Наль Подольский - Книга Легиона

— Итак, тебя преследует человек, умерший почти два года назад, и это не входит в компетенцию психиатрии, — задумчиво подвела итог Марго. — Не проще ли предположить, что тебя преследует нечто… или некто другой? И что та неприятная для тебя сила… или, скажем, субстанция, которая внезапно проявлялась в твоих знакомых, точно так же, как в них, внедрялась и в твоего покойного брата?

— Я об этом, естественно, думала. Но какая в сущности разница? В конце концов, это вопрос всего лишь терминологии. Я, как и ты, человек здравомыслящий. Когда и после его смерти от этого не избавилась, стала отслеживать и сопоставлять. Даже записи начала вести. За год набралось около сотни случаев. Девяносто процентов — мужчины, в основном из тех, что ко мне клеются.

— Это потому, что к тебе все подряд клеются, — хмыкнула Марго.

— Возможно… Если у меня появляются новые знакомые, то ЭТО случается с ними в течение нескольких дней, не больше восьми, или вообще не случается. С тобой я основательно перестраховалась, больше месяца, прежде чем решилась на разговор.

— Именно поэтому ты меня постоянно проверяла на ощупь?

— Разумеется. Согласись, если бы в тебе, следователе, который имеет право меня допрашивать, появилось это ОНО… нет, все-таки ОН, извини, мне так проще… было бы совсем ужасно.

— Да, в здравом смысле тебе не откажешь.

— Я не знала, как быть. Ведь и посоветоваться не с кем, разве что с психиатром, так даже те открещиваются. Обращаться к магам и колдунам? Тогда окончательно крыша съедет, да и боюсь я их, как чумы. И я приняла единственно разумное с моей точки зрения решение: ограничить свой круг общения теми, к кому он доступа не имеет. А с новыми людьми сближаться осторожно, устраивать каждому нечто вроде испытательного срока или карантина, что ли. Конечно, это означало изменение образа жизни, но я и на это пошла. В общем, существование стало более сносным, как-никак избавилась от постоянного страха. И тут начались эти самоубийства. У меня совсем опустились руки. Отношения ко мне они не имеют, я уверена. Просто источник один и тот же, но кому это объяснишь? Хорошо, хоть ты поняла, с этим мне повезло.

Лола умолкла, и теперь опасливо поглядывала на Марго, словно прикидывая, не вырастет ли сейчас у нее на плечах собачья голова или еще что-нибудь в этом роде.

Сквозь штору на окне уже пробился и блуждал по стене первый, еще красноватый, луч солнца, и слышалось суетливое рассветное щебетание птиц.

Несмотря на усталость, Марго в отведенной ей спальне на втором этаже заснула не сразу. Ее все раздражало — собственные руки и ноги, и слишком мягкая кровать с пуховой периной, и птичьи трели в непосредственной близости от окна. Пришедшее вместо нормального сна полудремотное напряженное состояние не останавливало сумбурный поток мыслей.

Проснулись за полдень. После купания и пары банок холодного пива на пляже все окружающее, включая эту буржуйскую дачу и ее хозяйку, стало казаться Марго более сносным, чем ночью.

Обед был устроен на открытой веранде, и во время еды Марго несколько раз ловила вопросительные взгляды Лолы.

— Вижу, ждешь, чтобы я тебе что-то сказала. А мне говорить неохота. Я юрист, и при должности. Мое слово — не воробей. Говорю, когда знаю, что именно говорю. А фантазии, что мои, что твои — им одна цена, никакая.

— Скажи только то, что знаешь, — с грамотной юридической цепкостью пристроилась к ее сентенции Лола.

— Знаю, что рядом с тобой уголовного дела нет. Следствие прекращено за отсутствием состава преступления. Сколько бы самоубийств ни последовало, ты в категорию подозреваемых не попадаешь. Я эти самоубийства коплю, и только — так мне начальством велено. Даже если из них со временем кто-то попробует состряпать дело, твоя возможная роль в нем — только свидетель. Вот и все.

— Как же так — нет преступления? Самоубийства-то вынужденные!

— Экая ты все-таки темная… Конечно, вынужденные. Да только ведь преступление — это действие либо, в отдельных случаях, бездействие человека или группы людей. А тут таких людей нет. Мало ли что их вынуждает, может, солнечная активность, нынче много всяких теорий. А то комета или бацилла какая. И насчет твоего брата-покойника — его в прокуратуру не вызовешь, не в гробу же ему приезжать! — Марго закончила свою речь вполне милицейской шуткой, даже ей самой показавшейся грубоватой.

— Стало быть, — скучающим тоном задала вопрос Лола, — ты копишь самоубийства, и все? И никаких — как это называется — следственных действий предпринимать не собираешься?

— Не собираюсь. Если не грянет что-нибудь новенькое.

