Джеймс Кэрол - Хищница

Мендоза пристально смотрела на него:

– Тебе нужен бронежилет. Без него я тебя туда не пущу.

– Конечно. И пистолет мне тоже понадобится.

Первым делом она отстегнула свой пистолет и протянула его Уинтеру. Затем подозвала жестом одного из полицейских, телосложением похожего на Уинтера, скомандовала ему снять бронежилет и не высовывать голову из зоны ресепшен. Его задачей было оставаться в безопасности и не пасть случайной жертвой предстоящей операции.

Уинтер надел жилет и туго затянул все ремешки. Он был тяжелый, массивный, и дышать было нелегко. Зато он физически ощущал, насколько спокойнее ему стало.

– Ты уверен, что хочешь сам пойти? Можешь ведь и остаться.

– Ты что? Волнуешься за меня? – улыбнулся Уинтер. – Значит, я тебе все-таки нравлюсь.

Прижимаясь к стене и стараясь не попадать под свет фонарей, Уинтер медленно двигался вдоль пустой парковки. Бронежилет давил на грудь, пистолет оттягивал своей тяжестью руку, но вместе с тем давал чувство успокоения.

Номер 107 найти было очень просто, потому что только в нем горел свет. Перед дверью стоял маленький неприметный «Форд». Цвет в темноте определить было сложно, но он был скорее светлый, чем темный. Таких машин на дорогах – сотни тысяч, идеальный выбор для убийцы в бегах.

Через окно заглянуть внутрь было невозможно. Шторы были тщательно задернуты, и по краям они были шире окна. В освещении комнатной лампы они немного мерцали. Он прополз под окном и остановился у двери. В наушник Мендоза шептала ему, что Амелия по-прежнему спит. Несмотря на это, Уинтер прижал ухо к тонкой деревянной двери и стал вслушиваться. С той стороны не доносилось ни звука.

Тогда он вставил ключ в замок – медленно и аккуратно. В абсолютной тишине звук металла о металл прогремит, как гром. Беззвучно отперев замок, он положил ключ в карман. Дверь поддалась легко, без единого скрипа.

Уинтер вошел и застыл на месте. Комната была заполнена безголовыми плоскими людьми. Он присмотрелся и понял, что смотрит на ее костюмы. Амелия ввернула крючки в дверные проемы и протянула через всю комнату бельевые веревки, на которых висели вешалки с одеждой. К верхней части костюма крепилась еще одна вешалка, для нижней части. Замшевая куртка и джинсы висели прямо у кровати.

Амелию он сначала не узнал. Она была завернута в одеяло и дышала медленно и легко, немного посапывая. Без парика он ее видел впервые. С бритой головой она была похожа на робота-андрогена, а не на человека. На цыпочках Уинтер прошел в комнату, держа пистолет перед собой и целясь ей в середину туловища. Ее «глок» лежал на тумбочке, рядом с музыкальной шкатулкой. Лэптоп она засунула в щель между кроватью и тумбой. Он взял себе ее пистолет и аккуратно нагнулся к ее уху.

– Хватит спатки, пора вставатки, – медленно прошептал он и сразу же отступил на два шага назад, сохраняя прицел.

Амелия тут же проснулась, мгновенно перейдя из состояния глубокого сна в состояние бодрствования. Она инстинктивно шлепнула рукой по месту, где только что лежал пистолет, посмотрела на тумбочку, а затем на Уинтера. Он поводил «глоком» у нее перед глазами.

– Его ищешь?

Амелия не ответила. Отбросив одеяло, она села на подушках. На ней была бесформенная футболка и обычные белые трусы. Уинтер засунул «глок» под ремень джинсов, отстегнул наручники и бросил их на кровать. Амелия взглянула на них и тут же перевела взгляд на Уинтера.

– Это вряд ли.

Уинтер покрепче вцепился на пистолет Мендозы и демонстративно нацелил его на Амелию.

– Пристегни один наручник к изголовью, второй – к руке. Сейчас.

– А то что? Застрелишь меня?

– Даю последний шанс.

Амелия медленно покачала головой, широко улыбаясь.

– Ну что, переговоры зашли в тупик.

– Нет, не зашли.

Сместив прицел немного влево, Уинтер нажал на курок. Лампа разлетелась на тысячи керамических брызг, и они неожиданно оказались в кромешной темноте. Вспышка от выстрела ослепила его, и все стало еще темнее, чем на самом деле.

А потом начался ад. Тишина взорвалась голосами: Мендоза кричала в наушник, требуя сказать, что-черт-возьми-происходит, а Амелия визжала на кровати, как раненое животное. Судя по сдавленным рыданиям, она была в ужасе.

– Я в порядке, Мендоза, – сказал Уинтер в микрофон на шее.

– Я слышала выстрел. Что это было?

– Потом, ладно?

– Мы заходим.

– Нет, рано. Дай мне пять минут. Все под контролем.

