Барри Лига - Я охочусь на убийц

Импрессионист заморгал и снова подал голос:

— Я просто хотел сделать тебя сильным. Вот и все, что мне было нужно. Сделать тебя по-настоящему сильным. Чтобы ты был достоин носить такую фамилию.

Он заерзал на стуле. И что-то в его движении смутило Джаза. Он вспомнил, что чуть раньше, когда они оба боролись на полу, его тоже смутило прикосновение к телу чего-то не совсем обычного. Но тогда времени на раздумья у него не было. Теперь же…

— Что ты делал с отрезанными пальцами? — спросил он у Импрессиониста. — Зачем они тебе были нужны?

— Тебе не надо об этом знать! — заорал во весь голос преступник. — Зачем это тебе? Нельзя! Ты все равно ничего не поймешь. Ты еще не готов.

Импрессионист был одет в широкую рубаху — отличная маскировка под Джеффа Фултона. В ней он мог спокойно горбиться и притворяться убогим стариком. Никто бы ничего и не заподозрил. Но теперь Джаз задумался. В голове его вертелись разные догадки.

Он решительным шагом приблизился к Импрессионисту, не реагируя на вопросы друзей, что он вознамерился делать «с этим гадом».

Что-то подсказывало ему, что не нужно поднимать эту рубаху и оголять его тело, но Джаз не стал слушать и этот внутренний голос.

Вот это да. Боже мой!

Отличная работа.

Где-то далеко зазвонил мобильник Хоуви.

— Я слушаю, — сказал Хоуви, а Джаз во все глаза смотрел на оголенный торс Импрессиониста.

— Какого… — проговорила Конни и замолчала.

Вокруг пояса у Импрессиониста был повязан кожаный ремешок, с которого свисали отрезанные пальцы-трофеи. И на каждом пальце… Боже мой!

«Отличная работа», — кивнул Джаз.

Билли неопределенно пожал плечами: «Свеженькие. Рад, что тебе нравится».

— Эй, Джаз, — позвал друга Хоуви. — Звонит шериф. Говорит, что у него для тебя есть что-то важное.

Джаз взял телефон у друга, не в силах отвести взгляд от чудовищного пояса Импрессиониста. На каждом пальце виднелась свежая татуировка в виде одной буквы, но вместе они составляли слова.

— Джаз, — послышался в телефоне голос Уильяма, — Джаз, ты здесь?

На пальцах получились слова «ЛЮБОВЬ» и «СТРАХ», но так как их набралось больше, Импрессионист начал собирать второй такой же «комплект».

— Боже мой, — прошептал он.

— Джаз, дружочек, я даже не знаю, как тебе сказать, — неуверенно начал шериф. — Дело в том, что твой папочка… В общем, пару часов назад он сбежал из тюрьмы.

— Я знаю, — отозвался Джаз.

Оказавшись на свободе после четырех лет заключения. Билли действовал стремительно. Ему понадобилось около часа для того, чтобы найти свою жертву и убить ее. Шериф прислал к дому Дентов два автомобиля. Один должен был произвести арест Импрессиониста и заняться здоровьем бабули, второй предназначался для Джаза, Хоуви и Конни. Вторая машина прибыла на место происшествия через двадцать минут.

Мелисса Гувер лежала мертвая на журнальном столике в своей собственной гостиной. Она была изуродована до неузнаваемости. Более того, поначалу вообще было трудно определить, кто это — мужчина или женщина.

Джазу хватило одной секунды, чтобы оценить ситуацию. Лишь мельком взглянув на Мелиссу, он тут же развернул Хоуви и Конни к дверям и вытолкал их прочь из комнаты.

— Джаз!

— Вы не должны этого видеть, — уверенно произнес он. — Иначе вам до конца жизни будут сниться одни только кошмары.

После ареста аппетиты Билли никак не удовлетворялись в течение долгих четырех лет. Мелисса Гувер стала чем-то вроде банкета для его фантазии, и он не стал стеснять себя ни в чем. На месте преступления находились и бывалые, видавшие виды полицейские, отобранные лично шерифом именно для такой нелегкой работы. Но даже по их лицам Джаз сразу понял, что ребятам немного не по себе. Они выглядели напуганными. Джаз ходил между ними и думал: а не задаются ли они вопросом, как долго сможет находиться здесь такое чудовище, как Джаз, и созерцать работу своего папаши? И сколько времени они сами способны выдержать подобное соседство? Джаз успокаивал себя лишь тем, что все это он просто себе напридумывал.

