди. Закрыв глаза, я вдохнула его запах. Не просто лосьон после бритья, а запах кожи, запах его тепла. Его запах. На этот миг я погрузилась в него и плюнула на все. Спряталась в объятиях Ричарда, как в убежище. Я знала, что правильно посланная пуля его разрушит, но на несколько мгновений чувствовала себя в безопасности. Иллюзия – иногда она не дает нам сойти с ума.

Вздохнув, я отодвинулась.

Давай извинимся перед Кэтрин и поедем отсюда.

Он нежно коснулся моей щеки, поглядел в глаза.

Можем остаться, если хочешь.

Я потерлась щекой о его руку и покачала головой:

Если завтра начнется бардак, я не хотела бы провести сегодняшний вечер в гостях. Лучше я поеду домой и залезу под одеяло.

Он засветился улыбкой, от которой я согрелась до кончиков ногтей.

Такой план мне нравится.

Я улыбнулась в ответ, поскольку не улыбнуться не могла.

Пойду скажу Кэтрин.

А я заберу пальто, – добавил Ричард.

Мы выполнили но, что должны были сделать и отбыли пораньше. Кэтрин очень многозначительно мне улыбалась. Жаль только, что она ошибалась. Уехать пораньше, чтобы залезть в койку с Ричардом, – это было бы куда как лучше, чем то, что на самом деле.

Моника смотрела нам вслед. Я знала, что они с Робертом доложат Жан-Клоду. И ладно, он знает, что я встречаюсь с Ричардом. Я никому не врала. Моника работала адвокатом в конторе Кэтрин – что уж само по себе страшно, – а потому у нее была законная причина получить приглашение. Жан-Клод этого не подстраивал, но я не люблю когда за мной шпионят, как бы это ни получалось.

Переход от дома к автостоянке был испытанием для нервов. Каждая тень превратилась в укрытие, каждый звук казался шорохом шагов. Пистолет я не вынула, но рука так и зудела это сделать.

Вот черт, – прошептала я.

Оцепенение у меня проходило, но я не была уверена, что это улучшает ситуацию.

В чем дело? – спросил Ричард.

Он всматривался в темноту и не обернулся ко мне, когда говорил. Его ноздри чуть раздувались, и я поняла, что он нюхает воздух.

Просто нервничаю. Никого там не вижу, но вдруг стала чертовски пристально всматриваться.

Я никого вблизи нас не чую, но к нам могут подобраться с подветренной стороны. Единственный пистолет, который я слышу, – твой.

Ты слышишь запах моего пистолета?

Он кивнул:

Ты его недавно чистила. Слышен запах ружейного масла.

Я улыбнулась и покачала головой:

Ты так дьявольски нормален... Я иногда забываю, что раз в месяц ты покрываешься мехом.

Зная, какой у тебя нюх на ликантропов, воспринимаю это как комплимент. – Он улыбнулся. – Как ты думаешь, убийцы не посыплются с деревьев, если я возьму тебя за руку?

Я улыбнулась:

В данный момент нам ничего не грозит.

Он взял меня за руку, переплел пальцы с моими, и вверх по моей руке побежал трепет, будто он коснулся нерва. Ричард большим пальцем стал круговыми движениями гладить тыльную сторону моей ладони и глубоко вздохнул.

Ты знаешь, почти приятно, что эта история с убийцами тебя тоже нервирует. Не то чтобы я хотел, чтобы ты боялась, но иногда трудно быть твоим парнем, когда подумаешь, что ты храбрее меня. Правда, похоже на мачистскую чушь?

Я посмотрела на него:

Зато ты хоть знаешь, что это чушь, Ричард.

А можно волчьему мужскому шовинисту тебя поцеловать?

Всегда.

Он наклонился, а я поднялась на цыпочки, встречая его губы, положив свободную руку ему на грудь для опоры. Можно было бы и не вставать на цыпочки, но у Ричарда было привычное растяжение шейной мышцы.

Поцелуй вышел короче обычного, потому что у меня зачесалась спина, как раз между лопатками. Я знала, что это только игра воображения, но слишком уж открытое было место.