Уинтер подошел к двери, нажал на выключатель, и зажегся свет. Амелия свернулась клубком у изголовья кровати, прижав колени к подбородку. Она была вся в слезах. Как только включился свет, она перестала кричать, но все еще всхлипывала.

– Наручники, – напомнил ей Уинтер.

Амелия покачала головой, и он снова выключил свет. Она снова завизжала. На этот раз он держал ее в темноте дольше, больше минуты. С каждой секундой она орала все громче. Это уже был не крик раненого животного – это был крик сумасшедшей. Он дождался момента, когда у него начали сдавать нервы, заставил себя еще немного потерпеть и снова включил свет. Амелия теперь уже лежала, скрючившись в ногах. Лысая, с глазами, полными ужаса, она и правда была похожа на сумасшедшую.

– В следующий раз я свет не включу. Ты поняла?

Амелия кивнула, неохотно потянулась за наручниками и пристегнула один к кровати, а второй – к правому запястью. Дыхание ее понемногу восстанавливалось. Страх в ее глазах сменился расчетом. Только сейчас он заметил, что они у нее бледно-голубые, и скорее всего, это и есть их натуральный цвет.

Под пристальным взглядом Амелии он медленно подошел к тумбочке, чтобы рассмотреть музыкальную шкатулку. Она была самая обычная, такие часто стоят в спальнях девочек. Там они хранят свои секреты. Она была розовая, прямоугольная, и, даже не открыв ее, Уинтер знал, что внутри – пластиковая балерина, исполняющая бесконечные пируэты под такую же бесконечную мелодию. Он поднял крышку, и – да, балерина тут же принялась танцевать. Мелодию он угадал с четырех нот. Детская песенка про маленькую звездочку.

Внутри шкатулки он обнаружил свой паспорт. Он узнал его по знакомым потертостям и царапинам на обложке. Амелия, не сводя с него глаз, следила, как он достал его, как под ним увидел второй паспорт, а под ним еще и еще. Всего их было семь.

Уинтер разложил их на тумбочке и открыл самый нижний. Он принадлежал Линде Прайс, матери Амелии. Следующей была Мелани Рид. Имен на следующих четырех паспортах он не знал, но фотография в одном из них была знакомой. На ней была молодая женщина с черной стрижкой пикси. Ее звали Кэролайн Мэзерс.

Достав мобильный, он набрал в строке поиска «убийство Кэролайн Мэзерс». Немного подумав, он заменил «убийство» на «суицид» и запустил поиск. Первой выпала ссылка на статью, опубликованную в газете «Артвудский вестник». Кэролайн Мэзерс повесилась, ей было всего двадцать два. Город Артвуд находился в штате Иллинойс.

Семь паспортов, семь манекенов. Уинтер огляделся. Костюмов было тоже семь.

– То есть это не просто наряды, это семь реальных людей, – заключил он, подходя к красному платью. Оно единственное из всех было старомодным. Такое платье могла носить женщина постарше. – Это платье принадлежало твоей матери, да?

Амелия молчала.

– Отец заставил тебя и брата смотреть, когда она вешалась, так ведь? Вы втроем стояли и смотрели, как она корчилась и дергалась в петле? Это он вынудил ее покончить с собой? Он заставил вас всех выйти из дома, пойти в сарай и там мучил ее до тех пор, пока она не накинула петлю себе на шею?

Амелия не говорила ни слова. Может, все было и не совсем так, но, судя по выражению ее лица, он был недалек от истины.

– После смерти матери тебе пришлось стать ею. Ты надевала это платье, сидела на ее месте за ужином, а после ужина танцевала для отца. Вот где начало пути, который привел тебя сюда. Вот где зародился сценарий твоих поступков. Потом ты превратилась в Мелани Рид, потом в кого-то еще. В Кэролайн Мэзерс… А теперь ты пытаешься быть мной.

Амелия молчала.

– А кто ты на самом деле, Амелия? Мне кажется, ты и сама уже этого не знаешь. Ты так давно притворяешься другими людьми, что уже не в состоянии понять, кто ты.

– Я хочу знать, как вы меня нашли.

– Я прилепил тебе на спину куртки следящее устройство, когда мы были в парке. Оно на липучке, в ФБР такими пользуются. Его не так-то просто найти. Пока ты меня ощупывала, я тебе его приклеил. А зажигалку в сумку положил, чтобы усыпить твою бдительность. Ты ведь знала, что я что-то попытаюсь предпринять, я же очень предсказуемый. А если бы ты не поймала меня за руку с зажигалкой, то продолжила бы искать. А мне не нужен был этот риск. Вдруг ты бы нашла настоящее устройство.

Они замолчали. Уинтер ходил по комнате, рассматривая костюмы. Он чувствовал, что Амелия не сводит с него глаз. У красного платья он остановился и провел рукой по ткани.

– Знаешь, Амелия, мне тебя почти жаль.