Ли Чайлд - Кровавое эхо

– Теперь не слишком часто, – сказала она.

– А ваша семья из Пекоса?

– Нет, из Калифорнии, – ответила она. – Я приехала в Техас, когда вышла замуж.

«Продолжай говорить, – подумал Ричер. – Она спасла твою задницу».

– Давно вы замужем? – спросил он.

– Почти семь лет.

– А ваша семья давно живет в Калифорнии?

Женщина помолчала немного и опять улыбнулась.

– Дольше любого другого калифорнийца, это точно, – проговорила она.

Они ехали по пустынной плоской местности, и она прибавила скорость на прямой дороге. Обжигающее небо за ветровым стеклом казалось бутылочно-зеленым. Термометр на приборной доске показывал, что снаружи сорок градусов, а в машине – всего тринадцать.

– Вы адвокат?

Женщина на мгновение удивилась, потом поняла, в чем дело, и взглянула в зеркало на портфель, лежащий на заднем сиденье.

– Нет, я клиентка адвоката, – пояснила она.

Разговор снова замер. Ричеру показалось, что она нервничает, и это его смущало.

– А еще кто вы? – спросил он.

Она ответила не сразу.

– Чья-то жена и мать. А еще чья-то дочь и сестра. Я держу несколько лошадей. И все. А вы кто?

– Да так, ничего особенного, – сказал Ричер.

– Ну, вы же должны кем-то быть.

– Я много кем был, – проговорил он. – Я был чьим-то сыном и чьим-то братом, а еще чьим-то другом.

– Были?

– Мои родители умерли, брат умер, а подруга меня оставила.

«Не самая лучшая реплика», – подумал Ричер. Женщина промолчала.

– И лошадей у меня нет, – добавил он.

– Мне очень жаль, – проговорила она.

– Что у меня нет лошадей?

– Нет, что вы совсем один в мире.

– Это дело прошлое, – сказал Ричер. – Все совсем не так плохо, как кажется.

– Вы не одиноки?

– Я люблю быть один, – пожав плечами, ответил он.

– А почему вас оставила ваша подруга?

– Уехала работать в Европу.

– Вы не смогли поехать с ней?

– На самом деле она не хотела, чтобы я с ней поехал.

– Понятно, – протянула она. – А вы хотели поехать?

Ричер помолчал, обдумывая ответ.

– Думаю, не хотел, – сказал он наконец. – Пришлось бы осесть на одном месте.

– А вы этого не любите?

Он тряхнул головой.

– Две ночи в одном мотеле – и мне уже не по себе.

– Отсюда один день в Лаббоке, – сказала она.

– А следующий – в Пекосе, – добавил Ричер.

– А потом?

Он улыбнулся.

– Что будет потом, я не знаю. И потому мне это нравится.

Женщина некоторое время вела машину молча.

– Значит, вы все-таки от чего-то убегаете, – проговорила она. – Возможно, вы вели очень упорядоченную жизнь и хотите избавиться от этого чувства.

Ричер снова тряхнул головой.

– Нет, как раз наоборот. Вся моя жизнь была связана с армией, а это очень неупорядоченная жизнь, и она мне нравилась.

– Понятно. Наверное, вы привыкли к хаосу, – заметила она.

– Наверное.

Женщина помолчала немного, а потом спросила:

– А как человек может провести всю свою жизнь в армии?

– Мой отец был военным. Я вырос на военных базах, разбросанных по всему миру, а когда повзрослел, решил там остаться.

– Но теперь вы уволились.

– Отличная подготовка, а идти некуда, – подтвердил он.

Ричер видел, что она обдумывает его ответ, заметил, как снова появилось напряжение. Она сильнее нажала на газ, возможно не отдавая себе в этом отчета или чисто инстинктивно. У него возникло ощущение, что ее интерес к нему набирает скорость, совсем как машина.

Корпорация «Форд» собирает «краун-виктории» на заводе в Сент-Томасе в Канаде, десятки тысяч штук в год, и почти все эти машины покупают полицейские департаменты либо компании, содержащие такси или занимающиеся прокатом автомобилей. И лишь ничтожно малое количество приобретают обычные граждане. Подобные дорожные крейсеры больше не пользуются популярностью на рынке, а безумцам, которые желают получить такой автомобиль, компания «Форд моторс» предоставляет «меркури-гранд-маркиз» – то же самое, только в нарядной упаковке, да еще за те же деньги. Таким образом, собственные «краун-виктории» встречаются реже, чем «роллс-ройсы», поэтому, когда вы видите такой автомобиль и это не желтое такси и не бело-черная машина с надписью «Полиция» на дверцах, вы невольно приходите к выводу, что перед вами машина отдела расследований. Или она принадлежит какому-либо другому государственному ведомству, например ФБР или Секретной службе. А может, это служебная машина медэксперта или начальника пожарной охраны большого города.