Помощник шерифа Эриксон тоже присутствовал в квартире и стоял в стороне от всех, как, впрочем, всегда. Но впервые за все время Джаз увидел его таким, каким он был на самом деле. То, что Джаз раньше принимал за излишнюю агрессию и злобу, в действительности оказалось сильнейшей болью, пронзавшей полицейского. Одно за другим происходили бессмысленные убийства, а он был вынужден выезжать на все места преступлений, хотел он этого или нет. Его только что перевели на новое место, в «небольшой тихий городок», как он предполагал, а вместо этого он попал на самую настоящую кровавую бойню, и конца этим убийствам, похоже, не предвиделось. Джаз почувствовал себя неловко. Ему даже захотелось извиниться перед Эриксоном за свои дурные мысли и догадки. За все, что он так долго и несправедливо вынашивал в себе.

Ну, может быть, как-нибудь потом. А пока что нужно было заняться более срочными делами.

Да, Мелисса сильно портила жизнь Джазу, была его персональной, грубо говоря, болью в заднице. Но в любом случае она не заслуживала того, что сотворил с ней Билли. А он именно этого и добивался, и Джаз это понимал. Тело ее было полностью изуродовано, квартира представляла собой средоточие боли и вырождения. Джаз мог точно сказать, что перед смертью она молила убийцу о пощаде. Но Билли было на это ровным счетом наплевать.

— Мы получили информацию, так сказать, из первых рук, — пояснил Уильям, когда Джаз, стараясь ни до чего не дотрагиваться, наконец подошел к шерифу. — Билли серьезно и умышленно поранил себе шею, чтобы попасть в лазарет. Он сумел сделать все так, что рана казалась серьезной, хотя, конечно, на самом деле все было не так уж страшно. Похоже, в этом заговоре участвовали еще и несколько его приверженцев. Во время его побега началась перестрелка, погибли три человека. Предположительно, он сбежал не один. Но эти сведения недостоверные, они сейчас уточняются. Кроме того, кто-то из помощников за стенами тюрьмы активно помогал ему каким-то образом. Он явно связывался с Билли, поддерживая с ним постоянную связь, сообщая нужную информацию, возможно, через электронную почту при помощи какого-то особого шифра. Но мы не можем понять, каким образом информация могла исходить от самого Билли. Он за все это время не написал ни одного письма, не сделал ни единого звонка.

Джаз вспомнил о той небольшой просьбе Билли, которую он исполнил. Он передвинул купальню для птиц. Что это — тайный сигнал к действиям?

Билли очутился на свободе буквально через несколько часов после этого. Возможно, это простое совпадение. Скорее всего Билли давно уже задумал сбежать и долгое время только разрабатывал свой секретный план.

А Джаз выступил в роли взрывателя, что ли. Иначе говоря, именно он-то и нажал на спусковой крючок.

— Когда? Когда это все случилось? — спросил он.

— Он сбежал примерно в два сегодня.

Джаз посмотрел на часы. Начало шестого. Оказывается, он находился под действием лекарства несколько часов, а перед этим еще долгое время общался с Импрессионистом.

— Значит, это не Импрессионист. Он все время был со мной.

— Ты думаешь, он каким-то образом связан с Билли? Неужели он не просто его поклонник, повторяющий карьеру самого известного серийного убийцы?

— У него были татуировки с буквами на отрезанных пальцах, Уильям. — Джаза передернуло от воспоминаний. — Билли себе сделал такие же буквально вчера. Они должны были согласовать это между собой. Значит, между ними существовала связь. Или же… — Тут ему в голову пришла еще одна свежая мысль. Совершенно неожиданная. Он не хотел размышлять на подобные темы и попробовал отбросить эту новую идею в сторону. Но она никак не хотела покидать его, а возвращалась опять и опять.

Уильям знал еще кое-что о побеге Билли, но Джаз сейчас еще не был готов выслушать его до конца. Впрочем, подробности уже не имели большого значения. Главное, теперь Джазу не давала покоя эта новая мысль: Билли скорее всего разработал все это еще до того, как отправился в тюрьму. У него на свободе оставалась толпа почитателей, в конце концов. Такие психи существовали во всех уголках страны. Они просто обожали, боготворили его. И любой из них сделал бы все ради своего кумира.

Джаз вспомнил троицу психов, которых он встретил возле Уоммейкета. Потом он подумал о движении, захватившем полностью целое государство. Сколько же их всего, этих безумных поклонников убийцы? Сколько людей готовы помогать его отцу всегда и во всем?

— Там, в тюрьме, собирали и блокировали всю почту, адресованную Билли, — продолжал шериф. — Но слишком уж много этих писем накопилось. Нам, конечно, помогают судебные чиновники разобраться в этой немыслимой почте, но на это уйдет уйма времени, как я полагаю.