Ребекка Тинсли - День расплаты

— Я уже говорил об этом с Джеймсом, — продолжал председатель. — Первое, что он сделал утром, — пришел ко мне. Похоже, Би-би-си не располагает ничем, кроме жалких сплетен. Просто заскучавший журналист ищет материал.

— И вы в это верите? — спросил Чарльз, так сильно поджав губы, что они побелели, словно у альпиниста, штурмующего вершину. На лице Брука не отразилось никаких эмоций. — С какой стати Би-би-си суетиться и что-то вынюхивать, если у них ничего нет?

— О чем ты говоришь, черт возьми? — угрожающе спросил Брук.

Не обращая внимания, Чарльз продолжал:

— Знаете, по поводу захвата тоже ходили слухи. Кое-кто в нашем банке утверждает, что Джеймс без всяких усилий скупил большие пакеты акций «Мартиндейл» и компании Стоуна.

— Ради Бога, Чарльз! — воскликнул Брук. — К чему ты клонишь?

— Я говорю, что Джеймс Мэлпас припрятывал акции на своих чертовых закодированных счетах, а потом пустил их в дело. Это называется использованием внутренней служебной информации в корыстных целях.

— Чарльз, у тебя предвзятое мнение, тебя мучает ревность, — спокойно возразил Брук, отодвинув в сторону рюмку с хересом, и на мгновение уставился в пространство. — Мне неприятно тебе об этом говорить, но я не могу понять, что с тобой произошло за последние несколько недель. Возможно, ты просто отстал от жизни. — Сэр Энтони начал просматривать бумаги, лежавшие у него на столе. — Если не возражаешь, я займусь делами.

После того, как его выставили за дверь, Чарльз Рейвенскрофт вернулся в свой кабинет, пылая от негодования. Он чуть не задохнулся от ярости, и ему пришлось выпить два стакана минеральной воды, прежде чем он смог нормально дышать. Затем он сел и провел рукой по своим белокурым волосам, приводя их в порядок. Когда сердце перестало колотиться так сильно, он вновь вышел в коридор и вызвал лифт. На сей раз он собирался спуститься вниз, в пресс-службу.

— Извините за беспокойство, — сказал он вежливо, заглянув в комнату, — не могли бы вы назвать имя того репортера из Би-би-си, который звонил утром.

В восемь утра Шарлотта позвонила таинственному незнакомцу из корпорации «ГТ».

— Что-то подсказывает мне, что не стоит с вами разговаривать, — сказала она вместо приветствия, — но любопытство меня победило.

— Я пытался предупредить вас насчет Карретты, — произнес тот, словно оправдываясь. — Я обзвонил все фирмы по прокату автомобилей, хотел оставить для вас записку, чтобы вы не ходили на встречу тем вечером. Но вашей фамилии ни в одной книге регистрации не оказалось. А я не смог придумать другого способа связаться с вами. Я не знал, с кем вы прилетите, поэтому не сумел остановить вас в аэропорту.

— Я приехала поездом, — резко сказала Шарлотта, постаравшись, чтобы по ее тону он понял, что она не верит ни единому его слову.

— О! — протянул он удивленно. — А я обзванивал фирмы по прокату, которые расположены в аэропорту… Знаете, я догадывался, что затевает Карретта; я имею в виду вашу встречу. Я слышал, как он говорил здесь об этом кое с кем. И я пытался вас предупредить. — Его голос звучал обеспокоенно.

«Чересчур обеспокоенно», — подумала Шарлотта.

— Так, значит, это не с вами я имела счастье встречаться в Монлорее, в местном фешенебельном ресторане? — ядовито спросила Шарлотта. Она лежала на кровати, закрыв глаза.

— Я подслушал, как Карретта разговаривает с вами по телефону, и я знал, о чем вы с ним говорили, потому что был знаком с тем парнем, у которого вы брали интервью в Вашингтоне. Мне приходилось с ним работать, — добавил он. — Между прочим, из нашей команды он не первый погиб.

— Ну ладно, вам, конечно, удалось привлечь мое внимание, но, может, мне стоит спросить, кто еще нас слушает? Дик Зандер, например? Нет? — поинтересовалась Шарлотта насмешливо. — Итак, кто вы такой и что вам нужно? Зачем вы мне позвонили? — нетерпеливо продолжала она.

— Меня зовут Дон Редман. Я работаю здесь над проектом, который вас интересует. Я работаю с Карреттой, и я не пытаюсь вас подставить. Вы должны мне верить, — сказал он с нажимом. — Слушайте, вы кое-что раскопали!

— Неужели? Наверно, Дик Зандер обещал вам премию, если вам удастся заманить меня в ловушку?

Она услышала вздох.

