Максим Павлов - Серафим и его братва

Законный удовлетворенно хмыкнул:

— Я сотни раз задавал себе один и тот же вопрос: кому это выгодно? Сотни раз я пытался докопаться до истины… — Генерал драматично умолк. — Но не находил ответа, господа. Истины не было. И вдруг… Ко мне приходит озарение. Кажется, сегодня мне известен ответ на вопрос, тысячелетиями остававшийся без ответа: наш беспредел выгоден только…

В Первом банкетном воцарилась предгрозовая тишина. Придержав последнее слово, Законный обратился к генералу Мамедову:

— Скомандуйте солдатам взять нас на мушку, господин Мамедов. Я опасаюсь, здесь многие не выдержат удручающей правды.

Генерал махнул рукой, и солдаты подняли оружие.

— Эммануэль, — произнес наконец Вячеслав Иванович.

Благо сходка находилась под пристальным прицелом, а то не миновать бы очередного бардака.

— Как Эммануэль?!! — охренела братва.

— Сивая чернушка?!!

— Кирзовый сапог?!

— Эта черная гагара?!!

— Мама меня не рожала, жопой останусь, говном изойду, письку порубаю! — взвыл ошеломлённый Хувалов, потерявший, как выяснилось, благодаря Эммануэль весь бизнес.

— Я так и знал!!! — Лысый в отчаянии треснулся лбом о крышку стола.

— Где эта зараза?! — прохрипел Патрон.

— Её нет! — ответили одновременно несколько голосов.

— Нигде нет!

— Должна быть! — Патрон гневно огляделся. — Под столом смотрели?!

— Да!

— Не возбухать!!! — с дьявольским спокойствием потребовал генерал Мамедов. — Генерал Законный!

— Я!

— Завершайте доклад.

— Есть! — ответил генерал Законный, как положено младшему по званию, и в наступившей тишине вернулся к своей версии последних происшествий. — Не беспокойтесь, господа, ни под столом, ни в Черном зале Эммануэль вы не найдёте. Она наверняка уже летит в самолете экстра класса в одну из стран третьего мира: Сингапур, Бурунди, Вануату, где ей не грозит кара правосудия и где она без труда затеряется в толпе чернокожих папуасов, отдохнет от черных дел, заведёт очередную любовную связь и, наконец, поест бананов. Наверняка ее черная морда сейчас посмеивается над нами, господа. Эммануэль исполнила свое предназначение: пустила по ветру ваши деньжата, опустошила городскую казну, выставила нас международными идиотами в глазах цивилизованного мира. Проще перечислить то, чего она не успела. Должен еще раз признать: Эммануэль чертовски умна, мы стали невинными жертвами ее беспрецедентного мошенничества: вы, господин Лысый, вы, Патрон, и даже я.

— Чтоб мне хером в прорубь!

— И ты, Хувалов. — Законный безнадежнот усмехнулся. — Надеюсь, теперь всем очевидно, какие цели преследовала Эммануэль, поселившись в наших краях? Изгнанная из цивилизованного мира, не принятая, ни одним уважаемым государством, она нашла в Отвязном крае работу по душе, стабильный заработок и авторитет (как установило следствие, за Эммануэль ведется постоянная охота всеми правоохранительными службами мира, включая Интерпол). Какова же была её благодарность? Вместо того чтобы трудиться на благо и процветание Отвязного края, она стремилась любыми противозаконными средствами столкнуть наших денежных воротил рыло в рыло, постоянно искала удобного момента, что бы сварить уважаемых авторитетов до состояния отупелой крутизны, и планомерно добивалась того, чтобы мы, господа, с бесчеловечным аппетитом пожирали друг друга. Ее усилия не пропали даром. — Вячеслав Иванович подошел к олигархам. — Хитростью и коварством ей удалось стравить Лысого и Большого Патрона, почтеннейших отцов города, наших патриархов, господа, и благодетелей. До появления чернокожей плутовки они не имели друг к другу веских претензий. Разногласия, если и возникали, разрешались ими быстро, а не доводили город до состояния беспросветного упадка.

— Генерал, — обратился к Законному Патрон. — А… почему я узнаю об этом только сейчас? Ты чё молчал, зараза, когда паразитка гадала нам на картах?

— Потому что, когда паразитка гадала нам на картах, ты доверял ей больше, чем мне, — ответил Вячеслав Иванович. — Моя точка зрения выслушана не была.

— Туфта! — не согласился Патрон и попытался наехать на главу милиции, но солдаты умело отхлестали его витрину саперными лопатами, и Большому пришлось смирить гордыню.