— Хорошо. А я не могу предложить тебе и дальше копать это дело? Как частному детективу, с соответствующей достойной оплатой?

— Я следователь прокуратуры. И брать халтуру на стороне не имею права. А было бы что копать, то копала бы и по должности. Если ты веришь во все, что рассказывала, а похоже, что веришь, то должна и сама понять — это вне компетенции правовых органов. Да и частного детектива тоже. Тут впору звать шамана, с бубном да погремушками.

— С шаманом повременим. — Лола без раздражения вернула разговор в деловое русло. — Сейчас это вне компетенции. А потом? Неизвестно, что ОН нам еще поднесет… Разве ты не можешь, как частное лицо и юрист, немного, скажем так, присмотреть за мной? Чтобы в случае чего был разумный свидетель. Или вовремя что присоветовать. Опять же, за приличный гонорар, разумеется.

— Экая ты, однако, настырная. Впрочем, это уже ближе к реальности. Присмотреть — оно можно, хотя из следователя свидетель плохой. Ну да ладно, попробуем. А вот с гонорарами пока тоже повременим. И не потому, что я согласна работать «за так», нынче времена не такие. Но твоя история — дикая, и чем обернется — неведомо. А факт передачи денег иной раз все равно что пуля в затылок. Так что это отложим, авось, за тобой не засохнет.

— Не засохнет, не сомневайся. И с текущими расходами, если что, не жмись… в любой момент, сама понимаешь.

— Для начала давай вот что сделаем. Если я не ошибаюсь в тебе, ты беседы свои с психиатрами наверняка на диктофончик записывала. Они знали об этом?

— Знали.

— Сделай с них распечатки в трех экземплярах. Пометь дату и время. И организуй нотариусов, чтоб заверили дату и подписи. Одну копию положи в свой банковский сейф, вторую храни, где хочешь, а третью передашь мне.

Отказавшись от предложения остаться на воскресенье, Марго отбыла в город на электричке, на прощание снабдив свою подопечную еще одним полезным советом:

— Будешь путаться с мужиками — в случае чего баллончиками больно-то не разбрызгивайся. Ежели, к примеру, у него астма, можешь схлопотать непреднамеренное убийство. Лучше предупреждай заранее, что у тебя бывают заскоки.

Сидя в полупустом вагоне электрички и мысленно подводя итоги этой короткой загородной прогулки, Марго, в общем, осталась довольна собой. Ничего лишнего не обещала, не отвергла заранее возможный заработок, что расценила как маленькую победу над собственной строптивостью, и в значительной мере удовлетворила свое любопытство.

Дома она, как обычно, скоротала остатки вечера за телевизионным сериалом и скромным ужином, подкрепленным несколькими рюмками водки. А потом, уже собираясь ко сну после душа, в ванной, не успев даже обтереться полотенцем, принялась рассматривать себя в зеркале, чего за нею до сих пор никогда не водилось. Ведь совсем не уродина, если разрисоваться как надо, можно и за шлюху сойти, а мужики не обращают внимания. Вроде бы, все на месте, и грудь в порядке. Худощава, конечно, вот ключицы торчат, но другим-то женщинам это не мешает. А что возраст под сорок — так еще же не сорок… Да и вообще… К Лолке, небось, и за сорок будут липнуть, что мухи, если до сорока доживет. Стоп, с чего это ей пришло в голову?.. Хотя, естественный ход мысли. Если смерть вокруг нее топчется, то когда-нибудь, рано ли, поздно, и на нее наступит. Да и черт с ней, с Лолкой, о себе бы подумать… В чем же все-таки дело?.. Выражение лица? Да, пожалуй, отчужденное, настороженное, — это определенно отпугивает. Детдомовское наследство… Она попробовала небрежно улыбнуться, и ничего не вышло: на губах улыбка, а глаза все равно угрюмые. Забавно все-таки: если у тебя нос не такой, можно пластическую операцию сделать. А выражение глаз какой хирург сможет подправить?

Уже в постели, отложив детектив, где какой-то Стив и какая-то Рут без конца прятали какие-то деньги, она, засыпая, подумала, что завтра приедет с дачи ее сожитель, и в голову не будут лезть дурацкие вопросы, хотя с ним вдвоем не намного веселее, чем в одиночестве. И еще подумала, что если бы он вдруг объявил, что решился, наконец, на развод и хочет ее, Марго, взять в жены, то она бы совсем не обрадовалась и, скорее всего, отказалась.

Лола почти месяц не давала о себе знать, и Марго редко о ней вспоминала. Начался сезон отпусков, и начальство свалило на Марго кучу утомительных дел. От этой однообразной рутины она чувствовала себя отупевшей и находила в этом странное удовлетворение. И когда в один из вечеров, дома, она услышала в телефонной трубке знакомый детский голосок, ее охватило раздражение, но она не дала его почувствовать собеседнице, ибо это было бы непрофессионально.