Таково подсознательное впечатление, и существуют способы немного его усилить.

В безлюдной местности на полпути к Абилину высокий светловолосый мужчина свернул с шоссе и поехал по проселочной дороге через поля и густые заросли деревьев, пока не нашел пыльный поворот, находившийся, наверное, в десяти милях от ближайшего человеческого существа. Он остановился, выключил двигатель и открыл багажник. Смуглый мужчина вытащил оттуда тяжелый чемодан и положил на землю. Женщина открыла молнию и вручила виргинские номера высокому мужчине. Он достал из чемодана отвертку и сменил техасские номера на виргинские. Смуглый мужчина снял пластиковые чехлы со всех четырех колес, открыв дешевые черные стальные колеса, и убрал чехлы вместе с номерами в багажник. Женщина отыскала в чемодане четыре радиоантенны, портативные рации и антенны для мобильных телефонов, купленные по дешевке в специализированной лавке в Лос-Анджелесе. Антенны телефонов она приделала липкой пленкой к заднему стеклу. Дождавшись, когда ее напарник закроет багажник, она пристроила антенны рации на крышку. Они были на магнитах и ни с чем не соединялись. Они лишь создавали видимость.

Затем невысокий мужчина занял свое законное место за рулем, развернулся и, подняв тучи пыли, спокойно выехал на шоссе. «Краун-виктория», простые стальные колеса, лес антенн, виргинские номера. Возможно, это машина ФБР с тремя агентами внутри, выполняющими срочное задание.

– А чем вы занимались в армии? – как бы между прочим спросила женщина.

– Я был копом, – ответил Ричер.

– Разве в армии есть копы?

– Конечно есть, – сказал он. – Военная полиция. Как особый отдел внутри полицейского управления.

– Я этого не знала, – призналась женщина и замолчала.

Она что-то обдумывала, и Ричер видел, что она волнуется.

– Вы не возражаете, если я задам вам несколько вопросов? – спросила она.

– Вы меня везете.

– Я бы не хотела вас обидеть.

– Это будет довольно трудно сделать, учитывая обстоятельства: сорок градусов снаружи и тринадцать внутри.

– Скоро начнется буря. При такой жаре иначе и быть не может.

Ричер взглянул на небо, окрашенное ветровым стеклом в бутылочно-зеленый цвет, и увидел, что оно ослепительно ясное.

– Я не вижу никаких признаков приближающейся бури, – проговорил он.

По лицу женщины промелькнула улыбка.

– Могу я спросить вас, где вы живете?

– Я нигде не живу, – ответил Ричер. – Я переезжаю с места на место.

– И у вас нет дома?

Он покачал головой и ответил:

– То, что вы видите, – это все мое имущество.

– Вы путешествуете налегке, – отметила женщина.

– Насколько это возможно.

– Вы не работаете? – спросила она.

– Как правило, – кивнув, сказал он.

– Вы были хорошим полицейским? Я имею в виду, в армии?

– Думаю, неплохим. Меня сделали майором и даже дали несколько медалей.

Женщина немного помолчала, прежде чем спросить:

– Тогда почему вы уволились?

У Ричера возникло ощущение, что он пришел на собеседование по поводу работы или кредита.

– Меня сократили, – ответил он. – «Холодная война» закончилась, им не нужна была большая армия с таким количеством людей, значит, и копов требовалось меньше, чтобы за ними присматривать.

Она кивнула:

– Это как в городе. Если численность населения падает, полицейское управление становится меньше. Дело в ассигнованиях. Налоги или что-то вроде того.

Ричер промолчал.

– Я живу в очень маленьком городке, – сказала женщина. – Он называется Эхо и, как я уже говорила, находится к югу от Пекоса. Это не слишком людное место. Но его назвали Эхо не потому, что там разгуливает эхо, как в пустой комнате. Это из древнегреческой мифологии. Девушка по имени Эхо любила юношу по имени Нарцисс. Но он любил только себя, поэтому она плакала и плакала, пока не потеряла голос. Вот почему наш городок называется Эхо. Жителей в нем совсем мало. Но это еще и округ. Округ и городок. Не такой пустынный, как «округ любви», но полицейского участка у нас нет. Только шериф, и все.

В ее интонациях сквозило что-то непонятное.

– Какие-то проблемы?

– Это очень белый округ, – ответила женщина. – Совсем не похожий на Пекос.