— Мы подходим к самому интересному! — предупредил генерал Законный, приближаясь к двери, ведущей в производственные цеха. — Мне доподлинно известно, что из этих дверей несколько лет подряд выносили наших друзей и товарищей. Нас не должно вводить в заблуждение качество кулинарии, продемонстрированное Эммануэль в пору ее жуткой деятельности, это лишь фантик от конфетки… Признаемся: любой из нас мог в любую минуту оказаться в производственных цехах ресторана «Каннибал» в виде привлекательного бифштекса, бульона или антрекота. Пройдемте, господа. Всех, кому интересно, приглашаю следовать за мной.

Вячеслав Иванович распахнул дверь и решительно шагнул внутрь подсобных помещений. За ним потянулись остальные участники сходки. Таким образом люди узнали всю правду о незаконной деятельности Эммануэль. Как ни печально было открывать глаза на истину, братве пришлось заглянуть в огромные варочные котлы, где плескались доведенные до абсолютной крутизны их вчерашние партнеры и конкуренты, познакомиться с неподъемными сковородками для жарки и подогрева (с особой завистью на них смотрел хозяйственный губернатор Помпадуев, до сих пор не сумевший изыскать средств на одну жалкую сковороду для площади Форменного безобразия). Духовки и мясорубки, способные заживо поглотить самого Ивана Обушинского, сотни консервных банок и отмораживающие камеры… И всюду рёв, стоны, скрежет зубов!

Сомнений в причастности Эммануэль к ряду заказных преступлений не оставалось. На нее сразу повесили тысячи нераскрытых убийств и приговорили к ликвидации (разумеется, если она еще рискнет появиться в Отвязном). Правоохранительные органы вплотную занялись расконсервацией, а Лысый и Большой Патрон вернулись за стол переговоров. Ведь шел третий час ночи, а проблема — кто кого круче — до сих пор висела в воздухе.

Окончательное условие выяснения отношений поставил генерал Мамедов: немедленно прекратить полномасштабную резню и с помощью очного поединка между Большим Патроном и Лысым выяснить, чья партия на сегодняшний день более состоятельна. Первое условие оба олигарха приняли безоговорочно: всенародное стебалово будет завтра же прекращено, а на предмет второго возникли прения. Ни Большой Патрон, ни Лысый не горели желанием решать проблемы посредством дуэли. Тогда Лысый предложил альтернативу: выдвинуть от каждой стороны по бандиту и выпустить их завтра на Главной городской арене — кто кого одолеет, тот все и получает: рычаги власти, средства массовой информации и так далее. То есть в крае вводится монополия крутого господина X (Лысого или Большого Патрона), вследствие чего господин Y, чей боец окажется убитым в схватке с бойцом господина X, исчезает с политической и экономической арены: его товары не рекламируют, положительные моральные качества — подавно, его образ до неузнаваемости преображается новыми произведениями публицистики, которые, разумеется, будут глубоко проникнуты духом и буквой идеологии господина X.

Предложение Лысого Мамедову понравилось. Большой Патрон, как сказали бы американцы, на несколько минут оказался по уши в дерьме: ни в милиции, ни в контролируемых им преступных группировках не было бандита, способного на равных конкурировать с героем времени Иваном Обушинским. Как вдруг…

Из производственных цехов появился Вячеслав Законный, вплотную занимавшийся расконсервацией преступников. Едва ему доложили, что Патрон в запоре, он тут же оставил консервные банки и поспешил в Банкетный зал. У генерала возникла гениальная идея. Подойдя к столу, он что-то тихо шепнул на ухо Большому Патрону, и у того на лице тотчас же появилась улыбка:

— Завтра Серафим прилетает с Сейшельских островов? — переспросил Патрон.

— Сегодня, — уточнил Законный. — И у меня кое-что на него есть.

— Мы сможем подписать Серафима на стебалово?

— Полагаю, проблем не возникнет.

Воспрянувший Патрон обратился к Лысому:

— Ну-с, Василий Исидорович, когда начнем?

— Сегодня, — ответил Лысый и посмотрел на Мамедова.

— Сегодня, — разрешил Мамедов.

— И кто же выйдет против Ивана Обушинского? — Лысый снисходительно усмехнулся.

— Серафим, — торжественно объявил Большой Патрон.

Надо было видеть физиономию Бляхи: ни в сказке сказать, ни пером описать…

В десять часов утра в аэропорту приземлился лайнер Сейшельские острова — Отвязный. Не успел популярный убийца Серафим сойти с трапа на землю, как угодил прямо в руки правоохранительных органов. Киллера и его любовницу встречали: начальник ГУВД Законный с супругой, председатель Законодательного собрания Иннокентий Халява с мамой, вор в законе Подсудный с заточкой, бизнесмен Ядреный с деньгами и другие официальные и неофициальные лица.