— О’кей, я понимаю, как вы должны себя чувствовать. Я не знаю, что произошло тогда ночью, потому что никто здесь такие вещи не обсуждает в открытую, с тех пор, как несколько недель назад умер Рауль Гутьерес. Нам только сказали, что с Карреттой произошел несчастный случай и он лежит в больнице. — Дон помолчал. — Этим людям есть что скрывать, и они полны решимости сделать все, чтобы их проект осуществился. — Он вновь умолк. — Двое моих друзей погибли, и, мне кажется, пришло время поднять шум. Вот почему я вам позвонил. Вы можете приехать? Где вы сейчас находитесь?

Шарлотта рассмеялась:

— Вы серьезно верите, что я собираюсь сказать вам, где я нахожусь, или даже, что еще невероятнее, что я подъеду к Монлорею ближе, чем на сто миль?

— У меня есть такая информация о проекте, которую вы должны знать. Я не имею права дать вам интервью, но могу рассказать правду. Никто в «ГТ» не имеет права давать интервью. Но если вас интересуют факты…

— Ладно, если вы так жаждете все мне рассказать, подсуетитесь! Встретимся днем, в Нью-Йорке, или не встретимся вообще. И произойдет это в каком-нибудь людном месте, чтобы не заявились ваши дружки со своими скрипичными футлярами!

— Я не могу просто так уйти! — возразил он трагическим шепотом.

— Найдите предлог, например, живот схватило, месячные начались. Обычно это срабатывает, — отрезала Шарлотта. Она перевернулась на бок, чтобы было удобнее писать в блокноте.

— Мне это действительно сложно сделать, — пробормотал он.

— Да, вот такая я противная, мистер Редман, — ласково сказала Шарлотта. — Как насчет того, чтобы встретиться в три часа на Рокфеллер-плаза, на одной из этих лавочек перед зданием А-си-эй, — знаете, где на зиму заливают каток. Я буду в пуленепробиваемом жилете и голубой каске.

— Я знаю, как вы выглядите, — сказал он обиженно. — Я видел вас по телевизору, когда рассказывали о захвате английской компании. Одному Богу известно, как я доберусь, но вы должны дать мне слово, что не будете ничего записывать. Никаких спрятанных диктофонов.

— Даю вам слово, что не буду ничего записывать, — пообещала Шарлотта и сделала пометку в блокноте. — Между прочим, поезда из Филадельфии ходят регулярно и быстро. Я с нетерпением буду ждать встречи с вами. Кстати, может быть, вы позволите мне узнать, как вы выглядите.

— Я довольно высокий и, жена говорит, тощий. У меня светло-каштановые волосы.

«И на спине у тебя мишень», — подумала Шарлотта, вешая трубку. Она опять перевернулась и посмотрела на здание корпорации «Крайслер», сверкающее, как священный монумент, возведенный во славу «ар деко». Это самый глупый поступок в ее жизни. Она сама шла в ловушку, столь очевидную, что не хватало только неоновой вывески. Почему она поверила в искренность Дона Редмана? Потому что он разговаривал, как придурок? Нет, поняла она: потому что кто-то должен был объяснить ей, отчего такая суета вокруг «Дермитрона». Кто-то, кто может предоставить ей конкретные доказательства, — чтобы ей потом тоже поверили. Иначе эта история никогда не закончится…

Она была в таком ужасе, что позвонила Эду Стэнфилду в «Доти Макмерчи» на Уолл-стрит. Она ведь обещала ему позвонить и почувствовала, что ей хочется поговорить с каким-нибудь знакомым человеком.

— Пообедаем сегодня? — сразу спросил он. — Разреши мне сводить тебя в самый лучший ресторан на Манхэттене. Или ты предпочитаешь что-нибудь более утонченное?

— Я не уверена, что смогу пообедать с тобой, Эд, хотя мне очень хотелось бы. Я скоро уезжаю в Вашингтон к Скотту и Салли.

— Тогда, может, выпьем перед отъездом? — тут же нашелся Эд. — Когда у тебя собеседование на Эй-би-си? Кстати, желаю удачи! Я знаю, ты сразишь их наповал. Так когда?

— Сегодня утром. Но у меня и после обеда есть кое-какие важные дела, и я не уверена, что смогу с тобой выпить.

— Что это за важные дела, если ты даже не можешь увидеться со мной, чтобы выпить? — спросил он таким тоном, словно была задета его честь. — Какой удар, Шарлотта! Я думал, в Америке у тебя начнется новая жизнь, и я стану какой-то ее частью.

Она не знала, говорит ли он серьезно или валяет дурака. В любом случае, приятно, когда тебя преследует обожатель, а не наемный убийца. Для разнообразия. Она не могла ответить ему взаимностью: Дэвид прочно обосновался в ее сердце.

Эд заставил Шарлотту пообещать, что она позвонит ему, если после второй ее встречи останется время. Она повесила трубку и поняла, что последние пять минут чувствует себя почти нормально. Затем вернулась к своим приготовлениям: полистав справочник, позвонила в первое попавшееся частное детективное агентство и убедилась, что у них есть необходимое ей оборудование.